В Украине до суда не доходят 96% преступлений против журналистов
12.04.2018
В 2017 году Национальный союз журналистов зафиксировал 90 случаев физической агрессии по отношению к журналистам и констатировал рост нападений.
Этот же тренд отражает и прокурорская статистика, которая включает отчеты полиции. Если в 2015 году согласно прокурорской статистике было зафиксировано 135 случаев нападения и препятствования работе журналистов, то в 2017 уже 284 случая угроз, повреждения техники и других фактов препятствования журналистской деятельности.
Фиксируют больше…
Главной “журналистской” статьей в Уголовном кодексе была и остается статья 171 “Препятствование законной профессиональной деятельности журналистов”. Именно по ней возбуждается подавляющее большинство дел. По этой статье в 2017 году было зарегистрировано 219 уголовных производств. На 24% больше, чем в 2016 году и на 82% больше, чем в 2015. При этом стали охотнее вносить в ЕРДР “журналистские” дела и по 4 статьям, которые в УК появились в 2015 году.
Увеличение количества вносимых в ЕРДР дел не может не радовать. Это означает, что журналистам меньше отказывают на первичном этапе регистрации самого факта нападения или препятствования.
За 2015-2017 года было внесено в ЕРДР 641 дело по 5 “журналистским” статьям Уголовного Кодекса. 38% дел было закрыто на стадии следствия. 58% продолжали расследовать. Большинство таких дел становятся “висяками”. Их потом списывают по сроку давности. Но в некоторых случаях следствию удается добиться успеха. Если успехом можно считать передачу дела в суд. За 3 года попали в суд 27 дел. Это 4% от всех внесенных в ЕРДР случаев.
Формулировки при закрытии дел на стадии следствия стандартные: “установлено отсутствие события правонарушения”, либо “появилось судебное решение по этому же эпизоду, квалифицированное по другой статье УК” и тд.
В органах следствия утверждают, что большинство “журналистских” дел закрываются на стадии следствия из-за переквалификации на другие, более суровые статьи Уголовного кодекса. Но проверить это не возможно. К Единому реестру досудебных расследований доступ имеют лишь следователи.
Один из ярких примеров закрытия таких дел – случай с нападением на съемочную группу программы “Наші гроші“. Полиция просто закрыла уголовное производство об ограблении съемочной группы программы “Наші гроші з Денисом Бігусом” во время съемки поместья нардепа Игоря Котвицкого (Народный фронт), котрого называют “кошельком Авакова”. И на протяжении четырех месяцев следствие скрывало данные о самом факте закрытия дела. Следователь Нацполиции “не увидел” состава преступления в задокументированных действиях охраны бизнес-партнера министра МВД Авакова и “забыл” уведомить об этом пострадавшую сторону.
Возможно, что какая-то часть из внесенных в ЕРДР “журналистских” дел переквалифицируется в другие статьи, еще часть закрывается из-за досудебного урегулирования. Но можно смело предполагать, что большое количество дел закрывается “по-тихому”, как в случае с Бигусом.
До судов доходит 4% дел
Доходят до суда только единицы полицейских расследований по нападению на журналиста или препятствованию его работе.
По статье 171 каждый год в суды попадает лишь 5-6 дел. Если в 2015 году это было 4% от всех начатых уголовных производств, то уже в 2017 году этот показатель опустился до 2,7%. То есть шанс добиться справедливого наказания для напавшего на журналиста имеет лишь каждое 37-е (!) дело.
Чуть хуже картина по “новым журналистским” статьям. Если в 2016 году в суд пошли 6 таких дел, то в 2017 году – лишь 2.
Почти нет осужденных за преступления против журналистов
Наконец, жирную точку ставят данные Государственной судебной администрации о количестве лиц, которые понесли наказание за преступления против журналистов, и приговоры в отношении которых вступили в силу.
Из 27 дел, которых попали в суды в 2015-2017 годах, были признаны виновными в нарушении прав журналистов 10 человек. К сожалению, статистика не дает возможности сказать, в скольких делах эти 10 осужденных фигурировали. Некоторые из осужденных были освобождены от наказания по закону “Об амнистии в 2016 году”.
Для того, чтобы понять, что же делает “журналистские” статьи судебно ненаказуемыми, достаточно проанализировать судебные решения за 2017 год. Есть случаи, где судьи очевидно “сливают” дело. Но чаще всего дела остаются безнаказанными из-за некачественно проведенного расследования, когда в суде не могут внятно пояснить вину обвиняемых.
