Как попасть Украине в обе ноги: о странных решениях Генпрокурора

08.07.2021

В Офисе генпрокурора Украины происходят события, которые можно было бы назвать странными, если бы его руководитель и раньше рецидивно не удивляла грубыми и непрофессиональными действиями (дела Татарова, «Роттердам+», Бахматюка etc.). Ирина Венедиктова перебрасывает «департамент войны», как горячую картофелину, которую выхватили из костра, но не в состоянии ни съесть, ни удержать в руках — печет.

29 июня она забирает руководство департаментом надзора в уголовных производствах в отношении преступлений, содеянных в условиях вооруженного конфликта («департамент войны»), у своего заместителя Гюндуза Мамедова и передает другому заместителю — Максиму Якубовскому. Но уже на следующий день меняет это решение: забирает у Якубовского этот департамент и назначает его руководителем себя.

Это решение вызвало волну критики и протеста со стороны авторитетных правозащитных организаций страны, которые требуют вернуть руководство департаментом Гюндузу Мамедову. Впрочем, эта волна не спадала с момента назначения Якубовского заместителем генпрокурора и передачи под его руководство «департамента дел Майдана». Бывший заместитель военного прокурора в 2013–2014 годы работал в центре «Правовое государство», родственном с «Украинским выбором» Виктора Медведчука (на сайте «Украинского выбора» его называли то экспертом, то заместителем руководителя «Правового государства»), что вызвало протесты общественности и призывы отменить решение Венедиктовой.

Это было в сентябре 2020 года, а месяцем ранее заместителем руководителя офиса президента был назначен еще более одиозный Олег Татаров — бывший заместитель начальника Главного следственного управления МВД и «говорящая голова» по оправданию силовых действий министра времен Януковича Захарченко против участников акций протеста. А в постмайданной жизни, кроме прочего, еще и адвокат экс-председателя Апелляционного суда АРК Чернобука, который был арестован благодаря непродажности и профессионализму прокуратуры Крыма, возглавляемой Мамедовым, а дело против него, несмотря на яростное сопротивление, все-таки довели до суда.

Со времени этих токсичных назначений «департамент войны» и его руководитель Гюндуз Мамедов регулярно подвергаются атакам — от грязных медийных вбросов, разгоняемых ботофермами, до блокирования работы, а теперь уже и отстранения от руководства департаментом.

Между тем, уже 1 июля становится известно, что Якубовский всего сутки «руководил» Департаментом надзора по уголовным производствах в отношении преступлений, совершенных в условиях вооруженного конфликта. Приказом от 30 июня «департамент войны» передается в обязанности генерального прокурора Венедиктовой. Причем, приказ подписан и.о. генпрокурора Якубовским — Ирина Валентиновна в то время находится в Эстонии. Обязанности и.о. генпрокурора из четырех заместителей (первый — Роман Говда — в отпуске) она делегировала именно Якубовскому. Но понятно, что без ее ведома/приказа этот «пинг-понг» в течение суток состояться не мог.

В чем здесь дело — в Мамедове или «департаменте войны»? Правда в том, что они настолько взаимосвязаны, что без Мамедова сейчас этот департамент продолжать работу не сможет.

Да, во всей стране сейчас нет руководителя, который мог бы без негативных последствий для деятельности департамента заменить Мамедова. Потому что «департамент войны» — это его детище. Он его архитектор, идеолог и разработчик стратегий и методик расследования военных преступлений, содеянных на временно оккупированных территориях в условиях вооруженного конфликта. И, да, их вообще не расследовали с такой квалификацией до того, как Гюндуз Мамедов возглавил прокуратуру АР Крым и начал масштабную работу по квалификации преступлений, содеянных на оккупированной территории, согласно нормам международного права. С помощью международных организаций и стран-партнеров и при невиданном до сих пор сотрудничестве прокуроров с общественным сектором в документировании военных преступлений и преступлений против человечности в Крыму и Донбассе, сборе доказательств и подготовке сообщений в Международный уголовный суд. Это для понимания того, почему Мамедова так поддерживают правозащитные организации, родственники и адвокаты героев Небесной сотни, жертвы вооруженного конфликта.

