Что происходит в украинских СИЗО
27.08.2018
Лукьяновское СИЗО столицы вновь оказалось в эпицентре громкого скандала: экс-бойцы батальона “Торнадо”, которые содержатся в этом изоляторе, на днях устроили настоящий бунт, напав на администрацию. В дело пошли даже самодельные взрывпакеты. Позже, при обысках в камерах “торнадовцев”, правоохранители обнаружили целый арсенал холодного оружия и алкоголь. После ЧП Минюст молниеносно уволил руководство Лукьяновского СИЗО, но где гарантия, что ситуация изменится? Что же происходит в украинских СИЗО и какие из них самые неблагополучные? На этот вопрос попытался ответить “Апостроф”.
Старинные руины
Определить самые неблагополучные СИЗО Украины “Апострофу” помогли эксперты, которые профессионально связаны с системой исправительных учреждений не один десяток лет. Это известный украинский правозащитник Эдуард Багиров, который побывал во всех СИЗО страны, экс-начальник Государственной пенитенциарной службы Сергей Старенький и директор Харьковской правозащитной группы Евгений Захаров.
В качестве критериев, по которым тот или иной изолятор стоило бы отнести к неблагополучному, было выбрано три позиции: материально-бытовые условия содержания заключенных, оперативная обстановка в СИЗО и соблюдение прав заключенных.
К перечню изоляторов с наихудшими материально-бытовыми условиями содержания эксперты отнесли СИЗО Херсона, Житомира, Лукьяновское СИЗО столицы и Львовское СИЗО.
“В некоторых следственных изоляторах корпуса были построены еще в XVIII-XIX веке. Это очень старые здания, а условия там настолько плохие, что они очень плохо поддаются даже капитальному ремонту, – поясняет “Апострофу” Евгений Захаров. – Плюс грибок на стенах, который просто невозможно вывести, все время присутствует в жизни заключенных”.
“Например, в СИЗО Херсона треснутые стены от фундамента до самой крыши, а ширина трещин от 5 до 25 сантиметров. Там такие трещины, что в них можно голову просунуть. Кустарным способом, конечно, эти трещины как-то заделали, что-то заварили, скобами прихватили, лишь бы здание только не развалилось. Кроме того, около 70% следственных изоляторов давно не соответствуют санитарным и пожарным нормам, и их необходимо срочно закрыть. Еще вчера нужно было это сделать”, – добавляет “Апострофу” Эдуард Багиров.
Краеугольный камень проблемы – конечно же, финансирование. Так, замминистра юстиции Денис Чернышов заявлял, что в 2017 году на всю пенитенциарную систему Украины было выделено 3,7 миллиарда гривен, а на ремонт СИЗО средства перестали выделяться еще с 2014 года.
В итоге администрации изоляторов приходится выкручиваться.
“Все зависит от руководства администрации: на личных отношениях и договоренностях с предпринимателями и местными чиновниками они хоть как-то улучшают положение. А государственная политика по обеспечению пенитенциарной службы средствами для ремонта и содержания зданий в надлежащем виде не улучшается, – подчеркивает Багиров. – На ремонт того же СИЗО Херсона необходимо минимум 60-70 миллионов гривен. Порядка 50 миллионов получают все исправительные учреждения Херсонской области, а тут на одно только СИЗО нужно 70 миллионов. Этих денег нет. Администрация пишет раппорта, жалобы, но толку от этого нет. Наверное, не дай бог, конечно, нужно чтобы произошла какая-то техногенная катастрофа, изолятор завалило, были бы жертвы и погибшие, и только тогда, может быть, исполнительная власть бы что-то сделала”.
Выкручиваются и заключенные.
“В бюджете пишут не более половины от нужной суммы, а по итогу дают половину от этой половины – около 25% от потребностей. И это катастрофическая ситуация. Во многих СИЗО заключенные выживают только за счет передач, поскольку есть то, чем там кормят, нереально. Долго на этом не проживешь: на первое – капуста с водой, на второе – капуста без воды, а на третье – вода без капусты. На 10 гривен в сутки разве возможно прокормить человека? А что делать людям, у которых нет родственников?” – сетует Евгений Захаров.
И такая критическая ситуация наблюдается даже на фоне того, что сидельцев в СИЗО, которых нужно содержать, стало значительно меньше.
