Напомним, 12 июня первый замглавы Государственной налоговой службы Киева Николай Ильяшенко с подельниками дал взятку НАБУ и САП в 5 миллионов долларов за закрытие дела против экс-министра времен Януковича Николая Злочевского (по ч. 5 ст. 191 УКУ – присвоение, растрата имущества и ч. 3 ст. 209 УКУ – отмывание денежных средств, добытых преступным путем). Оба дела касались “Бурисмы”. Также среди группы лиц, дававших взятку, фигурируют один из руководителей группы компаний, аффилированной со Злочевским, Андрей Кича и доверенное лицо Злочевского, бывший руководитель одного из департаментов ГФС Украины Елена Мазурова. Взяточники между собой намеревались поделить еще один миллион долларов, который также был изъят в ходе спецоперации.
Ранее Шевченко был известен как внештатный агент НАБУ, напрямую был привлечен к резонансным делам – в частности, по Дубневичу и Альперину. После дела последнего он был раскрыт как лицо, сотрудничающее с НАБУ. В связи с этим, первый вопрос, возникший после новости о рекордной взятке, которую люди Злочевского решили передать через него, – ПОЧЕМУ ПРЕСТУПНИКИ ЕМУ СНОВА ПОВЕРИЛИ? У Шевченко ответ традиционен: в сознании коррупционеров нет понимания, что в стране есть достаточное количество людей, которые искренне хотят коррупцию побороть.
КИЧА НЕ ЗНАЛ, КТО Я. ЗЛОЧЕВСКИЙ, СКОРЕЕ ВСЕГО, ТОЖЕ
– Соцсети разрывает. Никто не может понять, как тебе, который открыто рассказал о сотрудничестве с НАБУ, дали 5 миллионов долларов для передачи взятки? В нашем прошлом интервью ведь все о тебе сказано! Преступники читали его?
– Ильяшенко и Мазурова точно знали, кто я. Кича не знал, чему я был очень удивлён. В день, когда мы всё уже согласовали и я готовился спуститься вниз для передачи денег, мы прощались в коридоре. Кича мне пожал руку, мол, спасибо. И я ему сказал: “Мы все люди серьезные, но на всякий случай хочу проговорить, чтобы с вашей стороны информация о нашей сделке не вышла. Тем более, я личность в определенном смысле публичная, вы же знаете?” Он говорит: “Нет”. Я, мягко говоря, офигел! То есть, Кича не знал, и соответственно, Злочевский, скорее всего, тоже не знал, через кого они передают 6 миллионов долларов! У Холодницкого в кабинете, на столике для посетителей, лежит книга “Как выжить в окружении идиотов” – надо подарить такую же Злочевскому.
Мазурова же и Ильяшенко обо мне знали. Причина обращения ко мне лежит в психологии коррупционеров, которые всю жизнь живут на взятках, и в тех дружеских отношениях, которые я выстроил. Плюс, знаешь, у агентов ФБР есть такая поговорка: “Преступникам удача нужна всегда, а нам – лишь однажды” – рано или поздно они допускают ошибку, которая становится роковой.
– Но ключевой фигурой для Злочевского был не ты, а Ильяшенко?
– Да, он был гарантом сделки и порядочности.
– Гарантом порядочности при передаче взятки – просто грандиозно звучит. Почему Ильяшенко тебе поверил? Какова история вашего знакомства?
– Это был конец 2016 года. Когда начала работу НАЗК и он задекларировал 11 квартир, дом и другое имущество. Мы с ребятами, в частности с Егором Соболевым, Семеном Семенченко и ветеранами батальона “Донбасс” возмутились этим фактом, ведь он всю жизнь проработал в налоговой. Мы решили начать проверку чиновника на его добропорядочность. Я подъехал в ГФС, встретил Ильяшенко, когда тот выходил из здания, представился и объяснил ему наше желание ознакомиться с происхождением имущества – на добровольной основе. Он отнесся к нашей просьбе с пониманием и пообещал выслать все документы через неделю.
Прошла неделя, вторая — он молчит. Мы собрались – человек 30 из нашего ветеранского корпуса. Подъехали к нему на работу утром. Заблокировали его машину на въезде. Говорю ему: “Мы же с вами договаривались нормально”. Он начал нервничать – вероятно, испугался. Я его попросил успокоиться и уверил, что никто его и пальцем не тронет. Ильяшенко согласился говорить один на один у него в кабинете. Телефон попросил оставить в приемной, а у себя в кабинете заставил поднять кофту, чтобы убедиться, что на мне нет прослушки. Проверил мои карманы, брюки. Потом сказал подойти в угол к иконе: “Перекрестись, помолись, что это не подстава”. Я перекрестился, хотя не верующий. Он был свято уверен, что мы делаем это за деньги — что отрабатываем чей-то заказ. Пытался его переубедить, но мне кажется, что он так и не поверил. В конце концов, я просто попросил дать нам информацию о происхождении своих капиталов, как он и обещал.
Через неделю Ильяшенко подготовил отчеты налоговой за все годы работы, и по тем документам он действительно был чист. То есть он задекларировал ровно столько, сколько мог показать официально. Основное имущество было на жене.
– После разбора деклараций вы больше не пересекались?
– Наоборот, мы начали поддерживать дружеские отношения, ведь на самом деле мы во многом близки. Ни он, ни я не употребляем алкоголь. Мы очень любим своих жен. Оба любим Крым – он сам из Крыма, а я каждое лето неимоверно по нему скучаю. Ему в этом плане повезло больше: он каждое лето ездит туда всей семьей.