18 октября 2019 года Мамедов стал заместителем генпрокурора, а уже 21 октября генпрокурор Руслан Рябошапка подписал приказ о создании нового подразделения в структуре Генпрокуратуры — департамента надзора в уголовных производствах в отношении преступлений, содеянных в условиях вооруженного конфликта. Как и задумывалось, департамент стал своего рода мозговым центром, который на основе анализа практики международных судов разрабатывает универсальные методики расследования военных преступлений и грубых нарушений прав человека на временно оккупированных территориях Крыма и Донбасса. По опыту работы прокуратуры АРК была переформатирована и работа прокуратур в Донецкой и Луганской областях, ведется масштабная переквалификация дел, безосновательно и шаблонно открытых по «террористическим статьям», хотя они имеют все признаки военных преступлений (квазиАТО нам еще долго будет икаться, среди прочего, и в Европейском суде по правам человека).

На сегодняшний день в Международный уголовный суд отправлено 12 сообщений о совершении международных преступлений за время российской вооруженной агрессии против Украины. Благодаря этой качественной работе органов прокуратуры и правозащитников, в короткий (по сравнению с другими обращениями) срок Украина добилась завершения предварительного расследования. Прокурор МУС Фату Бенсуда в декабре 2020-го признала, что дело «ситуация в Украине», включающее события на Майдане, оккупацию РФ Крыма и вооруженный конфликт на Востоке, приемлемо для рассмотрения, учитывая, «что широкий диапазон действий, совершенных в контексте ситуации в Украине, представляют военные преступления и преступления против человечности, которые находятся в рамках юрисдикции Международного уголовного суда».

«Чем вы там занимаетесь? А что такое МУС? Как это можно расследовать?» — вопрос, на который приходится отвечать прокурорам «департамента войны» с тех пор, как на Резницкую пришла Ирина Венедиктова со своей командой. Кое-кто из них до сих пор не понимает разницы между войсковыми и военными преступлениями. Поэтому, да, чистую и горькую правду пишут правозащитники в своем обращении в международные организации и иностранные посольства стран-партнеров о попытке сменить руководителя департамента: «Решение еще более ошеломляющее в свете того факта, что ни у одного из них, включая генерального прокурора, нет соответствующих знаний, опыта или даже концептуального понимания упомянутого выше (расследования тяжких международных преступлений. — В.С.). Поэтому ее мотивы непонятны. Однако очевидно, что назначение кого-то, кто будет руководить этой работой при отсутствии необходимых знаний и опыта, будет иметь разрушительное влияние на все положительные сдвиги и планы и положит конец любым надеждам на справедливость для жертв тяжких преступлений».

Понять мотивы Венедиктовой действительно сложно, особенно не зная наверняка, кто является основной движущей силой этих резонансных решений, какова их конечная цель и санкционировал ли их президент. Здесь следует вспомнить, что атака против Мамедова в августе 2020 года была остановлена после того, как Владимира Зеленского во время визита на Херсонщину журналист спросил о реакции на обращение правозащитников. Президент удивился, почему о проблемах ему не сообщил сам Мамедов: «Я же с ним общаюсь чаще, чем с генпрокурором. Он может позвонить мне в любое время». Думаю, пану Мамедову самое время воспользоваться этим приглашением, потому что последствия от нынешней атаки могут быть непоправимыми. И в этом не заинтересованы ни украинское общество, ни украинское государство, ни его иностранные партнеры и международные организации.

Ведь Мамедов не только заместитель генпрокурора, но и старший прокурор в группах по расследованию Иловайской и Дебальцевской трагедий, именно он возглавляет украинскую группу в Общей следственной группе (JIT) по расследованию сбития самолета рейса MH17 на Донетчине, координирует расследование сбития украинского авиалайнера рейса PS-752 над Тегераном и ведет переговоры в составе правительственной группы с прокуратурой Ирана. Кроме этих дел, в «департаменте войны» в работе масштабное расследование оккупации РФ Крыма и Севастополя, захват украинских военных моряков и кораблей близ Керченского пролива, дело руководителей «Украинского выбора» Медведчука в Крыму. Вообще — 160 кейсовых уголовных производств.

Забрав полномочия по руководству департаментом у Мамедова, Венедиктова руками того же Якубовского сделала и контрольный выстрел: недопуск Мамедова к гостайне на основании абсолютно немотивированного решения. На практике это означает, что теперь Мамедов не имеет доступа ни к одному из вышеперечисленных уголовных производств.

Какие же последствия будут иметь такие решения Венедиктовой и Якубовского для резонансных дел, которые были завязаны на Мамедове? Катастрофические — считают известные правозащитники, занимающиеся мониторингом и документацией преступлений в условиях вооруженной агрессии РФ против Украины.