В 2017 году в судах было рассмотрено 7 дел по статье 171. По трем из них квалификация “препятствование журналистской деятельности” признана ошибочной, в одном случае обвиняемый признан невиновным, в двух – признаны виновными, но освобождены от ответственности по амнистии и еще в одном случае подсудимый получил условное наказание.
По статье 345-1 “Угроза или насилие в отношении журналиста” рассмотрено два дела. Один из подсудимых получил условное наказание. И лишь в одном (!) из 9 дел подсудимый признан виновным и получил реальный срок.
Единственный действительно обвинительный приговор вынес в октябре 2017 года Винницкий городской суд. Касался он эпизода полугодичной давности.
В мае полиция задержала на окраине Винницы автомобиль, в котором ехали пьяные водитель и пассажир. На фиксацию задержания прибыл и профильный журналист винницкого издания “RIA”. Что очень не понравилось пьяному пассажиру, который начал угрожать журналисту. Последний пытался объяснить, что снимает не его, а работу полиции, и даже отошел в сторону. Но разгоряченный “пассажир” не унялся – догнал журналиста и начал избивать, пока его не “скрутила” и не заковала в наручники полиция. В это время водитель машины благополучно сбежал в ближайшую лесопосадку.
В суде обвиняемый отказался давать какие-либо показания и категорически не признал свою вину. Единственный аргумент, который он предоставил – справка из психоневрологического диспансера, где он раньше проходил лечение. Что не убедило суд, который признал его виновным и присудил 3 года лишения свободы.
В другом случае по статье 345-1 Печерский райсуд Киева ограничился условным наказанием.
Как видно из текста судебного постановления, в январе 2016 года в подземном переходе метро “Дружбы народов” подсудимый сначала толкнул в спину, а затем избил журналиста, который в это время выполнял редакционное задание. Сам подсудимый признал свою вину и “чистосердечно раскаялся”. Впрочем, понять что именно произошло из судебного решения не возможно. Само заседание фактически не проводилось. Учитывая раскаяние, судья решил не исследовать материалы дела и не заслушивать стороны. Присудил “раскаявшемуся” один год и тут же освободил от наказания с испытательным сроком на год.
Условный срок присудил и обвиняемому по статье 171 Мукачевский горрайонный суд Закарпатья. Причем, здесь “журналистская” статья была лишь сопутствующей, а основное обвинение велось по ч4 ст 296 “Хулиганство с помощью огнестрельного либо холодного оружия”, заранее приготовленного для преступления.
В июне 2015 года подсудимый возле принадлежащего ему кафе “Дежавю” затеял скандал с другими лицами. При этом, расстрелял из 9-мм “резинострела” двух своих оппонентов и их машину, а третьего сбил с ног и приставил пистолет к виску. После чего спокойно поехал и выбросил пистолет в реку.
Через день на место происшествия приехала съемочная группа НТН. Как записано в судебном решении, обвиняемый потребовал у журналистов “прекратить съемки без его разрешения”. После чего начал толкать оператора и закрывать рукой объектив. Ударил рукой по объективу, от которого отпала бленда, а камера перестала работать.
В суде подсудимый “чистосердечно раскаялся”. И хотя его жена утверждала, что журналистов он не трогал, а бленда у камеры “отпала сама”, суд не поверил ее словам. По статье 171 суд присудил ему 2 года, по статье 296 – 4 года. После чего избрал более суровое наказание в 4 года, но освободил от отбывания наказания по статье 75 УПК с испытательным сроком на два года. А также присудил выплатить по 100 тысяч каждому из пострадавших во время стрельбы и 21 тысячу – телеканалу на ремонт камеры.
Освобождены по амнистии…
Чаще, чем условное наказание, суды использовали такой инструмент, как амнистия. Такое решение, в частности, принял Хустский районный суд Закарпатья.
Тут обвиняемым выступал глава Нижнебыстровского сельсовета Хустского района. Который решил провести сессию сельсовета в закрытом режиме, выгнав из зала заседаний журналистов. После этого журналистка “Силы народного контроля” обратилась в сельсовет с двумя запросами, в которых просила предоставить копии протоколов заседания, списки арендаторов выделенных земель и декларации о доходах чиновников совета. Но и тут глава совета распорядился не отвечать на запросы.
