Соври мне: зачем правоохранители используют “детектор лжи”

 В результате претендентам на руководящие должности в центральный аппарат пришлось проходить полиграф дважды. При этом во время конкурсного отбора правила проведения такого исследования были изменены, а сейчас в бюро по настоянию Внешней конкурсной комиссии снова обсуждают новый порядок.

В Украине не существует специального закона, который бы урегулировал процедуру такого тестирования. Один из законопроектов на эту тему, предложенный группой народных депутатов, направлен на доработку. Тем не менее, правоохранители все чаще используют “детектор лжи”. В том, как полиграф влияет на кадровый отбор и расследование преступлений, разбирался “Цензор.НЕТ”.

ТЕСТ НА ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Полиграф в правоохранительной сфере используется обычно в трех направлениях. Первое – это скрининг, то есть кадрово-психологический отбор на соответствующие должности, а также плановые проверки, особенно если осуществляются внутренние перемещения на должности. Второе направление – служебные расследования. И третье – при расследовании преступлений, прежде всего в оперативно-розыскной деятельности.

Первую попытку провести массовую проверку сотрудников на детекторе лжи сделало Министерство внутренних дел Украины в 2015 году во время переаттестации бывших милиционеров для зачисления в ряды новой Национальной полиции. И хотя в ведомственной инструкции предусмотрели, что проводится она только по согласию, попасть, к примеру, в полицейский спецназ “КОРД” без ее прохождения невозможно. Всех претендентов проверяют на причастность к сепаратизму, на наличие криминального прошлого, зависимость от наркотиков или алкоголя, возможное сотрудничество с криминальными элементами, незаконными вооруженными формированиями, склонность к разглашению служебной информации. Также один из основных вопросов для тестируемых: не замешаны ли они в преступлениях против мирных граждан во время событий в Киеве в феврале 2014 года.

“Когда начал создаваться полицейский спецназ, к нам приходили бывшие бойцы “Сокола”, “Грифона”, среди претендентов были и те, кто служил в “Беркуте”, поэтому обязательно задавали вопросы о том, что человек делал во время Революции достоинства, – объяснил в комментарии “Цензор.НЕТ” заместитель главы Нацполиции Алексей Руденко. – Спрашивали, где стоял на Майдане, применял оружие или нет, бил студентов – не бил. Это было очень важно, дабы не взять какого-то негодяя”.

По словам Алексея Руденко, попытаться обмануть полиграф можно, но для этого нужна специальная подготовка, например, такая, которую дают в разведшколах. Если человек специально не готовится, его не научили, как это сделать, ничего не получится. Кроме того, никого не предупреждают заранее. Пригласить полиграфолог может в любой момент. Так что даже выпить успокоительное не успеют. “Мы никого не можем заставить, но условие четкое: если хочешь попасть в спецназ, нужно пройти такое исследование. Так что, как говорится, думай и определяйся, что тебе важнее”, – говорит он.

Сейчас в спецподразделении полиграф проводится на стадии обучения, когда уже пройден первоначальный этап отбора. “Тестирование является добровольным. Люди имеют право отказаться от его прохождения, но пока таких не было. Все настроены отвечать на поставленные специалистом вопросы, – рассказывает заведующая сектором полиграфических исследований и психологического обеспечения департамента “КОРД” Национальной полиции Украины Ирина Диденко. – Результаты психологического тестирования носят вероятностный характер, то есть, они учитываются, но мы не можем сказать, что не возьмем человека только из-за них”.

Использование полиграфа прямо закреплено в законе “О Национальной полиции”, “О государственном бюро расследований”, инструкциях, которые регламентируют использование полиграфа, утверждены в МВД, Минобороны, ГФС, СУ и ГУР Минобороны, Госпогранслужбе. Полиграф систематически используется во время проведения кадровых проверок в НАБУ и Министерстве юстиции.

Существенно влияет проверка на полиграфе и на кадровый отбор в Главную военную прокуратуру. Как рассказал в комментарии “Цензор.НЕТ” заместитель Генерального прокурора Украины – Главный военный прокурор Анатолий Матиос, в кадровом подразделении этого ведомства есть два высококвалифицированных полиграфолога, работающих на украинском полиграфе системы “Рубикон”. Поскольку закон “О прокуратуре” не содержит норм обязательного прохождения опроса с использованием полиграфа, военной прокуратуре (учитывая практический опыт войны) пришлось разработать Инструкцию о порядке использования полиграфа в деятельности органов прокуратуры Украины, которую утвердил Генеральный прокурор в июне 2017 года. И на сегодня единственным кадровым подразделением органов прокуратуры Украины, которое способно проводить так называемые скриннинговые опросы с использованием полиграфа, является именно отдел работы с кадрами Главной военной прокуратуры Генеральной прокуратуры Украины.

