Дьявол в деталях
13.11.2018
На днях Высшая квалификационная комиссия судей Украины наконец назначила членов Общественного совета международных экспертов (ОСМЭ) для участия в отборе судей Антикоррупционного суда.
Создание этого органа — результат продолжительной борьбы. Именно из-за нежелания допускать независимых международных экспертов к избранию антикоррупционных судей президент Украины и связанные с ним политики два года всеми возможными способами блокировали закон о создании этого суда. Закон приняли только летом с.г., когда невыполнение требования МВФ относительно роли международных экспертов стоило бы украинцам дефолта. Этим законом мы одержали победу, которая казалась невозможной, — Общественному совету международных экспертов предоставлено право фактически ветировать недобросовестных кандидатов в Антикоррупционный суд.
На ОСМЭ возлагается надежда на создание независимого антикоррупционного суда, а значит, на справедливые приговоры в делах топ-коррупции.
Тем не менее, закон — лишь рамка. В руках Высшей квалификационной комиссии судей (ВККС), которая проводит конкурс в Антикоррупционный суд, остаются технические инструменты для блокирования работы международных экспертов и манипулирования результатами самого конкурса. Политический класс хочет, чтобы ВККС воспользовалась этими инструментами для установления контроля над Антикоррупционным судом. Слово за ВККС. И личную ответственность за ее слово несет Сергей Козьяков как председатель комиссии.
Ниже попытаемся разобраться, какие инструменты может применить ВККС для влияния на будущий состав Антикоррупционного суда, если будет играть на стороне политического класса.
Пока квалифкомиссия допустила к конкурсу на должности антикоррупционных судей 267 кандидатов. 45% из них — не судьи (35% — адвокаты, 10% — научные работники), 43% — судьи, еще у 12% есть комбинированный опыт.
Следующий этап конкурса — тест на знание законодательства, затем — практическое задание, которое будет заключаться в подготовке кандидатами судебного решения в модельном деле относительно коррупции, в конце — собеседование.
Активная фаза конкурса стартует в ближайшее время.
Экзамены кандидатов назначены на середину ноября, а результаты можно ожидать ближе к началу декабря.
Самое интересное же начнется после объявления результатов экзаменов.
У международных экспертов будет 30 дней, чтобы выявить кандидатов, добропорядочность и профессиональность которых вызывает сомнения. На протяжении этого времени международники должны инициировать общие заседания с ВККС, провести собеседования с сомнительными кандидатами, а затем рассмотреть кандидатуры на общих сессиях с ВККС и окончательно решить их судьбу.
Соответственно закону, по меньшей мере трое международных экспертов должны проголосовать за соответствие того или иного кандидата критериям добропорядочности и профессиональности. Но если этих голосов нет, кандидат выбывает из конкурса.
Механизм вето международных экспертов довольно сильный, однако требует чрезвычайно оперативной работы. И эта оперативность зависит от инструментов ВККС.
Инструмент первый. ВККС имеет возможность закрыть от международных экспертов практические задания, выполненные кандидатами в рамках экзамена.
Соответственно закону, международные эксперты обязаны оценить не только добропорядочность, но и профессионализм кандидатов. Логично, чтобы они получили доступ к выполненным кандидатами в рамках экзамена работ, а не полагались на оценки ВККС. Тем более что доступ экспертов к выполненным работам будет дисциплинировать саму ВККС (и тех, кто будет требовать от ВККС “нужных” результатов) при выставлении оценок за экзамен.
Напомню, что в 2017 г. во время конкурса в Верховный суд результаты оценивания ВККС практических работ кандидатов противоречили обычному статистическому распределению (т.е. баллы состояли лишь из максимальных и минимальных, без средних оценок), что является индикатором манипуляций с оценками. Тогда ВККС отказалась обнародовать оцененные ими работы даже ради спасения своей репутации.
В ВККС могут сказать, что закон не предусматривает права комиссии обнародовать практические задания, выполненные кандидатами в рамках экзамена. Это так, поскольку закон вообще не регулирует этот вопрос. Вместе с тем ст. 85 Закона “О судоустройстве и статусе судей” дает ВККС право самостоятельно определить порядок проведения экзамена.
Таким образом, ВККС имеет право самостоятельно обеспечить доступ международных экспертов к практическим заданиям кандидатов.
Инструмент второй. Ограничить доступ международных экспертов к досье кандидатов, находящихся в распоряжении ВККС.