Также и у него, и у меня любимая автомобильная марка – Mercedes-Benz. Кстати, два месяца назад он купил новый внедорожник GLS-400, цена на который стартует от 125т.$.
– Об этом он тебе рассказал сам?
– Да.
– Ну, это доверительные отношения. Агенту НАБУ рассказать про новый Мерседес.
– Я ведь на самом деле не агент НАБУ и никогда им не был: если быть точным в определениях и терминологии, то согласно сегодняшнему законодательству я “Обличитель” (“Викривач” на укр. яз.), то есть человек, подававший заявления о коррупционных преступлениях и сотрудничавший с Бюро на конфиденциальной основе.
Что касается того, каким именно образом за эти 3-4 года выстраивалось наше общение с Ильяшенко, то это была абсолютно честная игра. В том плане, что я никогда не предлагал ему что-то “порешать”. Когда вышел тот нашумевший сюжет Бигуса, в котором педалировалась версия о моем участии в коррупционных махинациях “Укроборонпрома”… Эта версия журналистов является полной лажей и большой ошибкой лично Бигуса, но это отдельная тема. Так вот, Ильяшенко мне тогда говорил: “Ну признайся уже, ты же был в теме со Свинаручками”. Я честно сказал ему тогда, что в жизни не видел Свинарчуков, но он не поверил, только рассмеялся в ответ и сказал: “Ну, не хочешь говорить – не говори”.
– Получается, что тот сюжет Бигуса усилил его уверенность в том, что ты причастен к схемам. В плюс сыграл и конфликт с Холодницким.
– Да, он был уверен, что мы с Холодницким просто не поделили деньги от какого-то “решалова”. Зачастую люди верят в то, во что хотят верить. Он хотел верить в то, что я такой же коррупционер, как он, и если возникнет необходимость что-то решить в НАБУ, то я ему в этом помогу.
– Если у вас было доверительное общение, Ильяшенко тебе рассказывал, как ему удавалось выживать в налоговой? Он был назначен в Киево-Святошинскую налоговую при Януковиче. При Насирове стал первым замглавы ГНС Киева, курирующим НДС. Он остался при Продане, при Верланове. И недавно его переназначили снова без конкурса, хотя все остальные руководители киевской налоговой были уволены. В чем секрет этого выживания?
– Я думаю, есть два фактора. Первый – на нем завязаны серьезные финансовые потоки, в частности, по кабинету крупных налогоплательщиков. Второй момент – это его личные хорошие связи с большими людьми в Украине. Я не могу сказать точно, о ком речь. Невзирая на определенную степень доверия он до последних дней всегда осторожничал и за время нашего общения особо в свои схемы не углублялся.
Я ПОЗВОНИЛ РУКОВОДИТЕЛЮ ДЕТЕКТИВОВ И СПРОСИЛ: “ТЫ СИДИШЬ? ЕСЛИ СТОИШЬ, ТО СЯДЬ”
– Как тема со Злочевским возникла впервые?
– 1 июня Ильяшенко мне позвонил и попросил заехать для серьезного разговора. Я тогда был очень занят: у меня сделка была в этот день, и предложил ему все решить по телефону. Он мне скинул копию ходатайства на детектива с просьбой закрыть дело. Я прочитал, увидел фамилию Злочевского. Он спросил: “Что скажешь? Можно ли решить этот вопрос? Люди предлагают 1 миллион долларов за смену подследственности и передачу в Нацполицию, где они с Аваковым уже все “порешали”. Или 2 миллиона долларов, если НАБУ и САП закроют дело сами”.
Я позвонил руководителю детективов НАБУ Андрею Калужинскому. Говорю: “Ты сидишь? Если стоишь, то сядь”. Озвучил ему все, сбросил файл.
– Сложно поверить, что предлагали вот так просто по телефону все решить. Вы ранее подобные дела с Ильяшенко обсуждали?
– Обсуждали. В феврале этого года он мне скинул аналогичный по сути файл, касающийся Днепропетровской ГЭС, и спросил, можно ли его “решить”. Сказал: “Люди предлагают билеты на 20 число”. В его терминологии имелось ввиду 20 тысяч долларов. И он мне через день сам сказал, что наверное это не серьезно и заниматься этим смысла нет – я не стал его переубеждать. Вероятно, в дальнейшем он думал, что если бы мы хотели его “грохнуть”, то я бы согласился на эти $ 20 тыс. и мы бы его “грохнули” еще тогда. Я, кстати, показывал то предложение Калужинскому, но так как Ильяшенко сам съехал с темы, то предмета для дальнейшего разговора не было.
– Дело Злочевского – одно из ключевых, системных в Украине. Кто бы ни взялся за его закрытие, он однозначно получил бы шквал критики и порицания на себя. Как они себе объясняли, что это возможно?
– Когда мы в день передачи взятки уже посчитали деньги, Ильяшенко спросил меня: “У меня еще есть вопрос по Насирову — сможем его дело закрыть?”. То есть, я ещё даже не перегрузил чемоданы с кешем, а мне уже новую “сделку” предлагали. Мазурова еще говорила: “Мы все понимаем, что Холодницкому осталось 2-3 месяца, и он к выходу на пенсию готовит себе подушку”. То есть, они сами придумывали себе аргументы, еще и меня убеждали в том, как все круто пойдет.