“Особенности профессии военного прокурора во время войны предъявляют к кандидатам на должности сверхвысокие требования, – считает Анатолий Матиос. – В условиях вооруженной агрессии, практически тотальной во всех проявлениях жизни коррупции, угрозы терроризма, необходимости активно противодействовать стремлениям спецслужб РФ к секретной информации первоочередной задачей при проведении опроса на полиграфе кандидатов на должности в ГВП становится необходимость выявления фактов сокрытия или искажения личных и биографических данных, совершение преступных деяний, злоупотребление алкоголем, употребление наркотиков, их аналогов, скрытые мотивы назначения на должность в органах прокуратуры, наличие конфликта интересов, разглашение сведений, составляющих государственную тайну, служебную или конфиденциальную информацию, сотрудничество с иностранными специальными службами, не предусмотренными законом военизированными или вооруженными формированиями, и другие.

Для проведения спецпроверки кандидат подает целый ряд документов, определенных Законом Украины “О предотвращении коррупции”, для подтверждения их легитимности, а также отсутствия обстоятельств, которые делают невозможным назначение лица на должность, связанную с выполнением функций государства. Также осуществляется проверка уровня знаний, проводятся психологические тесты для определения уровня интеллекта. Но оба этапа не дают ответа на те вопросы, которые я считаю чуть ли не самыми основными в сфере кадрового подбора правоохранителей, а особенно в ГВП: о моральных качествах, личности человека, способности работать в стрессовых ситуациях, склонности к правонарушениям, незаконному обогащению. Все это помогает определить полиграф”.

Он подчеркнул, что эффективность применения полиграфа в принятии кадровых решений полностью подтверждена практикой. Например, у одного из кандидатов, изъявившего желание проходить военную службу в органах военной прокуратуры, в ходе опроса были выявлены реакции, указывающие на высокую вероятность сокрытия антиукраинской направленности и приверженности к коллаборационизму. Выяснилось, что этот человек осуждает действия Вооруженных сил Украины, пренебрежительно и с ненавистью относится к украинским бойцам, является активным участником групп в социальных сетях, в которых пропагандируются террористические группировки “ДНР” и “ЛНР”. Он хотел устроиться на работу в военную прокуратуру, чтобы получить доступ к материалам и производствам Главной военной прокуратуры.

В других случаях с помощью скриннинговых опросов с использованием полиграфа кадровому подразделению Главной военной прокуратуры удавалось “отсеивать” кандидатов, которые систематически употребляют легкие наркотики, однако не состоят на учете у нарколога, людей, у которых было гражданство других стран.

“Результаты исследования конфиденциальны и предназначены исключительно для служебного пользования, – поясняет начальник отдела по работе с кадрами управления обеспечения деятельности военных прокуратур Главной военной прокуратуры Генеральной прокуратуры Украины Андрей Давыдченко. – Но мы обязаны исключить любые риски, поэтому такое исследование крайне важно. Например, есть люди, которые укрывают свои связи. Допустим, шел к нам кандидат, а у него супруга – гражданка РФ, которая регулярно летает в Москву. Мы также задаем вопросы по двойному гражданству. Никто этого не проверяет, и проверить это реально невозможно. Но в военной прокуратуре не должно быть человека с двойным гражданством, он должен служить Украине, а не колебаться, выбирая сегодня одну страну, а завтра другую”.

По словам Андрея Давыдченко, если полиграфолог видит, что есть реакция на возможную причастность к сотрудничеству со спецслужбами других государств, об этом информируется подразделение контрразведки СБУ. На вопрос, могут ли обмануть прибор те, кто действительно завербован, ответил так: “Научиться противодействовать полиграфу намного сложнее, чем научиться с ним работать. На такое способен очень невысокий процент людей. Это должен быть человек не просто с хорошими актерскими способностями, он должен верить в ту ложь, которую говорит. Поэтому если к нам и приходят на тестирование люди, которые предположительно дали согласие на сотрудничество со спецслужбами других государств, это не глубоко внедренные агенты, у них нет спецподготовки. Но даже если предположить, что человек все-таки такую подготовку прошел, ему чрезвычайно важно заранее знать, по какой методике работает полиграфолог. Методика, которую используем мы, труднопредсказуемая. Обмануть нас не получится”.

