Человек в высоком замке: почему отставки Авакова мало
29.05.2020
Судя по последним заявлениям президента, он не собирается сдавать министра внутренних дел. Даже несмотря на такие истории, как убийство ребенка в Переяславе и изнасилование в Кагарлыке. Но проблема Авакова не только в том, что он прирос к креслу. Но и в том, что МВД так и остается нереформированным монстром, несмотря на 5-летнее строительство потемкинских деревень.
Полицейские в Кагарлыке изнасиловали женщину-свидетеля и избили ее спутника в участке. До этого полиция “отметилась” систематическим немотивированным применением силы к гражданам во время карантина. В частности, стоит упомянуть об эпизоде, когда сразу 13 полицейских ловили спортсмена, который купался возле Гидропарка. Или же – что в первые недели карантина Нацполиция только в Киеве выписала за нарушение условий карантина 814 админпротоколов, большинство из которых суды признали неправомерными.
Такие действия полиции отнюдь не укладываются в концепцию “монополии государства на насилие”, которую описал Макс Вебер. Поскольку в своей работе “Политика как призвание и профессия” “отец социологии” говорил о принуждении государства для поддержания порядка в интересах всех граждан. Но никто не заинтересован, чтобы над их близкими издевались силовики. В то же время сохранить за собой пост министра внутренних дел – это интерес исключительного самого Авакова, которому не доверяют более 70% украинцев.
Вебер описал концепцию “монополии государства на насилие” как, скорее, идеал устройства страны. Но озвученное еще в 2016 году “подчиняйся, а потом оспаривай” свидетельствует, что руководство МВД решило, что оно уже достигло абсолютного права на насилие в отношении граждан, а их права можно больше не охранять.
Поэтому требование уволить неизменного главу МВД – справедливо. Но основание для такого требования следует сформулировать шире, чем проваленная реформа полиции. Шесть лет своего правления Аваков использовал для сосредоточения в своих руках беспрецедентного силового аппарата, который использует для фактической узурпации власти и полномочий. Инсайд о том, что Аваков “продал” себя Зеленскому как защитника от “путча Порошенко”, следует расценивать и как то, что глава МВД решил присвоить себе полномочия, которыми в СБУ распоряжается департамент защиты национальной государственности (или департамент “Т”).
Обзор в одном из украинских СМИ об особенностях работы Кабмина Шмыгаля раскрыл способ, которым Аваков влияет на решение всего правительства. Глава МВД не выступает прямо против того или иного постановления, а просто угрожает, что всех чиновников за неправомерное решение через неделю арестует полиция. Хотя вести дела по преступлениям госслужащих должно вообще-то ГБР.
Министр внутренних дел – это не квота президента. Но вряд ли украинский народ давал 73% на выборах 2019 года, чтобы свою полноту власти расширял не Зеленский, а министр внутренних дел.
Срок деятельности министра
Факт пребывания Авакова в должности уже 6 лет вызывает у граждан подсознательное, но обоснованное беспокойство. Потому что в истории и современном мире мало примеров, когда министр внутренних дел находится в должности более 1-2 лет.
Например, Фридрих Циммерман был министром внутренних дел ФРГ с 1982 по 1989 год. Но его такое длительное пребывание в должности было оправдано. В то время Германия боролась с террористической группировкой “Фракция Красной Армии”, которую косвенно поддерживал Кремль. Для противодействия этим террористам требовались длительные и методические усилия всех силовых структур страны. В свою очередь Циммерман был только выдвиженцем от партии “Христианско-социальный союз”. Поэтому его действия могли легко проконтролировать как сама партия, так и ее избиратели.
За 20-летнее правление Путина в России сменились “всего” четыре министра внутренних дел. Первым был Владимир Рушайло, один из основных руководителей так называемой Второй чеченской кампании, то есть войны России против Чечни, которая возобновилась в 2000 году. Он пробыл на своем посту с мая 1999 года по март 2001 года, а спустя год стал секретарем Совета Безопасности РФ.
С марта 2001 по декабрь 2003-го МВД России возглавлял Борис Грызлов, ныне представляет РФ в Минских переговорах. С 2004 по 2012 год МВД России возглавлял Рашид Нургалиев, с 2012-го и по настоящее время – Владимир Колокольцев. Период их каденций характерен усилением полицейского террора путинского режима против оппозиции.