Потом Мазурова заявила, что и у нее есть другой вопрос для “решения” и тут же сбросила мне детали другого уголовного эпизода, тоже завязанного на “Бурисме”, но там были другие фамилии фигурантов. Мне кажется, в тот момент они уже были немного не в себе: мол, раз уж закрывают дело Злочевского, то все остальное будет вообще на раз плюнуть.
Есть и другой момент: люди, руководящие кампанией по дискредитации НАБУ или подыгрывающие ей, также создавали для коррупционеров видение того, что там берут взятки. В последние полгода особенно развернулся Бахматюк, который на самом деле вывел из бюджета порядка 1,2 млрд грн, но его фуры ездят с надписями “Сытник должен сидеть в тюрьме”, а информационную кампанию в СМИ и соцсетях поддерживают многие продажные журналисты, блогеры и адвокаты. Хотя он и сам чуть было не попался мне на взятке. В 2016 году он хотел закрыть свои два уголовных дела в НАБУ, посредником в “решении” этого вопроса выступил Иван Мирошниченко – в то время народный депутат партии “Самопомич”. Состоялась первая встреча с Мирошниченко, на которой он обозначил интерес в закрытии дел, и следующая встреча у нас уже должна была состояться непосредственно с Бахматюком, под аудио- и видеофиксацию в рамках НСРД. Но один человек, наш общий знакомый, который знал, что в результате моего “решалова” и Бахматюк, и Мирошниченко, вероятнее всего, получат по десять лет тюрьмы с конфискацией, настоятельно посоветовал им не общаться со мной на подобные темы. Таким образом эти два товарища сумели избежать тюрьмы. По крайне мере, тогда.
В продолжение темы по дискредитации НАБУ можно добавить, что Артема Сытника по личному указанию Авакова внесли в реестр коррупционеров за какие-то 25 тыс. грн за отдых в гостинице – меньше одной тысячи долларов – просто смешно от такой “коррупции”. Плюс накануне передачи взятки Венедиктова разошлась тирадой по Холодницкому, что он якобы продает дела. В общем, у некоторых людей сложилось устойчивое мнение: если другие “решают” свои дела, то и мы сможем.
– Фраза Ильяшенко касательно Насирова зафиксирована на записях по делу?
– Да, конечно.
– То есть, наше первое интервью прочли далеко не все, кому стоило. А их не смутило, что у тебя конфликт с Холодницким и ты его обвинял в том, что он сливал дела, в которых ты принимал участие?
– Мы это обсуждали. Как-то зашел разговор по Холодницкому, что у меня с ним конфликт. Я сказал: “У Холодницкого очень сложный характер, у нас были конфликтные вопросы. А вот с Сытником другое дело, мы отлично друг друга понимаем”. Но! Я говорил об этом в своем ключе, а они понимали в другом. Конфликт с Холодницким они поняли как то, что мы не поделили деньги, но это их проблемы. Я никогда не говорил, что мы с ним взятки делили. По итогу я им сказал: “В данном вопросе сумма настолько крупная, что у нас нет никаких разногласий” – и это была чистая правда. Но опять же – они поняли это по-своему. А от каких-либо провокационных действий я всегда старательно уклонялся, потому что это чревато последствиями как для меня, так и для Бюро.
– Сперва они предлагали 2 миллиона долларов. Как дошли до 6?
– После предложения в 2 миллиона детективы изучали ситуацию. Пытались проследить, не подстава ли это от ГПУ и СБУ. Контролировали, не ездил ли Ильяшенко к Венедиктовой. Плюс у меня были определенные сомнения. А они подумали, что мы тянем время, чтобы поторговаться. В итоге через два дня Ильяшенко сказал: “Если на 1 и на 2 число билетов нет, то давай на 5, только побыстрее, для нас это очень срочный вопрос!” – вот так просто в телефонном режиме и решаются вопросы на миллионы долларов.
– Как должна была распределяться взятка?
– Собственно взятка для НАБУ и САП составляла 5 миллионов. И еще 1 миллион Ильяшенко и Мазурова оставляли себе за содействие в решении вопроса, но об этом я узнал уже в последний момент, когда увидел, что в чемоданах вместо оговоренных пяти миллионов лежало шесть.
– Когда и как договаривались по сути сделки?
– Я 5 июня поехал к нему – это была первая встреча.
– То есть, непосредственно предложение шло от него.
– Конечно. Это была честная игра с точки зрения обличителя и коррупционера. Я никогда его не провоцировал и никогда не предлагал ни ему, ни кому-либо другому что-то “порешать” в НАБУ.
– На этой встрече он позвонил монаху и спросил Божьего совета, можно ли тебе доверять и получится ли тебе дать взятку?
– Да, было такое. Когда мы согласовали детали, он по громкой связи позвонил кому-то. Говорит: “Святой Петр, передо мной сидит человек, у нас с ним планируется крупная сделка. Что высшие силы говорят? Будет ли она успешной?” Тот секунд десять что-то пробормотал, потом: “Высшие силы одобряют эту сделку, я вижу много денег, будет успех”. Я еще подумал тогда: блин, если этот упоротый монах сейчас скажет, что сделку заключать нельзя, то я его сам найду потом и закопаю. Со стороны это выглядело каким-то сюром – человек сознательно идёт на очень серьезное преступление, где ему светит 10 лет тюрьмы, и вместо того, чтобы включить свои мозги, он звонит какому-то церковному шарлатану.
– Как проходила вторая встреча? Накануне передачи взятки?
– Вторая встреча была 10 июня, за два дня до операции.