Закон прямо гарантирует оглашение досье кандидатов, доступ экспертов к персональным данным и открытым государственным реестрам. Однако в ВККС до сих пор не определили порядок такого доступа.
Точнее, ВККС готова предоставить иностранным экспертам доступ к информации, но лишь при определенных условиях. Во-первых, досье хотят предоставлять только самим экспертам, без переводчиков. Во-вторых, только в помещении ВККС без права копировать информацию. В-третьих, без персональных данных, т.е. без возможности установить принадлежность имущества или родственные связи.
ВККС может переложить эту ответственность на самих кандидатов: дескать, пусть сами решают, предоставлять ли ОСМЭ свои персональные данные и практические задания.
Другими словами, ВККС имеет возможность разрешить кандидатам самим решать, будут ли их оценивать международные эксперты.
В то, что судьи волки или емельяновы станут в очередь перед международными экспертами, уговаривая их проанализировать свои данные, не верится. К слову, в конкурсе в Верховный суд свои практические задания по собственному желанию обнародовали лишь несколько человек из 521 кандидата.
Без доступа международных экспертов к практическим заданиям и досье кандидатов никакие другие их полномочия относительно блокирования сомнительных кандидатов не имеют смысла, поскольку эксперты просто не будут иметь оснований для их использования. И в ВККС это хорошо понимают.
Поэтому ВККС должна сама предоставить ОСМЭ и ее секретариату доступ к досье, реестрам, которыми пользуется сама ВККС, включительно с персональными данными.
Инструмент третий. ВККС может попробовать обязать ОСМЭ использовать исключительно официальные источники информации для обоснования их суждений относительно кандидатов.
Впрочем, соответственно закону ВККС вообще не имеет права устанавливать никакие дополнительные обязанности или требования к работе ОСМЭ. Также и международные эксперты вообще не обязаны предоставлять ВККС никакие письменные объяснения.
Инструмент четвертый. От ВККС зависит, своевременно ли состоятся общие заседания с ОСМЭ для оценивания сомнительных кандидатов.
Как уже отмечалось, ОСМЭ будет иметь лишь 30 календарных дней для проведения интервью с сомнительными кандидатами и решения их судьбы на общих заседаниях с ВККС.
Право на интервью в ОСМЭ появляется лишь после инициирования общего с ВККС заседания для оценивания кандидата.
Проведение общих заседаний ВККС и ОСМЭ может выпасть на Рождественские и Новогодние праздники. То есть на официальные и неофициальные выходные и ВККС, и международных экспертов, и самих кандидатов.
Здесь технические детали сроков приобретают чрезвычайное значение. Ведь общее решение относительно кандидата, принятое ВККС и ОСМЭ после 30-дневного срока, можно обжаловать в суде.
Несоблюдение срока даст недобропорядочным кандидатам шанс вернуться в конкурс.
Сама ВККС предварительно не видит проблем с принятием решений после 30-дневного срока. Можно спорить по поводу толкования закона относительно дедлайна. Однако эта дискуссия не является сугубо юридической и должна учитывать нездоровую практику украинского судопроизводства. Тем более что нарушение сроков — это традиционно самое комфортное для суда обоснование “нужных” решений.
ОСМЭ могла бы инициировать общие заседания раньше, чтобы провести интервью раньше 30-дневного срока. Законом это не запрещено. Тем не менее ВККС может настаивать на том, что инициирование заседаний должно происходить только в первый день срока, а интервью с информированием кандидатов — по меньшей мере за 10 дней.
При таком подходе у ВККС и ОСМЭ останется в лучшем случае пять рабочих дней для проведения общих заседаний.
ВККС имеет возможность дополнительно сократить это время, ссылаясь на загруженность в других судейских конкурсах.
Таким образом, просто затягивая время для проведения общих заседаний с ОСМЭ, ВККС может создать возможность отменить результаты этих общих заседаний в суде.
Чтобы не допустить этого, ВККС должна разрешить собеседования ОСМЭ с кандидатами в более сжатые сроки, чем для обычных интервью, а также забронировать по меньшей мере три недели после объявления результатов экзамена исключительно для общих заседаний с ОСМЭ.
Но даже обеспечив образцово-показательные условия для работы ОСМЭ, ВККС сохраняет возможность для некоторых манипуляций с результатами конкурса в Антикоррупционный суд.
ВККС самостоятельно определяет победителей конкурса среди кандидатов, которые не выбыли из конкурса в результате работы ОСМЭ.