“Не первым, но и не вторым человеком” в своей стране был Николя Саркози, который был министром внутренних дел в 2002-2004 годах, и в 2005-2007 годах. При его правлении полиция жестко противодействовала сепаратистам на Корсике, организованной преступности и арабским погромам в Париже, а сам Саркози отметился фразой “бунтовщиков с улиц надо вытравливать Керхером” (то есть моющим средством). Это создало определенный политический капитал и запрос на “сильную руку”, благодаря чему Саркози выиграл президентские выборы в 2007 году и перешел с поста министра внутренних дел на пост главы государства (который занимал до 2012 года).
Страны Центральной Европы смогли в 1990-2000-х годах реформировать свои полицейские структуры так, чтобы они могли работать стабильно, без “ручного управления” от министра внутренних дел. Поэтому в Польше и у других соседей Украины не было примеров, когда глава МВД страны задерживался в должности более 2 лет. А их отставки были либо признанием собственных провалов в работе, либо же результатом очередных парламентских выборов.
В защиту Авакова можно было бы сказать, что 6 лет – это действительно малый срок для реформирования такой громоздкой структуры, как украинская полиция, в которой служат 130 тысяч человек. Например, за первые 13 лет после падения Берлинской стены (1990-2003 гг.) Германия не смогла “переварить” полицию бывшей Германской Демократической Республики, которая насчитывала 120 тысяч человек. Поэтому вместо масштабных преобразований пришлось устанавливать определенный статус-кво.
Концепция реформирования правоохранительных органов на новоприсоединенных землях предусматривала, что полицейские структуры должны быть полностью очищены от сторонников коммунистов и, по сути, созданы заново. А по факту только на выявление сторонников коммунистов понадобилось почти 5 лет. Переаттестацией полицейских ГДР и очисткой от дискредитированных фигур руководил лично премьер-министр страны. Но в итоге доля “старых” кадров в полиции держалась на уровне 30-80%.
Силовикам-выходцам из “восточных земель” поручили в их регионе профилактику и противодействие “левому” и “правому” экстремизму. Такая задача формировалась из того, что в ГДР полиция была по сути вспомогательным органом спецслужбы “Штази”. Но свою миссию эти силовики провалили. В 2002 году на землях Восточной Германии случился первый неонацистский погром лагеря беженцев. Этот эксцесс местная полиция просто “не заметила”. А в 2000-2010 годах для Германии были “традиционными” масштабные массовые беспорядки на 1 мая, которые устраивали “левые” и “правые” экстремисты.
Все способны держать оружие
Но проблема в том, что реформа полиции в Украине в 2014 году по сути стала лишь косметическим подражанием аналогичных преобразований в странах Центральной Европы образца 1990-2000 годов. То есть на первый взгляд были изменены дизайн мундиров и система званий, для идентификации полицейских ввели жетоны. И этим все ограничилось.
Потому что реформа Нацполиции по Авакову проигнорировала главный фактор преобразований по западному образцу, то есть деполитизацию правоохранительных органов. Министр должен был потерять возможность непосредственно управлять полицейскими структурами, а определять только вектор их развития. Но Аваков по закону о Национальной полиции сохранил управление подчиненными себе правоохранительными структурами.
Реформа полиции по западному образцу предусматривает непременную демилитаризацию, то есть отказ от каких-либо признаков военной структуры. Абсолютно соблюсти этот принцип смогла только Румыния. Другие страны Центральной Европы сохранили “милитарность” своей полиции, поэтому также страдали от эксцессов, подобных недавнему в Кагарлыке. Мониторинг результатов реформ полицейских структур показал, что “милитарность” формирует у силовиков ощущение “кастовости”, “круговой поруки” и вседозволенности. И здесь размер страны и численность штата правоохранителей не имеют никакого значения: проблемы с полицейским беспределом были даже у Словении, где в МВД служило лишь 5 тысяч человек.
Хотя конечно, страны Центральной Европы пытались найти соответствующие выходы из ситуации. Например, в Польше и Венгрии расследования преступлений полицейских передали военным прокуратурам.
Наши соседи люстрировали не только коммунистических полицейских, но и тех, кто их учил, то есть преподавателей полицейских школ и академий. У нас такой люстрации не происходило.
Наши соседи также сократили расход ресурсов на полицейские отряды специального назначения для охраны общественного порядка. Вместо этого – сосредоточились на профилактике преступности силами МВД, и улучшили обеспечения следственных и криминалистических структур. Зато, концепция реформы полиции по Авакову предполагала существование только одного спецназа – КОРД. В реальности их три – сам КОРД, бывший «Беркут» под маской «полиция особого назначения», и ТОР из структуры патрульной полиции.