Очень важно было выяснить, кто посредник между Злочевским и Ильяшенко. Были определенные подозрения по Мазуровой – ее удалось “срисовать”, но о том, что посредником точно является она, и также в принятии решений участвует Андрей Кича, мы узнали только в день операции. Ранее в этом направлении детективы сильно не копали, чтобы случайно не засветиться – не хотели рисковать и привлекать лишнее внимание.
В НАБУ МНЕ ВЫДАЛИ СПЕЦИАЛЬНУЮ СЧЕТНУЮ МАШИНКУ. ИЛЬЯШЕНКО НА АДРЕНАЛИНЕ САМ СЧИТАЛ КУПЮРЫ.
– Не было опасения, что вас реально разводят и что ты сольешь НАБУ своими же руками? Ведь если бы в этот момент, до передачи денег, туда ворвался спецназ от ГБР или СБУ и всех запаковал бы, и вас обвинили бы в том, что вы намеревались закрыть дело Злочевского, а ты – провокатор. Вы взвешивали заранее этот риск?
– Конечно, мы это проговаривали. Я рисковал многим. Правовых последствий я не боялся, так как у нас все было по решению следственного судьи и под процессуальным контролем прокуроров. Но если бы я провалился, то репутацию НАБУ пришлось бы похоронить – это точно. Мне бы никто не поверил.
– Говорят, что накануне решающего выезда тебе от сильного волнения стало плохо.
– В целом во время операции сильного волнения не было. Но стало плохо в момент выезда за деньгами – у меня закружилась голова. Не думаю, что это от волнения – скорее это последствия военной травмы – у меня такое периодически случается и, к сожалению, ни один врач до сих пор не смог выяснить причину, хотя я прошел множество обследований в трех разных клиниках. Невзирая на головокружение, я был абсолютно спокоен: руки и пальцы не дрожали, голос был ровный. Я видел, что все идет так, как надо, и был уверен в собственных силах. Но, может, организм не вытягивал психо-эмоциональную нагрузку. И реально меня начало качать в кабинете у детективов. К медикам привели – они померили давление, проверили уровень кислорода в крови и сказали, что всё в норме. Я попил воды, чуть-чуть посидел. Полегчало вроде. Может, даже это было банальное обезвоживание, ведь в тот день стояла сильная жара.
А действительно плохо мне стало уже ночью, когда считали деньги с понятыми. Начал выходить стресс – мне физически стало очень плохо. Я вышел, уже светало. Сначала хотел скорую” вызвать, но потом понял, что мне просто нужно поехать домой и первый раз за неделю нормально выспаться. Я вызвал такси, меня по дороге стошнило, но доехал домой, принял душ и лег спать.
– Почему деньги передавали на подземном паркинге здания налоговой?
– Они были инициаторами “решения” вопроса, поэтому прерогатива выбора места для передачи денег тоже была за ними. До последнего момента ни я, ни детективы не знали, где мы с подозреваемыми будем считать деньги. Когда уже мы с Кичей согласовали текст постановления о закрытии уголовного дела, я спустился и сел в машину к Ильяшенко – мы сделали круг по кварталу, вернулись назад и заехали на нижний паркинг налоговой – вот так место и нашлось.
Вообще Ильяшенко очень торопился в Одессу на встречу с супругой, поэтому сам старался все сделать побыстрее – возможно, поэтому и выбрал своё рабочее место.
– Как романтично: “Дорогая, я по-быстрому подкупил руководство НАБУ и САП прямо у себя в офисе, лишь бы успеть к тебе!”
– Конечно, не всё было так просто, как это может показаться людям со стороны, но я не могу вдаваться в детали и разглашать тайну досудебного следствия. Также под запретом разглашение форм и методов оперативной деятельности. Поэтому приоткрыть завесу тайны этого весьма сложного и очень непростого процесса смогу только после решения суда, который осудит Злочевского и его подельников, а компания “Бурисма” будет конфискована и перейдет под контроль государства — по крайней мере цель на сегодняшний день стоит именно такая.
– Ну а как вы считали деньги, можешь рассказать?
– Да, деньги передавались на подземном паркинге ДПС, на ул. Шолуденко. Микроавтобус “Бурисмы” заехал на нижний паркинг. У въезда осталось ещё две машины охраны из “Бурисмы” – 5 или 6 человек, они оставались снаружи. Пистолеты у них были точно, и другое оружие, думаю, также лежало в машинах.
Я по одному открывал чемоданы и пересчитывал пачки по 100 тысяч долларов, затем выборочно прогоняли купюры на счетной машинке, которую мне для этих целей выдали в НАБУ. Когда мы пересчитывали деньги, Ильяшенко выгнал всех охранников – мы остались сами на паркинге возле розетки, куда можно было машинку подключить.
– Как предусмотрительно, парковаться в налоговой рядом с розеткой для счетной машинки, отработано все хорошо.
– Да. Правда, никто из наших не подумал, сколько нам понадобится машинок, чтобы потом с понятыми эти миллионы быстро посчитать. Была всего одна машинка и периодически она что-то тупила. Также не было пакетов, куда складывать такое количество купюр и кто-то из парней ездил за ними в “Эпицентр”, но всё это уже было позже. А тогда Ильяшенко был на таком адреналине, что сам начал брать пачки денег и прогонять их на счётной машинке. Мы выборочно с каждого миллиона брали по 20-30 тысяч долларов и прогоняли – мне нужно было убедиться, что это настоящие деньги. На третьем чемодане я понял, что тут не $5 млн, а шесть! Ильяшенко тут же пояснил, что один он заберет себе с Мазуровой.