Главный военный прокурор Анатолий Матиос подчеркивает, что полиграф – это не “дамоклов меч” или орудие для избавления от нежелательных сотрудников. Результаты полиграфа направлены на защиту интересов всей системы органов прокуратуры, а значит, и безопасности государства. “Есть случаи, когда с помощью полиграфа снимались безосновательные обвинения, которые годами преследовали добросовестного работника, а других путей восстановить доброе имя просто не было, – продолжает он. – Конечно, использование полиграфа – это не панацея в организации системы отбора кадров, которая требует комплексного подхода. В кадровой работе очень важным является также участие специалиста-психолога. И такая практика в Главной военной прокуратуре есть. Сочетание современных психологических методик и использования полиграфа, в частности, дает возможность оценивать работника не только в профессиональной плоскости, но и вывести на передний план его морально-деловые качества. Такой подход создает социальные лифты для порядочных, преданных своему делу сотрудников. Результаты деятельности военных прокуратур красноречиво свидетельствуют об эффективности такого подхода.

Я сам проходил такие исследования за последние два года минимум четыре раза, в том числе полиграф подразделений контрразведки СБУ. Впечатления от этого у меня ровные, так надо, это требование времени и пример подчиненным. Разве что теряешь много времени, а его всегда не хватает. Но по самой процедуре: нет основания волноваться, если ты не чувствуешь за собой и перед государством никакой вины”.

У полиграфологов Главной военной прокуратуры наработан опыт, которого нет у других правоохранительных органов. В составе ГВП есть управление, которое занимается тем, что собирает доказательства агрессии РФ. И в рамках расследований часто проводятся исследования с помощью полиграфа с целью установления причастности фигурантов уголовных производств к колаборации. “Наши специалисты в силу своей деятельности получают бесценный практический опыт, – говорит Анатолий Матиос. – И этот опыт может быть полезен после освобождения Донбасса, когда придет время формировать там органы власти. Ведь в них должны попасть люди, которые не совершили ничего тяжкого против конституционного строя. Вопрос причастности к колаборации без уголовного преследования за тяжкие и особо тяжкие преступления – это и будет главный вопрос для полиграфологов после освобождения Донбасса”.

“ДЕТЕКТОР ВИНЫ”

История же с прохождением полиграфа кандидатами в Госбюро расследований превратилась в затянувшийся сериал. А начался он с того, что в августе директор бюро вышел на брифинг, чтобы заявить, что он не будет назначать 27 победителей, которых выбрала Внешняя конкурсная комиссия, потому что не видел результаты их тестирований на полиграфе. И не сможет увидеть, поскольку они уничтожены комиссией. Его позицию в обществе восприняли по-разному. Одни называли ее принципиальной, другие посчитали манипуляцией и желанием назначить “удобных” и отфильтровать “не своих”.

На несколько месяцев ситуация просто “зависла”. С одной стороны, Роман Труба вернул комиссии представления на назначения, с другой – все это время медлил с официальным уведомлением кандидатов, а в конце октября, перед самым отпуском, неожиданно заявил, что инициирует новый конкурс. Но он так и не состоялся, поскольку все кандидаты решились пройти полиграф повторно. А после тестирования обратились с коллективным письмом на имя директора бюро. Все эти события оказались для него, судя по всему, настолько впечатляющими, что он скоропалительно прервал свой отпуск.

Вообще перипетии вокруг полиграфа выглядели бы намного убедительнее, если бы в июне по инициативе директора ГБР Кабмин не изменил порядок этапов проведения конкурса. Согласно этим изменениям кандидат должен проходить сначала собеседование, а потом – исследования на полиграфе. Но после собеседования результаты полиграфа фактически не имеют юридических последствий. Если кандидат прошел собеседование и признан победителем, то результаты полиграфа не могут быть основанием для отказа человеку в назначении на должность.

Кроме того, этими изменениями отменено ограничение по приборам, которые могут применяться при тестировании. Сейчас используется прибор, который позволяет выявить противодействие. То есть, если человек употреблял какие-то фармакологические препараты с целью замедления своих реакций, этот прибор их обнаружит. Если начнут пользоваться другими приборами, то не исключено, что у них будут отсутствовать датчики, которые выявляют противодействие.