“До 2013 года в СИЗО находилось очень большое количество заключенных: их было гораздо больше, чем мест. Бывали такие ситуации, когда приходилось четверо заключенных на одно место. Тогда люди спали или по очереди, или по два человека в одной койке, поскольку никакой процедуры, когда суд бы перед тем, как отправить человека в СИЗО, проверял наличие мест, у нас не предусмотрено, – рассказывает Захаров. – С принятием нового Уголовного процессуального кодекса порог для попадания в СИЗО повысился, количество заключенных стало существенно уменьшаться, и проблема скученности была практически решена, но не везде”.
Впрочем, по словам Евгения Захарова, если есть деньги, то даже в разваленных СИЗО можно сидеть с комфортом.
“Даже в плохих СИЗО, где стены камер изъедены грибком, всегда найдутся камеры с хорошими условиями, близкими к гостиничным. Эти камеры отдают заключенным, как рассказывают люди, за взятки. Правда, никого еще не поймали на этом, но такие разговоры ходят уже давно”, – подчеркивает правозащитник.
Решить проблему полуразрушенных зданий изоляторов в Минюсте предполагали по схеме государственно-частного партнерства. Суть идеи в следующем: инвестору государство отдает старое СИЗО под снос с правом строительства на его месте коммерческой недвижимости, а взамен инвестор возводит новенький блестящий изолятор за чертой города. Пилотный проект планировали реализовать в Киеве, а после во Львове, Одессе, Черновцах.
“Фактически эта идея провалилась. Ни во Львове, ни в Черновцах не нашлось никого, кто захотел бы этим заниматься. Правда, во Львове до сих пор ведутся переговоры, но похоже на то, что они ничего не дадут”, – сетует Евгений Захаров.
“Предполагалось, что будет две очереди этого СИЗО. Первая очередь будет на 500 человек, и на нее, как Минюст уверял, есть деньги из бюджета, а вторая очередь – прерогатива инвестора, который бы построил корпуса на 1,5 тысячи человек, – добавляет “Апострофу” Сергей Старенький. – То есть для того, чтобы построить СИЗО на 500 человек, деньги были. Так почему его не построить хотя бы для особо контрольных людей, тех же “торнадовцев” туда поместите под нормальный надзор и освободите часть корпуса в Киевском СИЗО, наведите там порядок. Но этого просто никто не хочет делать”.
Есть и эконом-вариант решения проблемы без выделения бюджетных средств на новые корпуса СИЗО.
“Если придерживаться международных стандартов права на свободу и в соответствии с ними избирать меру пресечения “содержание под стражей”, то будет даже хватать тех нормальных корпусов, которые есть”, – резюмировал Евгений Захаров.
Жесткая реакция
К следственным изоляторам с наиболее плачевной оперативной обстановкой, где свою волю диктует не администрация заключенным, а наоборот, по мнению экспертов, относятся три СИЗО: Одессы, Киева и Хмельницкого.
“Наихудший в этом плане следственный изолятор Одессы. Там ситуация практически неуправляемая, и администрация давно опустила руки в плане наведения порядка и просто плывет по течению, – говорит Сергей Старенький. – За последние четыре года в большой минус ушел столичный изолятор. Там администрация уже не влияет на ситуацию совершенно. В минусе и СИЗО в Хмельницком. Там ситуация с порядком пока не становится общественным достоянием, но организованная преступность уже контролирует много аспектов работы изолятора”.
А вот кадровые рокировки в Лукьяновском СИЗО, которые произошли после инцидента с экс-бойцами батальона “Торнадо”, по мнению Старенького, не принесут ожидаемого эффекта.
“Кардинально ситуации это не изменит. Новое руководство в Киевском СИЗО будет точно так же плясать под дудку криминала, как и предыдущее. Чтобы навести порядок, уже нужно принимать непопулярные меры и довольно жесткие. Например, привлечение к ответственности нарушителей режима: дисциплинарные наказания, в карцер кого-то посадить, перевести некоторых заключенных. Просто заменив администрацию, невозможно навести порядок, потому что сопротивление и консолидация подследственных уже настолько серьезная, что сразу же какие-то скандалы начнут выноситься в публичную плоскость, а ни одна администрация не захочет получить для себя такие проблемы. Тут нужны профессионалы, которые получат карт-бланш от общества, если общество захочет и поймет, что нужно наводить порядок. Например, если мы говорим о нападении “торнадовцев”, то закон позволяет администрации применять спецсредства и даже оружие, если на них нападают с оружием. И это нужно делать: если есть жесткое сопротивление, должна быть жесткая и адекватная реакция администрации”, – резюмировал Старенький.