Когда мы уходили, то у микроавтобуса с $6 млн осталось три человека: водитель Ильяшенко, охранник Злочевского и якобы мой охранник, который на самом деле был детективом.
После мы снова поднялись в кабинет Ильяшенко и я, в присутствии Мазуровой и Кичи, позвонил Калужинскому и сообщил, что купюры настоящие, сумму подтверждаю – можно вносить изменение в Единый реестр досудебных расследований. После чего Холодницкий внес постановление в ЕРДР. Соответственно, их пособники из Офиса Генпрокурора это проверили и дали им подтверждение, что дело действительно закрыто. После чего мы с Ильяшенко спустились вниз, чтобы я забрал чемоданы с деньгами.
ЗАДЕРЖАНИЕ: ИЛЬЯШЕНКО И ДЕТЕКТИВ МИНУТУ СТОЯЛИ С ПИСТОЛЕТАМИ ДРУГ НАПРОТИВ ДРУГА
– И тогда началось задержание…
– У меня по легенде было 4 охранника. На самом деле один из них был детективом, а остальные трое – парни из спецназа НАБУ. Трое спецназовцев оставались на улице — они были на моей легендарной “Вольво” с логотипом батальона “Донбасс”, на которой я всю войну отъездил. А на нижний паркинг я заехал своим “Мерседесом”. Когда мы спустились во второй раз, я на всякий случай еще раз поочерёдно открыл чемоданы с деньгами, чтобы убедиться, что всё на месте, и затем перегрузил их в багажник – два по 20 килограмм, один – 10 кг. 1 миллион долларов кэша весит 10 кг.
И я поехал. Моей задачей было остановиться сразу за шлагбаумом и заблокировать выезд из паркинга. Я это сделал, и вот именно в тот момент начал бешено волноваться, хотя до этого был абсолютно спокоен. Дело в том, что наших по факту только 4 человека – один остался внизу на паркинге и трое наверху. А их человек 5-6, плюс водитель и сам Ильяшенко с наградным пистолетом — то есть численный перевес на их стороне. Под рукой я имел только винтовку Z-15, но я не знал, могу ли применить её в случае необходимости и что вообще делать, если они начнут стрелять?
Их охрана на улице выскочила из машин – когда я остановился, они поняли, что что-то не так. Выезд из паркинга также заблокировали и мои “охранники” на Вольво – на тот случай, если меня сзади будет таранить микроавтобус с охраной Злочевского. Ясное дело, я переживал за обе свои машины. Ну а если бы они начали стрелять… В нашем плане финал, когда деньги уже были у нас, был проработан, но мы проговорили всё, кроме одного: можно ли мне по закону открывать ответный огонь в данной ситуации, ведь по сути – я гражданское лицо.
И вот, я стал – морда машины наружу, и мне видно всю улицу. И я смотрю направо, а там никого нет – никакого движения вообще. Поворачиваю голову налево – тоже самое — пусто.
– А должно было подъехать подкрепление?
– Я себе представлял, что в этот момент уже летят бусы НАБУ, машины с мигалками, и “Спартаны” с БТРами. Но они все стояли на далекой оттяжке, чтобы их не вычислили поблизости, и мне это конечно же доводили, что после финальной отмашки им понадобится может быть одна-две минуты. Но в тот момент я уже был на грани, ведь у меня в багажнике $5 млн, и штурмовая винтовка, из которой я не знаю, могу ли стрелять, то есть состояние было не паническое, но адреналин зашкаливал. И я снова смотрю налево – никого. Смотрю направо – и там никого. А сзади меня уже подпер бус Злочевского и я вижу, как он уже звонит кому-то, наверное Киче, и докладывает, что мы заблокировали выезд.
Парень из Управления специальных операций НАБУ, якобы один из моих охранников, который стоял у моей машины, сказал: “Жека, сиди спокойно, все ровно – ждем ещё 30-40 секунд”. У меня в этот момент уже сердце выскакивало. Боялся, что начнется стрельба и всё превратится в кровавую баню. И так могло быть, потому что, как я узнал позже, Ильяшенко выхватил боевой пистолет, наградной кстати, и направил на детектива, который остался на паркинге.
– Как так получилось, что детектив остался один с Ильяшенко?
– По идее он должен был сесть со мной в машину и выехать наверх вместе со мной. Но детектив уже по ходу ситуации принял решение остаться там один, чтобы не выпустить из виду Ильяшенко и тот миллион долларов, который он загрузил в свою машину. И вот Ильяшенко понял, что все идит не по плану, развернулся к детективу и навел на него свой боевой пистолет. Детектив тоже выхватил пистолет, а другой рукой – удостоверение. В этом момент сзади на шею ему набросился охранник Ильяшенко. Детектив его сбросил и кричит: “Бросайте оружие! Я детектив НАБУ! Вы арестованы!” И так детектив с Ильяшенко, наверное, с минуту, не меньше, стояли с пистолетами друг напротив друга, пока подлетал спецназ. Ильяшенко уже, по ходу, был невменяемым от такого поворота событий, но слава Богу, он не стрельнул.