Как рассказала “Цензор.НЕТ” первый заместитель директора бюро Ольга Варченко, в свою очередь Внешняя конкурсная комиссия предложила заново переписать порядок прохождения полиграфа. Чтобы он все-таки был перед собеседованием и его могли учитывать. Комментируя необходимость проведения теста именно в таком порядке, Ольга Варченко заявила, что разделяет такую точку зрения.

“Полиграф позволяет увидеть истинные мотивы человека, а нам важно понимать, кого мы себе набираем. Это такие моменты, которые на собеседовании выяснить невозможно, – убеждена она. – Например, у одного из кандидатов была положительная реакция сразу на три вопроса: “Собираетесь ли вы брать взятки в ГБР?”, “Идете в ГБР с корыстной целью?” и “Продавали ли служебную информацию?” – отметила она. – Был факт вербовки спецслужбами, который подтвердил сам кандидат”.

Напомним, тестирование на полиграфе для кандидатов на различные должности в ГБР проводила группа полиграфологов, куда входили специалисты из СБУ, СВР, ГУР МО, ГПУ, УДО, ГФС, МВД, Нацполиции, Киевского научно-исследовательского института судебных экспертиз. Своих полиграфологов в бюро пока нет. Они попали в число тех самых 27 победителей, назначение которых затянулось.

Сейчас, по словам Ольги Варченко, решение о том, будет ли порядок проведения исследования изменен, еще не принято. “Мы с Александром Буряком (заместитель директора бюро, – ред.) обратились с письмом к директору бюро о том, что необходимо вернуть старый порядок, – подчеркнула первый замглавы ГБР. – И ждем его решение по этому поводу. Потому что когда человек уже определен победителем конкурса, и проходит полиграф, то это исследование никаким образом не влияет на принятие кадрового решения”.

Сам глава ГБР Роман Труба в комментарии “Цензор.НЕТ” сказал, что решение об изменении порядка он пока не принял. “К изучению этого вопроса мы привлечем экспертов, учтем их мнение, а также мнение внутренних конкурсных комиссий, и внесем изменения, которые предложим на рассмотрение Кабинета министров”, – акцентировал он.

Что касается 27 победителей конкурса, вокруг которых разгорелся скандал, то 4 из них так и не были назначены. Одна из причин, по словам Романа Трубы, результаты исследования на полиграфе.

СУДЕЙ ПРОВЕРКИ ПОКА ОБОШЛИ

Хотя проверка на полиграфе в последние годы становится все более популярной, она так и не стала обязательной. Более того, в некоторых случаях законодатели продолжают относиться к ней с осторожностью. Так было и в случае с законом, регулирующим создание антикоррупционного суда. Законопроект в первом чтении предусматривал проверку кандидатов на должности судей при помощи полиграфа, но в процессе подготовки ко второму чтению эту норму из документа убрали.

Мы спросили у заместителя главы Высшей квалификационной комиссии судей Станислава Щотки, стоит ли в принципе вводить такое дополнительное тестирование и только ли для судей антикоррупционного суда. Возможно, есть смысл его добавить как один из этапов во все конкурсы?

“По большому счету, запрета нет, закон “О судоустройстве и статусе судей” нам это позволяет. Но прежде, чем что-то подобное делать, нужно все проанализировать”, – считает Станислав Щотка. – Во-первых, изучить качество полиграфов. Во-вторых, люди, которые идут на должности судьи, должны быть заранее об этом уведомлены. В-третьих, наверное, надо сказать, что если результат полиграфа окажется тревожным, то это не повлечет негативных последствий. Государство это должно гарантировать”.

По словам Андрея Давыдченко, более 60 стран мира к комплексу средств, которые направлены на борьбу с преступностью и при проведении кадровых проверок, уже традиционно включают методику специальных психофизиологических исследований с использованием полиграфа. В числе активных пользователей методики – Израиль, Турция, Болгария, КНР, Мексика, Япония, США. Причем, в США ее используют почти 80 лет.

“Большинство полицейских департаментов США применяет опрос с использованием полиграфа при проверке кандидатов на работу. Причем около 25% кандидатов не выдерживают экзамена с применением “детектора лжи”, хотя успешно прошли предыдущие этапы профессионального и психологического отбора, – рассказывает Анатолий Матиос. – В общем возможности полиграфа активно используют 13 федеральных ведомств США, среди которых общеизвестны ЦРУ, ФБР, АНБ, охрана Президента и другие.

Следует отметить, что точность и надежность процедуры психофизиологического тестирования достаточно высока: по разным источникам, эти показатели составляют 92-98%.