В борьбе с организованной преступностью полиции стран Центральной Европы демонстрировали принцип «мы должны быть организованнее наших визави». Зато МВД Авакова в своих пресс-релизах любит преувеличивать деструктивное влияние на Украину иностранных бандитских группировок. И одновременно – утверждает, что для решения проблемы достаточно принять закон, позволяющий сажать людей только за то, что они якобы имеют звание «вор в законе».
Реформа полиции по «западному образцу» была «заточена» под главную цель – сужение присутствия государственных силовых структур в жизни гражданина. И именно для этого правительства стран-наших соседей параллельно позволяли свободный оборот оружия для самообороны и открытия частных детективных агентств. На профилактику преступности должны были работать не столько полицейские, как развитие учреждений психологической консультации, доступной населению. А также – поддержка безработных и стимулы для предпринимателей нанимать новых работников. Зато, полиция Украины при Аваков пытается расширить границы своего влияния на жизнь обычных граждан. МВД не только захватило роль главного надзирателя за соблюдением условий карантина. Общественность как-то упустила факт, что в декабре 2018 полиция получила право даже штрафовать за буллинг детей в школах.
А все претензии к действиям полиции во время волны «аграрного рейдерства» в 2016-2018 годах можно свести к одному. Силовики в этих стычках должны быть посредниками, устанавливать торжество закона, а они были регуляторами, трактовали закон в пользу одной из сторон конфликта.
На этом фоне следует не только жаловаться, что Аваков провалил реформу МВД.
Следует хотя бы риторически спрашивать – «а до какой степени деформации дойдет украинская полиция, пока Аваков будет министром? И чем это грозит стране и народу? »
Сам себе дракон
Вполне возможно, что уровень деформации полиции, который произошел при Аваков, скоро начнет угрожать самому Авакову.
Например, глава МВД неоднократно высказывал мнение, что при реинтеграции оккупированного Донбасса украинские полицейские структуры должны принять не только функцию восстановления контроля за границей, но и разоружения остатков местных незаконных формирований, которые неизбежно останутся после выхода российских оккупационных войск. Но будет ли украинское МВД способно выполнить такую задачу?
Во время войны в бывшей Югославии 1991-1999 годов полицейские структуры Сербии, Черногории, Боснии и Герцеговины (БиГ) были по сути «второй армией» своих стран, имели на вооружении не только автоматы, но и минометы, мины, противотанковые ракеты и легкую бронетехнику. Процесс разоружения таких полицейских структур занял не менее 5 лет, и состоялся только благодаря давлению и принуждению структур Евросоюза. Хотя сами Сербия, Черногория и БиГ имели прямой интерес отобрать «лишнее» оружие у своих правоохранителей, чтобы как новые и независимые государства войти в цивилизованное мировое сообщество.
На этом фоне мало требовать, чтобы полицейских из Кагарлыка наказали, а самого главы МВД уволили. Надо соревноваться и за то, чтобы ликвидировать сам институт министра внутренних дел в том формате, в котором его создал Аваков.
В противном случае, даже если самого Авакова уволят, его преемник все равно сможет распоряжаться не только Нацполицией, но и Национальной гвардией в 60000 штыков, которая имеет танки, артиллерию и транспортную авиацию, миграционной службой и пограничной охраной, и даже – Морской охраной, которая в чем-то мощнее украинских ВМС. Такая власть в одних руках будет развращать, приводить к новым торгам за влияние на уровне высшего руководства, которое сквозь пальцы смотреть на новые «Кагарлыки» своих подчиненных.
Определенные замечания по этому вопросу имел бывший председатель ОП Андрей Богдан, который в сентябре 2019 предлагал определенную деструкцию Нацгвардии: ее определенную часть оставить министру внутренних дел, определенную часть – подчинить напрямую президенту, а боевые подразделения в зоне ООС отдать армейскому командованию. Но дальше заявлений в СМИ дело не пошло.
Аваков создал слишком большой соблазн «канализировать» критику только на дела, имеющие символическое значение – по «делу Шеремета» или убийству Кирилла Тлявова, мальчика из Переяслав-Хмельницкого.
Но если украинское общество и дальше будет жить только в формате «борьбы с драконом» во главе МВД, каждому гражданину и дальше угрожать очередной произвол людей в погонах.
