Закон об адвокатуре

Изменения в Конституцию Украины в части правосудия с 2016 года закрепили за адвокатурой новую роль: она получила уникальный для стран Европы статус “монополиста” в вопросе представительства лиц в судах и защите от уголовного обвинения.

Реализации этих конституционных положений должен служить проект Закона Украины “Об адвокатуре и адвокатской деятельности”. Кроме того, он должен решить другие проблемы адвокатуры — такие, например, как чрезмерная централизация, с которой связаны многочисленные скандалы в адвокатской среде.

Особенность этого законопроекта в том, что его инициировал и определил как безотлагательный президент Украины. В объяснительной записке указано, что документ разрабатывался в сотрудничестве с экспертами Совета Европы и утвержден Советом по вопросам судебной реформы (консультативно-совещательным органом при президенте). 

Профессиональное сообщество по-разному отреагировало на зарегистрированный законопроект. Так, Совет адвокатов Украины (вышестоящий орган адвокатского самоуправления) выступил с заявлением о несоответствии проекта Закона Украины “Об адвокатуре и адвокатской деятельности” международным стандартам и принципам юридической профессии, а его разработка проходила без его надлежащего представительства (“САУ призвал Верховную Раду воздержаться от принятия проекта закона “Об адвокатуре и адвокатской деятельности” №9055″, 13 сентября). Еще одним основанием для критики, по мнению представителей Совета адвокатов Украины, является существенное ограничение прав адвокатов и возможность сделать зависимым систему адвокатуры от государства.

Вместе с тем Ассоциация юристов Украины (самая крупная общественная организация юристов) приветствовала представление законопроекта и призвала народных депутатов как можно быстрее принять его за основу (“Открытое обращение АЮУ о законопроекте об адвокатуре”, 11 сентября). Эти противоположные позиции основываются на анализе прежде всего новой модели органов адвокатского самоуправления, предложенной президентским законопроектом.

За дискуссией вокруг реформы адвокатуры малозаметными остались изменения в Уголовный процессуальный кодекс, предусмотренные в этом проекте закона. В случае их принятия в предложенном варианте существует риск нанести существенный вред общественным интересам в уголовном правосудии.

В результате мы можем получить искаженную систему, где сторона защиты станет настолько привилегированной, что государство и органы правопорядка не смогут эффективно исполнять свои функции в сфере уголовной юстиции.

Конечно, руководитель государства является гарантом соблюдения прав и свобод человека и гражданина (статья 102 Конституции), но это не означает, что он может инициировать решения, делающие государственные органы неэффективными.

Рассмотрим детальнее риски, вытекающие из новшеств этого законопроекта.

Инициирование обысков

Законопроект предоставляет стороне защиты право инициировать перед следственным судьей вопрос о проведении обыска. Обыск считается и всегда считался следственным действием, которое больше всего ограничивает права лица, поскольку предусматривает ограничение конституционной гарантии неприкосновенности жилья и иного владения. Именно поэтому инициирование обыска принадлежит к исключительным полномочиям органов расследования, в которых работают следователи. Расширение круга лиц, уполномоченных на такие следственные действия, включением в него стороны защиты в украинских условиях непременно приведет к увеличению количества безосновательных обысков.

Нетрудно представить ситуацию, когда влиятельные подозреваемые и обвиненные в коррупционных делах начнут получать судебные разрешения на проведение обысков в Антикоррупционном бюро или Антикоррупционной прокуратуре. Таким образом, между сторонами защиты и обвинения может проходить своеобразное соревнование по обыскам.

Замечу, что с 2012 года сторона защиты получила право временного доступа к вещам и документам, находящимися во владении третьих лиц, и временно их изымать на основании решения суда. Такие меры обеспечения производства (доступ к вещам) лояльнее обыска, поскольку предусматривает не тотальное обследование всего жилья или иного владения с грубым вмешательством в жизнь и быт обыскиваемых лиц и членов их семей, а доступ к конкретно определенной вещи или документу. За шесть лет действия нового УПК, где закреплено это положение, временный доступ и изъятие не получили широкого применения стороной защиты, хотя и предполагалось, что они станут незаменимым инструментом адвокатов, которые не отбиваются традиционно от нападений обвинения, а осуществляют активную защиту клиентов, самостоятельно собирая доказательства.

Возникает вопрос: зачем адвокатам предоставлять настолько ограничительное полномочие — инициировать обыск, если они не хотят прибегать даже к менее “агрессивной” мере — временному доступу к вещам? В объяснительной записке к законопроекту об этом не сказано.

Проведение допроса

Похожая ситуация и с предложением предоставить адвокатам право допрашивать лиц. Кроме опасения, что право на осуществление действий, предусматривающих ограничение личной свободы других частных лиц, т.е. на допрос, получат частные лица (каковыми являются адвокаты), беспокойство вызывают и возможные риски относительно способов допроса. В случае проведения допроса следователями или прокурорами государство отвечает за то, чтобы к допрашиваемому свидетелю или пострадавшему не были применены незаконные физические или психологические методы, а сам допрос длился не более восьми часов в день (с перерывом каждые два часа). Кто может гарантировать соблюдение этих условий, если право допрашивать будут иметь адвокаты со своими помощниками? Вопрос, на который у авторов законопроекта ответа нет.