В суде обвиняемый признал вину полностью, но отказался от дачи показаний. Судья отметил, что обвиняемый “о том, что совершил, сожалеет” и “содержит двоих несовершеннолетних детей”. При этом, несмотря на то, что суд проходил в октябре 2017 года, подсудимый попросил применить к нему закон “Об амнистии в 2016 году”. А пострадавшая журналистка на получении ответов на свои запросы, вроде как, уже и не настаивала.
Суд признал главу Нижнебыстровского сельсовета виновным в правонарушении, предусмотренном частью 3 статьи 171 УК. И присудил ему штраф в 3400 грн без ограничения права занимать должности. Правда, тут же освободил от наказания на основании ст.1 закона “Об амнистии в 2016 году”.
По той же “прошлогодней амнистии” освободил от наказания охранника рынка “Лукьяновский” Шевченковский райсуд города Киева.
Как указано в судебном решении, в августе 2016 года охранник рынка “Лукьяновский” подошел к спецкору и оператору программы “Свидок” канала НТН и “пытался не пустить их на территорию рынка”. Толкал, хватал руками, не пускал физически. В суде раскаялся, заявил, что “было указание дирекции не позволять съемку без их разрешения”. Подал ходатайство об амнистии, так как “содержит несовершеннолетнюю”.
Телестудия заявила еще и гражданский иск. Но, как говорится в решении, “поскольку представители канала не явились, суд решил оставить его без рассмотрения”. В итоге – штраф 850 гривен, которые подсудимый не будет платить благодаря закону “Об амнистии в 2016 году”.
Признал невиновным подсудимого, заявившего претензии на руководство муниципальным телеканалом, и Мелитопольский горрайонный суд.
В данном случае, телеканал ТРК “Мелитополь”, похоже, просто стал заложником политических разборок. Еще в ноябре 2015 года новоизбранные депутаты Мелитопольского горсовета провели сессию, на которой, среди прочего, решили сменить директора ТРК. Законность этой сессии была оспорена в судах командой мера Мелитополя. 6 июля 2016 года Днепропетровский административный суд принял сторону горсовета. И уже 20 июля “новый директор” с помощью депутатов попытался занять “свое рабочее место”.
Следствие утверждало, что из-за силового захвата кабинета директора были прерваны передачи ТРК. Но, как заявили в суде свидетели, кабинет директора не оборудован для ведения передач, в технические помещения посторонние не входили. Работа же канала стала из-за перебоев со светом, на которые подсудимый никак не мог повлиять.
Суд признал обвиняемого не виновным. При этом, сами суды относительно “законных/незаконных” сессий в Мелитополе продолжаются. А телеканалом руководит человек, назначенный позднее решением мера.
Отдельно можно остановиться на трех судебных решениях, где очевидно выигрышные процессы завершились “фиаско” в одних случаях “благодаря” уникальной трактовке законодательства судьями, в других – бездарно подготовленной следствием доказательной базе.
3,5 тыс грн штрафа за удар в висок журналистки
Самым беспрецедентным кажется решение, принятое главой Чигиринского районного суда Черкасской области Светланой Ткаченко.
У этого дела длинная предыстория судебных тяжб между газетой “Чигиринские вести” и влиятельной в городе общественной организацией “Народна рада”. Инцидент произошел во время рассмотрения судом иска ГО к газете в декабре 2016 года.
Как следует из решения суда, на заседание прибыла одна из редакторов газеты, которая имела редакционное задание “освещать ход судебного заседания”. Впрочем, сам обвиняемый и свидетели с его стороны не признают ее журналисткой и утверждают, что она пришла в судебное заседание как представитель ответчика по иску ГО. Как бы там ни было, во время заседания на улице началось какое-то оживление, кто-то заявил, что “бьют атошников”, пришедших поддержать газету в суде против местного ГО. Все высыпали на улицу, а журналистка начала снимать происходящее.
В это время к ней подбежал обвиняемый и заявил, что “запрещает его снимать”, после чего нанес женщине несколько ударов, в том числе – кулаком в лицо, выхватил у нее планшет и пытался стереть видеозаписи. Такой поворот событий подтверждают все свидетели, только свидетели со стороны обвиняемого утверждают, что журналистка снимала не происходящее на улице, а конкретно обвиняемого и его компанию.
