Почему НАБУ необходим инструмент прослушивания
27.11.2016
Каждый третий народный депутат периодически рассказывает на телеэфирах, что его телефоны незаконно прослушиваются, а генеральный прокурор декларирует свою непримиримую позицию, заявляя о недопустимости нарушения прав граждан на частную жизнь.
Человеку, не имеющему отношение к правоохранительной тематике, пожалуй, не просто разобраться в том, где здесь откровенные манипуляции, где добровольные заблуждения, а где, собственно говоря, и общественный интерес, в том числе и интерес и этого самого человека.
С одной стороны, “прослушка” является одним из эффективных и необходимых инструментов в борьбе с коррупцией, организованной преступностью и терроризмом.
С другой – она, так или иначе, ограничивает права человека и может быть применена не для противодействия криминалу, т.е. не в интересах всего общества, а в интересах отдельных лиц, политических партий или олигархических групп.
Для простоты понимания “прослушку” можно сравнить с острым хирургическим скальпелем.
Как скальпель используется хирургом для оперативного лечения больного, так и “прослушка” оперативником или детективом для борьбы с преступностью. Нередко именно ее результаты являются решающими в доказывании вины лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, особенно в делах, связанных со взяточничеством и коррупцией.
При этом, как прикосновение к скальпелю грязными руками несет серьезные риски для больного, так и использование “прослушки” не в интересах народа приводит к крайне негативным последствиям. Одним из них является тотальное недоверие к правоохранительным органам.
На Западе, где большинство доверяет правоохранительной системе, дилемма “прослушки” в значительной мере сводится к дискуссии о вмешательстве в частную жизнь.
Вместе с тем, наблюдается прямая зависимость между гибкостью использования этого инструмента и серьезностью угроз со стороны преступных и террористических организаций.
Например, в США историю этого вопроса можно разделить на два периода: до терактов 11 сентября 2001 года и после них.
Именно трагические события 2001-го дали возможность Соединенным Штатам осознать весьма ограниченные возможности своих правоохранительных, разведывательных и контрразведывательных структур, в том числе в сфере “прослушки”.
Сразу же после сентябрьских терактов был незамедлительно принят целый ряд законодательных актов по расширению таких возможностей.
В отличие от наших правоохранительных органов скорость реакции американского ФБР мгновенная.
Если украинским оперативникам нужно минимум 5 дней на получение санкции суда для проведения оперативно-технических мероприятий, то в США эта процедура занимает считанные минуты. Агент ФБР попросту не может себе позволить долго ходить с бумагами от прокурора к судье, а от судьи в орган проведения таких мероприятий, как вынуждены это сегодня делать детективы НАБУ.
При этом “слушают” в США всех и вся, если есть информация о причастности к противоправной деятельности или угрозе безопасности граждан. Многие такие мероприятия на этапах досудебного следствия и судебного разбирательства проводятся даже в обход санкции суда.
Почему?
Да потому что борьба с преступностью там – не политическая декларация и “прослушка” рассматривается, прежде всего, как обязательный и необходимый инструмент для эффективного противодействия преступности.
У нас же все с точностью наоборот.
На “прослушку” нередко смотрят, как на средство для сбора политического компромата, публично манипулируя общественным мнением и заявляя о необходимости ограничения ее использования под предлогом защиты прав человека.
Но действительно ли вопрос в соблюдении прав рядовых граждан, т.е. наших с вами прав?
Старожилы МВД вспоминают, как в 2005 году, президент Ющенко своим указом “передал” большинство оперативно-технических возможностей МВД в подчинение СБУ.
Формально гарант Конституции, вероятно, хотел защитить права граждан от милицейского произвола, обосновывая свое решение вполне справедливым недоверием общества к бывшей милиции.
Но для оперативников этот шаг главы государства означал то же самое, что значил бы для хирурга приказ министерства охраны здоровья о запрете проведения операций с использованием скальпеля, лапароскопа или иных необходимых инструментов.
Разница между двумя примерами лишь в том, что в ситуации с хирургом для общества была бы понятна абсурдность такого решения. Что же касается милиции, то для непосвященного человека отнюдь не была очевидна связь между президентским указом и последующей невозможностью для оперативных подразделений выполнять свои функции.
Было ли это добровольное заблуждение Ющенко или вполне осознанный его шаг?
С тех пор прошло 11 лет. Под давлением Запада и общественности в системе правоохранительных координат появилась новая структура – НАБУ, которая уже не первый месяц настойчиво просит у парламента и президента дать им свой “скальпель” для эффективной борьбы с коррупцией.
В наших реалиях подобная просьба для политической “элиты” звучит сродни приглашению на допрос, при этом не в качестве свидетеля. Даже в условиях нереформированной судебной системы, НАБУ, имея собственную “прослушку”, вполне может гарантировать нашей “элите” безрадостные перспективы.
С одной стороны для власти важно сохранить лицо перед Западом, с другой –не дать НАБУ “скальпель”.
Для решения этой деликатной задачи необходимо либо убедить руководство Бюро и Специализированной антикоррупционной прокуратуры в лояльности к первым лицам страны, либо дискредитировать НАБУ вместе с САП в глазах Запада и общественности.
Данные опции не являются исчерпывающими, но, судя по всему, взяты за основу.
Обыски в НАБУ, гневные и изобличительные речи провластных политиков в отношении молодых антикоррупционеров в СМИ косвенно свидетельствуют, о том, что добиться лояльности к власти пока что не получается.
В нынешних реалиях дилемму “прослушки” можно аккуратно разложить на две чаши весов.
На одной будет острая потребность в эффективной борьбе с зашкаливающей преступностью.
На другой – права человека, в том числе, и в первую очередь тех людей, которые ежедневно обворовывают свою страну.
Ведь вряд ли таксист, продавец на рынке, ЧП-шник или школьная учительница сильно переживают по поводу “прослушки”, как, собственно говоря, не очень переживаю об этом и я. Скрывать особо нечего.
Основное беспокойство, как правило, появляется у тех, кому есть, за что волноваться и они, предположу, составляют меньшинство в этой стране.