Кроме того, предоставление такого права адвокатам лишено юридического значения: ныне доказательное значение имеет только то, что лицо сообщит непосредственно во время рассмотрения дела в суде. Протоколы допроса у следователя, другие письменные документы с показаниями лиц не имеют значения для суда. Суд может основывать свои выводы при вынесении приговора только на основании непосредственного заслушивания свидетеля или потерпевшего во время судебного заседания. В порядке исключения предусмотрена возможность допроса лица на досудебной стадии следственным судьей, если есть риск, что лицо не доживет до рассмотрения дела в суде.

Но, как и с доступом к вещам, сторона защиты обычно не активна в  инициировании допроса на досудебной стадии. Возникает логичный вопрос: для чего адвокатам дополнительное право на допрос, которое не даст им никаких преимуществ и которое они до сих пор активно не использовали в уголовных производствах?

Дополнительные возможности для обжалования

Еще одно предлагаемое в законопроекте новшество — предоставление адвокатам дополнительных возможностей на досудебной стадии обжаловать допросы на основании возможного применения насилия, угроз или иного незаконного влияния на свидетеля. Цель этого новшества понятна: предотвратить позорные случаи давления на свидетелей со стороны правоохранителей. Но результаты рассмотрения таких жалоб не будут иметь никакого значения для уголовного производства, а лишь будут отнимать у судьи время на решение этого вопроса. Ведь даже установление судьей на досудебной стадии факта нарушения прав свидетеля одним из следователей на основании жалобы не ограничивает другого судью в возможности заслушать это лицо в открытом судебном заседании при рассмотрении уголовного производства по сути.

Кроме того, такое нововведение не будет содействовать и расследованию преступлений в пределах разумных сроков, поскольку открывает возможности для блокирования процедуры расследования, предоставляя стороне защиты право на обжалование дополнительных сотен тысяч решений и действий органов расследования, которые принимаются и совершаются на протяжении года. Хотя эти вопросы можно оставлять на усмотрение суда во время рассмотрения дел по сути, как это происходит сейчас, эффект будет один — затягивание расследования преступлений со стороны защиты.

Доступ к государственным реестрам 

Прогрессивным, на первый взгляд, кажется предлагаемое положение о предоставлении адвокатам доступа в Единый реестр досудебных расследований, в котором аккумулируется актуальная информация обо всех уголовных производствах, осуществляемых в государстве. Конечно, законопроект устанавливает ограничение для такого доступа и предусматривает, что адвокаты будут получать информацию только о производствах, в которых они оказывают юридическую помощь, с одновременным обеспечением сохранения тайны данных расследования. Но эти предохранители, по моему убеждению, недостаточны.

Уместно напомнить о последствиях предоставления доступа и возможности осуществлять регистрацию прав нотариусам и другим государственным регистраторам в Государственном реестре вещевых прав на недвижимое имущество. Уже сотни объектов недвижимости (дома, квартиры, земельные участки и т.п.) стали предметом рейдерских захватов из-за преступных действий регистраторов. Существуют ли гарантии сохранения информации о расследовании адвокатами, у которых будет доступ к этим сведениям? Не уверен. Ведь “слива” информации о производстве будет достаточно, чтобы государство оставить ни с чем: важные подозреваемые исчезнут, их имущество и средства неожиданно испарятся.

Кстати, инициаторы законопроекта также не уверены в добропорядочности всего 35-тысячного адвокатского сообщества, и именно поэтому подготовили целостный законопроект о реформе адвокатуры. Иначе не начинали бы нового этапа реформирования профессии.

Без очищения адвокатского корпуса предоставлять доступ в Единый реестр досудебных расследований всем представителям адвокатской профессии крайне опасно. Такое право может быть предоставлено адвокатам только после истечения определенного срока и активных мер по реформированию системы адвокатуры.

Подследственность Государственному бюро расследований

Еще одной “фишкой” законопроекта является отнесение к подследственности Государственного бюро расследований (ГБР) всех преступлений, совершенных адвокатами. Если таким образом авторы стремились парализовать еще не полностью сформированный орган расследования, то они полностью достигли своей цели.

Вместо того чтобы сконцентрировать внимание следователей ГБР на расследовании преступлений, совершенных представителями органов власти (полицейскими, прокурорами, судьями, государственными служащими, мэрами, министрами и др.), его усилия будут распыляться из-за обязанности преследовать за преступления адвокатов, которые являются не чиновниками, а представителями самоуправляющейся свободной профессии. Цель такого предложения авторов проекта остается не до конца понятной. Парализовать работу ГБР? Или, возможно, это контроль над адвокатами, которого хотят добиться установлением исключительной их подследственности Государственному бюро расследований?

Изменения в системе украинской адвокатуры крайне необходимы. Без реформированной независимой адвокатуры не будет справедливого правосудия.

Но изменения в Уголовный процессуальный кодекс, предложенные президентом в новом законопроекте об адвокатуре, свидетельствуют о том, что глава государства стремится привести к абсолюту принципы состязательности и равенства сторон обвинения и защиты во время уголовных расследований. Но  предлагаемые новшества вызывают большие сомнения в возможности осуществления Украинским государством, системой его органов правопорядка и должностными лицами одной из основных функций — обеспечения внутренней безопасности, эффективного предотвращения преступлений и преследования за их совершение.

Александр Банчук

Источник