В общем, эта минута показалась мне вечностью, но вот подскочила первая машина со спецназом, и у нее… заклинило боковую дверь! И вот, я понимаю, что это наши, но почему-то никто не выходит! И тут подлетел следующий бус со спецназом, и боец с этого второго буса дернул за ручку снаружи и открыл эту заклинившую дверь – вот так иногда техника подводит. Да, в жизни всё проходит не так гладко, как в кино – вечно что-то выходит из строя в самый неподходящий момент.
Когда подъехал спецназ, то охранники “Бурисмы”, до того стоявшие снаружи, моментально запрыгнули в машины и уехали. Охранник, который поджал мою машину сзади, начал звонить, и я понял, что он набирал Кичу. А Мазурова и Кича остались меня ждать в кабинете рядом с кабинетом Ильяшенко, потому что требовали после передачи денег ещё привезти им оригинал выписки из ЕРДР. В целом для нас это оказалось джекпотом, потому что ловить их потом по Киеву было бы сложнее. Когда мы с Ильяшенко уже выходили вниз для передачи денег, оставляя их ждать, я незаметно сделал фотографию двери кабинета, в котором оставались Мазурова и Кича, чтобы навести спецназ на то место, где они сидели. И сразу же сбросил фото Калужинскому, указав этаж, крыло и сторону движения от лестницы.
Пока спецназ прорвался через охрану налоговой, там же сплошная решётка на входе, охранник Злочевского успел предупредить Кичу и в указанном мною кабинете уже никого не было. НАБУ заблокировало здание снаружи и начало прочесывать этаж. Оказалось, что Мазурова и Кича закрылись в туалетах – она в женском, он в мужском. Но после предупреждения, что сейчас будут выносить дверь, они вышли.
– Что сказал Ильяшенко после задержания, ты с ним общался?
– Прошло минут 30, пока на нижнем паркинге оформляли его задержание. Я стоял наверху – уставший, но счастливый. И вот, ведут Ильяшенко мимо моей машины. Я не хотел его видеть, если честно, двоякие чувства, но так уж получилось. Он, равняясь со мной, сказал таким укоризненным тоном: “Спасибо, Евгений”. Я отвечаю: “А чем вы думали, Викторович?”. Он попытался развернуться и что-то еще сказать, но его сразу усадили в машину и увезли.
– Сколько человек приняло участие в задержании? Ведь любой мог слить информацию, рассекретить, но все сработали незаметно.
– В этом плане я хотел бы отметить высокий профессионализм и детективов, и наружки, и спецтехников, и тех, кто вёл прослушку, спецназ, прокуроров САП – всех причастных. Ни малейшей утечки не произошло, а ведь именно за это я и переживал больше всего. Ну и руководитель детективов Андрей Калужинский, конечно, как всегда на высоте – оперативное управление операцией прошло без сучка и задоринки.
Я КАК ОБЛИЧИТЕЛЬ МОГУ ПОЛУЧИТЬ 525 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ
– Как вносится фальшивое постановление САП о постановлении в ЕРДР?
– Изготавливается процессуальное решение заместителя генпрокурора о создании имитационных средств для фиксации преступления. Сюда входили копия постановления о закрытии дела и само внесение в ЕРДР.
– И вы четко зафиксировали, по какому ключу доступа была поверка этого внесения?
– Детективы изначально понимали, что несанкционированный доступ в ЕРДР к этому постановлению будет, так как Ильяшенко и его подельникам нужно было удостовериться, что его внесли. Представляю, каково было радостное удивление Холодницкого, когда он увидел, что решение вопроса о закрытии дела проверяет начальник департамента Офиса Генерального прокурора Ирина Бакай.
– Она также проходит по делу?
– Конечно. Не знаю точно, какую статью ей инкриминируют. Но там железобетонно криминальная ответственность, и она должна показательно сесть. Такие негодяи, которые работают в правоохранительных органах и должны стоять на защите интересов общества, а на самом деле помогают тем, кто грабит нашу страну… продажные сволочи должны сидеть в тюрьме и это без вариантов.
– Уволена ли Бакай? Предъявлено ли ей подозрение? Был ли ее вход в систему ЕРДР санкционированным? К каким еще делам она проявляла личный интерес, проверяют ли это?
– К сожалению Генеральный прокурор Венедиктова повела себя крайне возмутительным образом и отказалась увольнять Бакай, хотя все факты её соучастия в преступлении были налицо. Ведь именно с её персонального ключа был осуществлен несанкционированный доступ в ЕРДР в интересах дела Злочевского. И только тогда, когда генеральный прокурор узнала, что у детективов НАБУ имеются и другие, куда более весомые доказательства вины её подчинённой, она попросила Бакай, чтобы та написала заявление по собственному желанию. На сегодняшний день уже экс-сотрудник Офиса генерального прокурора действительно подозревается в совершении ряда других преступлений, но я не вправе комментировать этот вопрос. То есть для меня является абсолютно очевидным тот факт, что генеральный прокурор Ирина Венедиктова, назначенная на свою должность Президентом Украины, покрывает преступления, которые совершают её подчинённые.
А если ещё учесть позорную ситуацию с коррумпированными судьями Окружного административного суда, по которым генпрокурор две недели отказывается подписывать представление на их отстранение, то Владимир Зеленский должен немедленно отстранить Венедиктову от занимаемой должности и поставить туда честного, храброго и принципиального человека, который начнёт рвать всё это кодло на части. По этим судьям я ещё добавлю, что за день до того, как детективы должны были прийти с обысками в ОАСК, по личному указанию Венедиктовой были собраны процессуальные руководители, и им запретили осуществлять какие-либо процессуальные действия – и как, скажите пожалуйста, это называется? Детективам только на утро следующего дня удалось переламать ситуацию и начать обыски с другими прокурорами САП. Хотя к тому моменту все судьи уже были осведомлены о визите детективов, а глава суда Вовк за день до этого вышел в отпуск и улетел – сейчас скрывается за пределами Украины. Я считаю эту ситуацию позором для Генерального прокурора и позором для Президента Украины, который несёт личную политическую ответственность за происходящий беспредел.