Статус “заложник”
По критерию “соблюдение прав заключенных” наихудшими изоляторами в стране являются СИЗО оккупированных городов Украины: Донецка и Луганска.
“В феврале этого года я был в следственном изоляторе Донецка. Статус людей, которые находятся, например, в СИЗО Киева, Одессы, Харькова бывает двух категорий: подследственные и осужденные. В изоляторах Донецка и Луганска нет подследственных и осужденных. Их правовой статус можно определить только как заложников, – уверяет Багиров. – Например, медицинская помощь там полный ужас – половина персонала там давно не работает. Да что говорить о СИЗО, если там и в обычных больницах не работает персонал. Адвокаты не могут попасть к своим подзащитным, да и вообще у людей нет возможности обращаться за защитой. Возьмем, например, СИЗО в Киеве: худо-бедно, но заключенные могут обращаться в прокуратуру, в суды, а юридический статус СИЗО Донецка вообще никакой. Там нет судов и прокуроров ни украинских, ни даже российских, а те, которые там как бы есть, это фигляры. Заключенный не сможет защитить свои права, если обратится в “прокуратуру” так называемой ДНР. Нет, я видел там людей в прокурорской форме, но они не могут оказать правовую помощь или как-то помочь. Соответственно, отсутствует и работа омбудсмена. Если в той же Москве в СИЗО есть какие-то российские законы, Конституция, прокуратура, омбудсмен (хорошо или плохо он работает – это другой вопрос, но он хотя бы юридически существует), то в Донецке его ведь нет вообще. В этих СИЗО находятся по сути дела заложники”.
Однако, если заключенный имеет за душой солидные накопления или состоятельных родственников, то можно заметно улучшить условия своего содержания.
“Там все продается и покупается, – говорит “Апострофу” экс-пленник боевиков ДНР, который несколько месяцев провел в СИЗО Донецка по сфабрикованному делу, Игорь Кононенко. – Если у тебя есть деньги, ты будешь сидеть как царь: будет отдельная душевая, компьютер и даже игровая приставка. Были такие камеры. Просто когда планировалась проверка, эти гаджеты все сдавали, а потом обратно получали. А если денег нет… Однажды мы пожаловались, что у нас в камере нет отопления, а нужно было просто спустить из батареи воздух и все. Но пришла администрация и просто отрезала батарею. Нет батареи – нет проблемы. Когда-то принесли суп, а там головы куриные с перьями плавают, а о каше с прусаками и говорить нечего. Хочешь нормальной еды: жаренной рыбы или картошки, дай 2-3 пачки сигарет – и все будет”.
Не лучше выглядит и ситуация с правами человека в СИЗО оккупированного Симферополя. О быте изолятора “Апострофу” рассказал замглавы Меджлиса крымскотатарского народа Ахтем Чийгоз, который провел там почти три года.
“Как такового врачебного обслуживания там нет. Есть дежурный врач, который от всех болезней прописывает анальгин или аспирин, да и то – докричаться его невозможно. Уже только когда соседние камеры начинают стучать по железным дверям, тогда можно каким-то образом получить хотя бы внимание. Писать заявления и чего-то то требовать бесполезно. Как там говорят: какие у тебя могут быть права, если ты преступник и сидишь в тюрьме? Даже прописанные правила по распорядку, например, посещение бани раз в неделю, не выполняются. Оставшаяся еще с Украины администрация пыталась не усиливать пресс и давление на заключенных, но с августа 2015 года администрация поменялась, пришли россияне и ввели дополнительные решетки, появились спецназначенцы, которые под предлогом проверок заходили в камеры и просто избивали людей. Проверки проходят жестко, утренние пересчеты проходят с унижением человеческого достоинства, допускаются совершенно необоснованные оскорбления, давление. Кроме того, огромные проблемы с посещением адвокатов. В СИЗО находится более 2 тысяч человек, а адвокатских комнат (это те же камеры, только гораздо меньше) всего 12. Естественно, это создает огромные очереди, пропускаемость очень маленькая, а еще и большая половина этих комнат занимается следователями и прокурорами. Адвокаты записываются в очереди, и максимум в день в изолятор проходит 6-7 адвокатов. И эти 6-7 должны простоять с утра и до обеда – и не факт, что зайдут. Чтобы адвокат попал ко мне, кто-то из моих детей или жена занимали очереди и стояли в ней несколько дней. По итогу с адвокатом заключенные встречаются раз в месяц”, – резюмировал Чийгоз.