Для этого ВККС составляет отдельные рейтинги кандидатов для Высшего антикоррупционного суда и Апелляционной палаты, из которых первые по меньшей мере 25 и 10 человек соответственно будут рекомендованы для назначения на судейские должности. Поэтому именно от ВККС будет зависеть, кто окажется на верхушке рейтинга — сильнейшие кандидаты или “серые” претенденты. Так в чем проблема с процедурами самой ВККС?
Инструмент пятый. Методология оценивания кандидатов самой ВККС базируется на субъективных показателях, а значит разрешает манипулировать результатами.
Пока что утвержденная ВККС методология квалификационного оценивания предусматривает, что 79% максимального балла член комиссии выставляет кандидату по собственному усмотрению.
Так, за экзамен кандидат может набрать лишь 210 из максимальных 1000 баллов. Остальные 790 баллов базируются на субъективных оценках членов комиссии, которые те выставляют на основе результатов закрытых психологических тестов. Такое оценивание позволяет манипулировать результатами.
Например, судья Михаил Смокович получил один из самых плохих результатов за практическое задание, у него был низкий общий балл экзамена (140 из 210 баллов), отрицательный вывод от Общественного совета добропорядочности за вероятное содействие незаконному вмешательству в распределение дел между судьями в Высшем административном суде Украины. Тем не менее после оценивания по методологии ВККС М.Смокович получил 701 балл и смог стать судьей Верховного суда. Таким образом, ВККС нашла возможность прибавить этому кандидату 561 балл, или 56% максимально возможного балла!
Вместе с тем, судьи — изобличители коррупции (например судья Сергей Бондаренко из Черкасс) по методологии ВККС оказались внизу рейтинга. Низкие оценки получили также судьи, которые по результатам нравственно-психологического тестирования показали низкий уровень лояльности (т.е. подчеркнутую независимость).
ВККС должна изменить методологию оценивания кандидатов. Результат экзамена, прозрачные и понятные баллы за добропорядочность должны стать решающей частью общего балла кандидата.
Такую рекомендацию ВККС получила от всех внешних наблюдателей — от украинских экспертов до Агентства США по международному развитию.
Если же ВККС оставит действующую методологию оценивания, можно предположить, что пространство для манипулирования баллами — именно то, что ей нужно.
Инструмент шестой. ВККС уже признавала добропорядочными кандидатов с сомнительным имуществом, если их вина не доказана в суде.
Здравый смысл подсказывает, что кандидат, который не может объяснить происхождение имущества, не может считаться добропорядочным. Однако комиссия считает, что ставить такому кандидату низкие баллы за добропорядочность можно, лишь если это будет подкреплено официальными доказательствами и доказано в суде. Следует напомнить комиссии, что преступник-коррупционер вообще не имеет права претендовать на должность судьи.
Вместе с тем работа комиссии — это оценивание добропорядочности репутации, а не вины или невиновности. Именно такой стандарт доказывания применяется в отборе на должности.
Чтобы не было манипуляций с этим индикатором оценивания, комиссия должна четко зафиксировать в методологии: обоснованного сомнения в добропорядочности достаточно для того, чтобы кандидат получил нулевые баллы по этому критерию.
Инструмент седьмой. Индивидуальные оценки членов ВККС и их обоснование покрыты тайной.
Пока что ВККС никак не обосновывает выставленных баллов и не показывает индивидуальные оценки членов комиссии. Она обнародует лишь общие баллы кандидатов за добропорядочность, профессиональность и профессиональную этику и итоговый балл.
Нужно ли думать, что члены ВККС боятся индивидуальной ответственности и не могут объяснить свои решения? Аргумент комиссии — страх возможной мести судейско-политических кланов за выставленные баллы. Но такой аргумент свидетельствует, что даже сама ВККС не верит в судебную реформу президента, если ожидает репрессий.
Недавно Верховный суд признал незаконным решение о квалификационном оценивании одного из судей. В результате сомнительный судья получил шанс сохранить должность. Основание — это решение не содержало обоснования оценок кандидата по определенным критериям. Тем не менее таким же необоснованным является абсолютное большинство решений ВККС. Это бомба замедленного действия, заложенная под создание любого суда.
Как видим, конкурс в Антикоррупционный суд находится почти на экваторе, а инструментов манипулировать его ходом и результатами у ВККС более чем достаточно. Комиссия декларирует свою заинтересованность в честности и прозрачности конкурса. Сама же комиссия имеет и возможность решить все проблемные вопросы. Но захочет ли?
