Полиция и “порнушка”, или Снова о печально известной статье 301 УК Украины
05.03.2021
В издании #БУКВЫ попробовали разобраться, как полиция борется с порно и защищает общественную мораль и почему в эпоху Onlyfans мы одеты в законодательный вариант «пояса верности».
Недавняя новость о подозрении 27-летней львовянке за продажу собственных интимных фото, сильно возмутила сеть. В адрес полиции посыпались шуточки (большая часть из которых гораздо ближе к правде, чем хотелось бы), обвинения в имитации борьбы с реальными преступниками (что тоже в большей степени правда) и расточении средств налогоплательщиков (включая коронавирусный фонд, которого “не было”) . Однако, шутки шутками, но действительно – за что же можно стать “клиентом” полиции по печально известной статье 301 Уголовного кодекса Украины (ввоз, изготовление, сбыт и распространение порнографических предметов).
Собственно, слишком стараться не нужно – часть 1 статьи 301 УК Украины устанавливает, что ответственность наступает за ввоз в Украину произведений, изображений или других предметов порнографического характера с целью сбыта или распространения или их изготовление, хранения, перевозки или другое перемещения с той же целью, или их сбыт или распространение, а также принуждение к участию в их создании. Части 2, 3, 4 и 5 статьи 301 содержат квалифицирующие признаки этого преступления – изготовление кино- и видеопродукции, компьютерных программ, получение от этой деятельности дохода в крупном размере, совершение перечисленных действий повторно, по предварительному сговору и привлечение к ним несовершеннолетних.
Если вы думаете, что здесь речь о международных порнокартелях с грузовиками, забитых тоннами носителей информации, датацентрах где-то в шахтах Мексики, или хотя бы сайтах вроде того же Onlyfans или PornHub, то придется вас немного “разочаровать” – достаточно будет сфотографировать на свой мобильный телефон собственные половые органы, чтобы переслать в вайбер любому, даже собственным мужу или жене (пересылать, собственно, не обязательно, достаточно такой “цели”). Поздравляю, вы только совершили преступление, возможно даже в новости попадете. Или, например, если вы посягнули на общественную мораль путем пересылки своем 17-летнему однокласснику видео “легко одетой” женщиной – то ближайшие 5 лет можно провести не там, где планировали ваши родители.
Если вы думаете, что вас здесь пугают криминалом, или немного “нагнетают”, то смотрите приговор Вольнянского районного суда Запорожской области – местные “порнобароны”, мужчина и женщина, сняли в собственном саду на мобильный телефон видео и выложили его в соцсеть, за что получили наказание до 5 лет 6 месяцев и 4 года лишения свободы. А еще суд им запретил в течение трех лет снимать фото и видео – это если градус абсурда для вас все еще недостаточен.
А тут есть приговор Галицкого районного суда Львова, в котором женщину приговорили к 3 годам лишения свободы буквально за пересылку собственных фото в вайбере и телеграмме. И если вы думаете, что полиция занята тем, что днями сидит и смотрит порно – то вы правы. Причем, они сами это подтверждают.
Как видим, работники двух полицейских подразделений старательно скролилыи контент телеграмм-канала за 11 месяцев, чтобы спасти нас с вами от фото половых органов какой-то девицы из Львова. Поэтому не надо злиться и характеризовать плохими словами отечественных “робокопов”, когда они не могут поймать людей, которые сняли все деньги с вашей карты – правоохранители заняты гораздо более важными вещами, чем борьба с какими-то там киберзлодееями.
А еще есть такая спецоперация как “контрольная закупка”. Да, это выглядит, будто работники правоохранительных органов за счет налогоплательщиков покупают фото или видео половых органов налогоплательщиков с целью потратить еще больше денег налогоплательщиков на привлечение к ответственности налогоплательщиков. На самом деле это борьба за общественную мораль, не путайте, пожалуйста!
Кстати, об общественной морали здесь не просто так речь зашла. У нас есть целый закон, направленный на ее защиту, он так и называется: “О защите общественной морали”, почитать можно здесь. А в придачу – перечень критериев отнесения продукции к категории порно, придуман не кем попало, а целым Министерством культуры. По мнению Минкульта, “продукция относится к имеющей порнографический характер”, если:
-основное содержание продукции или ее значительную часть составляет демонстрация крупным планом половых органов в возбужденном состоянии или детализированное описание или демонстрация полового акта;
-продукция содержит натуралистическое изображение, максимально приближенное к реальной анатомии и физиологии человека и его полового акта;
-продукция создана исключительно с целью полового возбуждения ее потребителей.
Как видим, попасть под какой из критериев несложно. А дальше уже эксперт (само собой также на средства налогоплательщиков) найдет у вас половинку мины, простите – признаки порнографического характера в ваших фото и видео.
После чего полиции, под процессуальным руководством прокуратуры, не останется другого выхода (но это не точно) кроме как потратить средства налогоплательщиков на проведение следственных действий, сообщение о подозрении, подготовке обвинительного акта и направлении дела в суд.
Где также вынуждены будут потратить средства налогоплательщиков (справедливости ради, судам первой инстанции достаются крохи, по сравнению с бюджетами всех вышеперечисленных органов) на проведение нескольких судебных заседаний, оплату труда судьи, его помощника и секретаря судебного заседания, фиксацию и хранение для потомков истории того, как вы переслали кому-то в вайбер фото своих половых органов. Чувствуете, что не зря заплатили налоги?
Однако, если отбросить сарказм, то ситуация выглядит совсем не смешно. Например, с 1 января 2020 по настоящее время, судами вынесено более тысячи приговоров по статье 301 Уголовного кодекса. Подавляющее большинство из них никак не касается распространения порно среди несовершеннолетних или детского порно – речь о вполне взрослых, дееспособных людях, которые снимали, пересылали или хранили фото или видео своего тела. По части приговоров осужденные отбывали “реальный” срок, то есть на их содержание в местах исполнения наказаний также были потрачены средства налогоплательщиков.