Вместе с тем утверждение, что в США полиграф используется в обязательном порядке, тоже не верно. Межведомственная комиссия Конгресса США, созданная в свое время для изучения практики применения полиграфа, пришла к выводу, что использование полиграфа в государственных органах должно быть в целом запрещено и разрешено только для обеспечения функций национальной безопасности, а также для конкретных уголовных расследований.

Так что торопиться и безоглядно вводить периодические исследования с использованием полиграфа для всех без исключения работников прокуратуры в Украине, на мой взгляд, пока не стоит. Не говоря о том, что в настоящее время это осуществить очень сложно технически. Ведь один специалист на протяжении дня способен опросить только двух работников. Именно поэтому соответствующий опрос с помощью полиграфа осуществляется, как правило, при приеме на работу и кадровых перемещениях”.

УЛИКИ ОСТАЮТСЯ В ПАМЯТИ

Применять полиграф при раскрытии преступлений в Украине стали активно еще в начале 2000-х. “Это один из методов проведения оперативно-розыскной деятельности, – говорит заместитель главы Нацполиции Сергей Руденко. – Это моя личная, субъективная точка зрения, которая основана на практике. В конце 90-х – начале 2000-х, данные, собранные с помощью полиграфа, не считались доказательством, но в подразделениях уголовного розыска, где я тогда работал, мы его активно применяли. И было очень много раскрытых преступлений, тяжких и особо тяжких”.

Сейчас использование полиграфа при раскрытии преступлений инициирует орган досудебного расследования. Как рассказал в комментарии “Цензор.НЕТ” ведущий научный сотрудник лаборатории по проблемам досудебного расследования учебно-научного института №1 Национальной академии внутренних дел МВД Украины, эксперт-полиграфолог Александр Мотлях, полиграф и соответствующий специалист есть в большинстве районных управлений полиции. Но полиграф не используется постоянно, лишь в случаях, когда есть такая необходимость. Например, для отработки версий, для их конкретизации, для отработки конкретных действий, при общении с субъектами, которые попали в поле зрения правоохранителей. Но чтобы использовать полиграф в процессе сбора доказательств, следователь выносит мотивированное постановление о назначении судебно-психологической экспертизы. Прокурор, который должен это постановление подписать, обращается к следственному судье, и тот уже решает, назначать экспертизу или нет.

Проведение такой экспертизы может инициировать и адвокат как представитель стороны защиты. Может инициировать исследования на полиграфе и человек, которому предъявлено подозрение. Причем альтернативную. “Если он сомневается в объективности полученных ранее результатов, то может заказать комплексную психофизиологическую экспертизу с использованием полиграфа, – объясняет Александр Мотлях. – То есть, все эти результаты – полиграммы – он может истребовать у полиграфолога и направить другому специалисту, чтобы тот их расшифровал. Конечно, может сложиться ситуация, когда два полиграфолога дадут разные заключения, и по версии следователя человек будет виновен, а по версии защиты, согласно экспертизе, нет. В этом случае решение уже принимает судья, который может самостоятельно инициировать назначение комплексной экспертизы, когда полиграммы смотрят несколько экспертов одновременно, и выяснять ситуацию. Потому что полиграмма сама по себе – это своеобразный график, надо уметь его правильно расшифровать. Поэтому многое зависит именно от того, насколько профессиональным был полиграфолог”.

Полиграфолог должен четко расписать, какие вопросы ставились следователем, какие реакции были получены и о чем они свидетельствуют. Он не пишет, виноват человек или нет. Он лишь указывает, есть реакции или их нет и с чем они связаны.

А если так случается, что на стол к судье попадает не очень обоснованное заключение, тогда полиграфолога могут пригласить в суд. Но само по себе такое заключение не является прерогативой, то есть его можно считать как доказательство в совокупности, но оно не имеет преимущества перед другими доказательствами. А можно и не принимать во внимание – это по усмотрению судьи: исследование на полиграфе пока не относится в нашей стране к обязательным экспертизам.

Полиграфолог отмечает, что обычно, когда выдвигаются версии, то они основываются на том фактаже, который собран на месте происшествия. И понятно, что там правоохранители могут выявить в том числе те улики, которые кто-то целенаправленно подбросил. А потом человек, которого кто-то пытался подставить, начинает прятаться, убегать. Особенно если у него уже была какая-то проблема в жизни, связанная с совершением преступления или специфическими увлечениями, например, игрой в карты. То есть, такой человек боится снова попасть за решетку или вообще опасается правоохранительной системы. Поэтому полиграф в этой ситуации выступает объективным фактором, который не отстаивает чьи-то интересы – следствия, прокуратуры, защиты, а отстаивает объективность.