Казалось бы, дело предельно ясное, но, как видно из текста постановления, судья посвятила все свои силы переквалификации дела с “журналистской” 171-й статьи на статью 125 (умышленное легкое телесное повреждение).
По классификации суда, мужчина нанес женщине сначала “удар кулаком в руку” а потом “удар кулаком в плечо, но рука соскользнула и попала ей в лицо”. Согласно предоставленной следствием справке медэкспертизы, журналистка получила кроме кровоподтеков плеча и раны правой кисти “травматический ушиб в области виска” и сотрясение мозга. Уже в самом заседании даже не задумываясь, что такое признание лишь отягчает вину, сам обвиняемый сознался, что профессионально разбирается в нанесении ударов. “Он является спортсменом и не может понять, как мог одновременно нанести три удара”, – говорится в судебном решении. По его словам, он лишь заслонял рукой планшет, пострадавшую не бил и ничего стирать не пытался.
А дальше вереницей пошли “свидетели” из возглавляемого подсудимым ГО, которые откровенно противоречили друг другу, пытаясь обелить своего коллегу. Одни утверждали, что кто-то неизвестный сделал подсудимому подножку, “он упал в сторону пострадавшей и зацепил ее”. Другие – что его сознательно сбили с ног “двое атошников” и он случайно зацепил планшет. Третьи – что он просто закрывал рукой камеру планшета, прося не снимать. Четвертые – что его “потащили в кусты” уже “четверо атошников” и он ухватился за планшет. Пятые – что он просто забирал планшет и пострадавшую руками не трогал. Все это представлялось в противовес результатам медэкспертизы и представленным в суде видеозаписям, где было четко видно нанесение побоев. Судью даже не смутили взаимоисключающие показания, из-за которых подавляющее большинство этих “свидетелей” по логике должны были понести уголовную ответственность за сознательное лжесвидетельство в суде.
На этом чудеса “судебной эквилибристики” не закончились. Складывается впечатление, что две трети решения судья Ткаченко посвятила доказательствам “не журналистской” квалификации инцидента. Так, судья сходу отказалась признавать в происходящем статью 171. По ее мнению, “поскольку пострадавшая была послана редакцией освещать заседание, а не проводить видеосъемку на улице”, то она не занималась в момент съемки журналистской деятельностью. “Основным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ч.1 ст.171, является установленный порядок осуществления законной профессиональной деятельности журналиста”, который не был соблюден, – резюмировала судья.
Дальше-больше. Подсудимый не считал пострадавшую журналисткой и просил не проводить его частную видеосъемку. “Из показаний не следует, что подсудимый при данных обстоятельствах осознавал, что своими действиями препятствует законной профессиональной деятельности журналиста”, – делает вывод судья. Вспомнила судья и про резолюцию №1165 Совета Европы “Право на приватность”, забыв, правда, уточнить, что это право не распространяется на участие в публичных мероприятиях и участие в противоправных деяниях, которыми являются “физические стычки” с оппонентами возле здания суда. Упомянула также статью 307 ГК Украины, которая запрещает снимать без его согласия лицо на кино-фото-или видеопленку. Снова, правда, не уточнив, какой вид пленки находится в отобранном подсудимым планшете “Nexus”. “С учетом сказанного, суд пришел к выводу, что во время событий обвиняемый действовал с целью защиты своего права на неприкосновенность личной жизни, а видеосъемка его лично, в то время, как он категорически высказался против этого, противоречила требованиям Закона”, – резюмировала судья.
Итог – квалификация по статье 171 была снята. Касательно же статьи 125 суд решил, что “обвиняемый может исправиться без изоляции от общества” и присудил “спортсмену, активисту” 950 грн штрафа. И еще 470 грн – компенсации пострадавшей за лечение и 2 тыс грн морального ущерба. При этом, в компенсацию были включены только расходы по выпискам из больницы. Квитанции из аптек не были приняты судом к рассмотрению, так как в квитанциях не уточнялось, что приобретенные лекарства “имеют причинную связь с полученными телесными повреждениями”.
Слабая доказательная база
На этом фоне, два других решения не выглядят таким уж “судилищем” и скорее говорят о недостаточной работе следствия.
Так, Марганецкий горсуд Днепропетровской области отклонил иск по статье 171, прямо указав, что следствие не смогло предоставить достаточные доказательства вины обвиняемого.