Кто-то представляет себе, как Венедиктова, замкнув на себя «департамент войны», сходу возглавит украинскую часть Общей следственной группы в деле сбития самолета рейса MH17, которое слушается по сути в окружном суде Гааги? 17 июля, кстати, годовщина сбития малазийского «Боинга». Удивим мир параличом работы украинской части JIT? Или нынешний фаворит Якубовский переключится с военных преступлений на международные военные и будет курировать расследование не только в отношении дезертиров и расхитителей дизеля, но и в отношении высшего российского политического и военного руководства? А Венедиктова при этом не провалит коммуникацию с Международным уголовным судом, о существовании которого ей стало известно только после назначения главой ОГПУ? Кстати, встреча Гюндуза Мамедова с избранным на смену Фату Бенсуда новым прокурором МКС — британским юристом и дипломатом Каримом Ханом, планировалась в ближайшее время.

Как бы там ни было, но главный бенефициар всех этих сбоев в работе «департамента войны» и подвешивание в воздухе Гюндуза Мамедова и его команды — это Россия. Ей это выгодно и полезно, более того, ее уши в этой ситуации лишь пушком выглядят. Их там, типа, нет. На авансцене только наши украинские тараканы. Но ответственность за весь этот скандал, который выходит уже за пределы страны, будет лежать на президенте Зеленском. Чем совсем почему-то не проникаются те, кто думает, что своими действиями сейчас ему угождают. Объясню.

В попытке сбить Мамедова были использованы несколько зашкварных тем, среди которых — привязка к антибайденовской истории Луценко—Джулиани и попытка свалить на него провал операции по «вагнеровцам». Наскоро составленную справку, которая переполнена предположениями вместо фактов и грешит незнанием Уголовного процессуального кодекса, в конце концов слили в телеграм-каналы. «Пабликами» также прошел слух о попытке руководства ОГПУ, как бы это сказать, немного апгрейдить в обход закона уголовное производство в отношении Иловайской трагедии. По нашим данным, речь идет о подмене страницы/страниц в экспертизе, чтобы там появились имена высшего политического и военного руководства страны того времени.

По словам адвоката Виталия Титича, это дело, несмотря на неготовность и несогласие Мамедова, «сунет в суд Венедиктова» к годовщине трагедии. Титич также предполагает, что в материалах дела появились «левые» экспертизы, сделанные во времена, когда главным военным прокурором был Анатолий Матиос.

Теперь вопрос к тем, кто хотел бы угодить (как им думается) президенту Зеленскому: если в материалах дела есть подмена, то есть подделка выводов экспертизы и фальсификация доказательств, этого никто не увидит? К примеру, кто-то верит, что у Петра Порошенко нет доступа к материалам дела до и после замены страниц выводов экспертизы?

На кого ляжет позор и кто будет отвечать за это преступление? Политически и репутационно — Украина и президент Зеленский.

Кто получит не только пользу, но еще и незабываемое удовольствие? Россия и президент Путин.

На этом фото — представители самых авторитетных украинских правозащитных организаций. Они провели «брифинг на стульях» — акцию протеста против волюнтаристских действий руководителя Офиса генерального прокурора Украины в отношении «департамента войны». Они уверены, что устранение Гюндуза Мамедова от руководства департаментом в итоге приведет к развалу этого направления — единственного в ОГП, к которому не было существенных вопросов ни у правозащитников, ни у журналистов, ни у международных партнеров. Участники брифинга известны во всем мире, они рассказывали о военных преступлениях РФ на оккупированных территориях Крыма и Донбасса с высоких трибун — ООН, ОБСЕ, ПАСЕ… Они и их организации в тесном сотрудничестве сначала с прокуратурой АРК, а позже — и с «департаментом войны» ОГП документировали и собирали доказательства военных преступлений, которые легли в сообщения для МУС и заявления в Европейский суд по правам человека.

Меньше чем через два месяца в Киеве состоится саммит «Крымской платформы» — инициативы президента Владимира Зеленского по созданию международной площадки по деоккупации Крыма, к которой, как уже заявлено, присоединятся несколько десятков руководителей государств или их правительств. На экспертных панелях саммита, конечно же, будут говорить о массовых и системных военных преступлениях России в Крыму. Об этом расскажут те же правозащитники, которые в прошлую пятницу требовали прекратить развал «департамента войны». И я с большим трудом представляю себе, как здесь обойдется без вопросов о расследовании этих преступлений в Украине. Но ответов на них будут ждать от президента.