– У вас были конфликты с Холодницким. Ты обвинял антикоррупционного прокурора в том, что он сливает дела, а тут оказалось, что он рисковал больше всех, ведь Венедиктова атаковала его лично, и его было легче всего подставить. Вы помирились с Холодницким?
– У меня были и остаются обоснованные подозрения. Но, как говорится, кто старое помянет – тому глаз вон. На данном этапе все старые конфликты были забыты. Правда, ни Сытник, ни Холодницкий не встречались со мной до дня операции. Мы встретились только на следующий день – уже после пресс-конференции.
– Почему у Ильяшенко было такое чувство безнаказанности?
– Да потому что до сих пор никто из одиозных ублюдков не сел за коррупцию. Да и в целом, посмотри, разве что-то кардинально поменялось в стране? Разве мы умножили коррупцию на ноль? Нет, нет и ещё раз нет: судьи, прокуроры, менты – самые продажные профессии в нашей стране, которая как занимала, так и занимает первое место по уровню коррупции в Европе. И НАБУ с детективами в этой системе – инородное тело, которое не вписывается не только в психологию и понимание коррупционеров, но также и в менталитет наших рядовых граждан, которые десятилетиями живут с пониманием того, что везде кому-то что-то нужно “дать”: в поликлинике, в детском саду, ЖЭКе, МРЭО, институте…
Также до сих пор нет ни одного приговора по всем операциям НАБУ, в которых я лично принимал участие. Начиная с прокурора Матюшко – мой первый опыт “Обличителя”. Его арестовали четыре года назад, в феврале 2016 года, за 10 тысяч долларов – это ничто по сравнению с 6 миллионами, но тем не менее, преступление тоже очень серьезное.
– На каком этапе дело Матюшко?
– Оно уже в Высшем антикоррупционном суде. Всех свидетелей и участников допросили повторно, потому что в Голосеевском суде, где ранее было дело, Матюшко всё порешал. Насколько понимаю, ВАКС вот-вот должен вынести решение.
Но, с другой стороны, отсутствие таковых решений также позволило преступникам быть уверенным в том, что я не помогаю НАБУ, а наоборот – “решаю” вопросы. Такова их ущербная психология. Вот даже в Фейсбуке в комментариях мне разные люди писали: “Понятно, почему они обратились к Шевченко, ведь ранее он уже “решал” дела для НАБУ”. Я ответил: решал, решаю и буду решать – обращайтесь! (смеется).
ВСЯ НАЛИЧКА БЫЛА ИЗ КОНВЕРТАЦИОННЫХ ЦЕНТРОВ
– 6 миллионов долларов – это самая крупная взятка в истории Украины?
– Мне даже говорили, что это самая крупная единоразово изъятая взятка наличными в истории Европы – может так и есть?
– А где сейчас 6 миллионов долларов?
– Они арестованы и пойдут в бюджет по решению суда.
– Откуда они взяли такую огромную сумму денег наличными? Это больше, чем любой банк может за день собрать.
– Я думал, что они принесут деньги в банковских упаковках, и взял из кухни важный для таких целей инструмент – кухонные ножницы. Они большие и крепкие – удобно разрезать пластиковую банковскую упаковку. Но оказалось, что наличка была из конвертационных центров – вся в резинке.
– Реально узнать, из какого конвертцентра можно получить такую космическую сумму наличными, вы бы там еще больше взяли?
– Думаю, тяжело. Детективы не совершали рискованных действий, чтобы случайно не засветиться и не сорвать операцию.
– Можно ли сделать вывод, что налоговик Ильяшенко был связан с крышеванием обнала?
– Не могу утверждать это наверняка, но вполне возможно, что и так.
– Как сейчас идет следствие по делу о взятке Злочевскому – на какой стадии? Вручено ли подозрение ему самому?
– Следствие движется успешно – на протяжении ближайших 2-3 месяцев детективы планируют передать дело в суд. Подозрение Злочевскому было вручено по месту прописки – расписалась за получение его мать.
Двое подозреваемых вышли под залог: Кича внес 40 млнгрн., Мазурова – 120 млн грн, в СИЗО остался только один подозреваемый – Ильяшенко, который пока не смог собрать 80 млн грн.
– Какое имущество арестовано в рамках дела? Правда ли, что у Ильяшенко – пятиэтажная квартира?
– Имущество арестовано много и разного: порядка двадцати квартир, машины, дома. Да, у Ильяшенко действительно пятиэтажная квартира – две двухуровневые квартиры, соединённые между собой, и достроенный мансардный этаж – как у одиозного прокурора Кулика. Также известно, что у Ильяшенко есть недвижимость в Крыму, но арестовать её, по понятным, причинам пока не получается.
БИГУС НЕ ПОНЯЛ ЛОГИКИ РАБОТЫ ПОД ПРИКРЫТИЕМ. Я ДОЛЖЕН ДЕЙСТВОВАТЬ, КАК ПРЕСТУПНИК, ЧТОБЫ МНЕ ВЕРИЛИ
– Столько людей тебя подозревали в коррупции после ситуации со Свинарчуком. Что сейчас ты хотел бы сказать по этому поводу?