Здесь в мае 2016 года владелец ряда нежилых помещений ударил видеокамеру съемочной группы программы “Стоп коррупции” “5 канала”. Экспертиза камеры показала: “нарушена работа сервопривода трансфокатора, проблемы со стабильностью фокусирования при зуммировании, физически испорчена бленда объектива”. Можно только догадываться, поняли ли хоть что-то из этого заключения судьи. Так как многие аргументы в защиту обвиняемого выглядят откровенной насмешкой. Например, что обвиняемый не знал, что нападает на журналистов, так как не мог разглядеть на микрофоне логотип “5 канала” из-за “плохого зрения”. “Наличие микрофона и видеокамеры не свидетельствует о принадлежности к журналистам”, – утверждает судья. При этом заявляет, что согласно Закону “О печатных СМИ” журналист обязан предъявлять подтверждающий документ. А согласно Закону “О государственной поддержке СМИ и социальной защите журналистов” – должен быть “оборудован знаковыми, сигнальными и другими средствами обозначения как представитель прессы”.
Применимо к телеканалу, который не является ни “печатным СМИ”, ни объектом “государственной поддержки”, такие отсылы выглядят немного глупо. Но факт остается фактом – обвинение повело себя пассивно и не смогло предоставить ни одного аргумента в противовес выводу судьи об “отсутствии в действиях подсудимого состава преступления”.
Наконец, Кировский райсуд Днепропетровска смотрел дело обвиняемого в избиении в составе группы лиц митингующих и журналистов. Это одно из тех самых “дел Майдана”, на расследовании которых настаивают НСЖУ и международные организации.
Тут у подсудимого статья 171 была лишь дополнительной, основное обвинение строилось по ст 28 “Преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору” и ст 340 “Незаконное препятствование организации и проведению собрания, митинга, демонстрации”.
Как указано в судебном решении, в январе 2014 года подсудимый “в сговоре с замом главы Днепропетровской ОГА” решил препятствовать местному Евромайдану. А именно – избивать заготовленными деревянными прутами митингующих. Конкретно в группе подсудимого, по данным следствия, числились 50 человек. И когда 19 января около тысячи митингующих подошли к зданию обладминистрации, их встретили 300 “титушек” с битами. Были избиты митингующие, журналисты, разбиты телевизионные камеры.
После чего подсудимый “засветился” еще в одном эпизоде – в составе группы возле стадиона напал на одного из активистов Евромайдана и нанес ему травмы разной степени тяжести, в том числе – открытую черепно-мозговую травму, уже железным прутом.
В суде подсудимый свою вину не признал, как и наличие массового сговора. Заявил, что вышел избивать митингующих один из политических соображений, а уже на площади встретил единомышленников.
Как показало судебное заседание, следствие оказалось “не готово” к полному провалу на стадии допроса свидетелей. Во время “похождений” подсудимый орудовал в маске. И никто из пострадавших на площади перед ОГА, как и никто из журналистов, не смогли его уверенно опознать. “Нападавшие были в масках”, – в один голос заявляли пострадавшие.
Фактически был доказан один эпизод, с избиением возле стадиона. Где подсудимый оказался уже без маски и пострадавший смог четко его идентифицировать.
Естественно, суд отказал в квалификации дела по статье 171 из-за презумпции невиновности. “Вину в конкретном эпизоде обязано доказывать обвинение, а тут – нет доказательной базы”, – резюмировал судья.
Подсудимого так и признали виновным лишь по одному эпизоду, где была открытая черепно-мозговая травма. Осудили на 3 года 10 месяцев. И отпустили в зале суда, так как фактически он отбыл этот срок под стражей в ходе следствия.
Итого
Полиция и прокуратура стали больше “журналистских” дел вносить в ЕРДР. Но, к сожалению, это пока единственное, что может порадовать пострадавших в 2017 году журналистов. 38% дел закрывается на первичном этапе. Еще 58% дел попадают в “висяки”, расследуются годами с минимальным шансом попасть в суд. Около 4% дел попадает в суды. Из них, если судить по судебной практике прошлых лет, лишь в каждом третьем случае нападавшего признают виновным. Иными словами 96% преступлений против журналистов остаются безнаказанными. А безнаказанность порождает новые преступления.
Александр Хорольский, Денис Иванеско