Кстати, сами следователи, формируя свои вопросы, еще до недавнего времени в таких случаях пытались переложить ответственность на полиграфологов. И спрашивали, назначая экспертизу: он совершил то или иное деяние или не он? “Мы всегда говорили и говорим: полиграфолог не имеет таких полномочий, не имеет компетенции на предмет того, обвинять или оправдывать человека. Мы говорим о реакциях: выявлены реакции на поставленные вопросы, интересующие следствие, или не обнаружены. Или они есть, или их нет. А принимать решение – не компетенция полиграфолога, это должно делать лицо, уполномоченное государством, то есть то, которое осуществляет расследование”, – отметил Александр Мотлях.

Есть много оговорок, когда проводить такую ​​экспертизу не рекомендуется. Прежде всего учитываются ограничения по возрасту, то есть детям и пожилым людям исследования на полиграфе противопоказаны. А также в случаях, если человек накануне очень нервничал и не выспался. Если он употреблял алкоголь или какие-то лекарства, которые могли повлиять на его реакции. В общем, любые лекарства дают свои погрешности. Или, скажем, перед самой экспертизой подряд выпил несколько чашек крепкого кофе или выкурил пачку сигарет.

“В таких случаях реакции могут быть искаженными, и мы не получим адекватных ответов. Кроме того, есть ряд хронических заболеваний, которые тоже могут быть противопоказаниями. И даже если у человека грипп с высокой температурой, исследования на полиграфе не проводят, – поясняет Александр Мотлях. – Нельзя проводить исследования на полиграфе и человеку, который перенес травму, как физическую, так и психическую. Скажем, пережил смерть близкого человека. В таком случае это исследование нужно просто отложить во времени – до того момента, пока не успокоится его нервная система. Полиграф надо привлекать только тогда, когда человек в состоянии покоя. А если болезнь есть, то в состоянии ремиссии. Именно поэтому обязательная часть такого исследования – предтестовая беседа, когда выясняются все нюансы и устанавливается психологический контакт. В такой беседе мы обязательно проговариваем общие вопросы: человек вообще знает о полиграфе? Знает, с какой целью его сюда пригласили? Ведь есть еще один важный момент: любое исследование с использованием полиграфа осуществляется только при наличии добровольного письменного согласия тестируемого”.

Рассказывая о применении полиграфа в органах прокуратуры, Андрей Давыдченко отмечает, что такие исследования применяются зачастую при расследовании резонансных преступлений, например, связанных с расстрелом Небесной сотни, а также с возвращением картин, украденных в голландском музее в 2005 году и найденных в Украине.

“В 2010 году был случай, когда полиграфолог для раскрытия убийства применил методику, которую использовали военные полиграфологи США во время войны во Вьетнаме, – говорит он. – К правоохранителям обратилась женщина, которая утверждала, что ее муж, работающий дальнобойщиком, уехал на заработки и пропал. При проведении исследования на полиграфе специалист выявил реакции, которые указывали, что она имеет непосредственное отношение к убийству и знает, где спрятано тело. Ей предъявили тест-карту с местом нахождения дома, где проживали супруги, и ближайших улиц. В итоге сотрудники тогда еще милиции нашли тело в том месте, которое им указал полиграфолог”.

По мнению Андрея Давыдченко, использовать полиграф необходимо не в качестве основного доказательства, а в качестве инструмента поиска доказательств. И этот инструмент реально работает. Но его нельзя применять огульно, по принципу “проверили на полиграфе – и всё, в суд”. Надо искать реальные доказательства, подтверждающие вину человека. Не удаётся найти, ну что ж, тогда следствию нужно признать, что он невиновен.

Еще несколько лет назад в парламенте был зарегистрирован законопроект о полиграфологической деятельности, которым предлагалось в обязательном порядке применять детекторы лжи при отборе кандидатов на госслужбу, в правоохранительные органы (полицию, Госбюро расследований, НАБ, СБУ), а также в административных, гражданских и уголовных процессах. Правда, тогда дело до выноса этого документа на рассмотрение в зал так и не дошло. Но как стало известно “Цензор.НЕТ” из собственных источников в депутатской среде, к этому вопросу планируют вернуться в ближайшее время.

Татьяна Бодня, Виктория Сокур, для “Цензор.НЕТ”