– Когда вышел сюжет Бигуса, для меня это стало сильным ударом. Я столько положил на борьбу с коррупцией, а меня обвинили в том, что я помогал преступникам. Притом, где-то за месяц до этого мы с Зеленским подружились в Фейсбуке и я знаю, что меня рассматривали как кандидата от “Слуги народа” на выборах. Я понимал, что принесу пользу стране, имея депутатские полномочия. Понятно, что после того сюжета мою кандидатуру уже не рассматривали и я был весьма расстроен.
Бигус допустил одну, но весьма существенную ошибку – он не понял логики действий “Обличителя”, и они весь свой сюжет выстроили на в корне неверной гипотезе. Но так бывает – все люди допускают ошибки.
– Ключевая проблема в том, что НАБУ не подтвердило, что ты выполнял спецзадание, так что у Бигуса и у всех других были все законные основания тебя подозревать, такого рода операции должны подтверждаться документами, а не словами – так требует закон.
– Согласен, и в этом они были правы, ведь я не являлся сотрудником НАБУ и ни тогда, ни сейчас не выполнял никаких спецзаданий. Я по жизни занимаюсь бизнесом, но отличаюсь от других бизнесменов тем, что когда вижу коррупцию чиновников, то не вхожу в эти схемы, чтобы заработать, а тут же пишу заявление в Бюро и начинаю сотрудничать с детективами. По ряду причин я пока не могу раскрыть все детали по делу Гладковского, но со временем, конечно же, это сделаю.
– Что тебе в НАБУ сказали после успешной операции, тебя представят к награде?
– Вчера случайно на автомойке встретил руководителя “наружки” НАБУ. Он сказал, что в своей жизни проводил много операций, но эта была одной из лучших и что я держался очень достойно. Для меня такие слова – лучшая награда.
– 10% от взятки ты как обличитель должен получить?
– По идее да, закон уже вступил в силу. Но когда это будет? Через год или два? К тому же, у меня вопрос к депутатам “Слуги народа”, которые по абсолютно непонятной для меня причине ограничили максимум вознаграждения, поэтому я должен получить на порядок меньше реальных 10% – в районе 525 тысяч долларов.
– А ты думал, куда потратишь премию за поимку коррупционеров?
– Тратить такую сумму на всякие “хотелки” и дорогие игрушки не очень разумно. То есть мне, к примеру, нравится Ferrari Portofino, но куда более разумным решением будет вложить этот капитал в хороший бизнес и создать источник дохода, чтобы мои инвестиции начали давать прибыль. А вот уже с прибыли можно позволить себе те вещи, которые делают нашу жизнь более качественной и разнообразной – я думаю, это правильный подход к деньгам. Но мне вообще в жизни не так уж и много надо – как Скрябин говорил: “Прокинувся зранку і дякую, що сонце світить”.
– В первом интервью ты сказал, что поскольку тебя раскрыли, то ты больше не можешь работать на НАБУ. На самом деле после этого ты еще принимал участие в каких-то операциях, кроме этой?
– Я был и остаюсь другом НАБУ, каким по сути должен быть каждый гражданин Украины, который хочет жить в цивилизованном правовом государстве. Но я надеюсь, это станет последним моим опытом “Обличителя”, потому что это на самом деле очень тяжело.
– Да, сейчас напишу, мол, Шевченко отошел от дел, больше не работает с НАБУ, но кто ж тебе поверит? Получишь премию, Зеленский даст тебе должность в Офисе…
– Да, в исполнительной власти при реальных полномочиях было бы очень интересно себя проявить – при таком раскладе коррупционеры у меня сами на столбах будут вешаться. Но предложит ли мне такую должность президент?.. Не уверен.
А сотрудничать с НАБУ в таких вопросах и в самом деле непросто. В голливудских фильмах “агенты” часто выглядят подтянутыми и весёлыми, но в реальности во время операции, особенно на финишном этапе, из тебя выходят все соки. Думаю, в этом плане фильм “Афера под прикрытием” является наиболее реалистичным – как в отношении работы агентов под прикрытием, так и в отношении того, кого ты волею судьбы отправляешь в тюрьму, ведь за время общения ты хорошо узнаешь этих людей и чисто по-человечески мне всегда их жаль, потому что я на самом деле добрый человек.
Ну или, если кому интересна эта тематика, то рекомендую также прочесть книги “Двойной агент Сторм в Аль-Каиде и ЦРУ”, “Операция Шедевр”, “Незнакомцы на мосту”, “Моссад: восстань и убей первым” – тоже весьма достоверно отображают повседневную жизнь и непростую работу агентов: в этих книгах подробно описаны не только головокружительные успехи, но и те ошибки, которые приводили к нежелательным последствиям, провалу операций, арестам или даже смерти агентов.
Сам же я после встречи 10 июня, на которой мы с Ильяшенко уже обсудили все детали, впервые в жизни выпил снотворное, потому что вообще никак не мог заснуть, а мне кровь из носу нужно было отдохнуть. Причем выпил всего полдозы, но меня вынесло настолько, что до обеда следующего дня я не мог прийти в себя. И в следующую ночь я снова не мог уснуть… В общем, сегодня я склонен считать, что это было мое последнее дело в НАБУ – зарекаться, конечно, нельзя, но, может, хоть звонить уже будут меньше…
Юрий Бутусов, Ольга Скороход
