Бюро коррупционной безопасности и Служба финансовых нерасследований
19.03.2018
Люди в форме кормились за счет прибыли людей в гражданском с первых дней постсоветского капитализма. В лихие 90-е следователи и прокуроры с удовольствием “обслуживали” одних предпринимателей, давили на других, не забывая и о своем кармане. Прошло почти три десятилетия, как распрощались с плановой экономикой, в стране бурно развивается электронная коммерция, мы подписали Соглашение об ассоциации с Европейским Союзом, львиная доля которой касается экономики и свободного рынка, а украинские прокуроры, полицейские, налоговики и сбушники продолжают жить по законам джунглей, пытаясь то ли остановить колесо времени, то ли и вовсе повернуть его вспять.
В бизнес “заходят” разные структуры — подразделения по борьбе с экономическими преступлениями в различных вариациях существовали или до сих пор существуют в СБУ, Генеральной прокуратуре, бывшей милиции и современной полиции, в старой налоговой инспекции и “новой” Государственной фискальной службе. Обычно они ходили по кругу — одни еще не ушли, другие уже стоят на пороге компаний с теми же делами и при тех же обстоятельствах.
Выдерживали не все. Кто-то садился на коррупционную иглу, кто-то ложился под “крышу”, кто-то, задыхаясь от чрезмерного давления, присоединился к движению “бизнес иммигрантов” в другие страны, где и налоги меньше, и правила игры понятнее, и гости из органов вежливее.
В 2014 г. тем, кто остался, показалось, что они увидели свет в конце туннеля. Во время Революции достоинства впервые за много лет известные политики публично, открыто и в один голос заявили, что варварские времена людей в форме вместе с давлением на частные компании, собиранием взяток, выбиванием процентов и поборов должны закончиться.
И действительно, после революции некоторое время бизнес дышал с облегчением. Но время шло, инстинкты возвращались. В дополнение к существующим методам и схемам давления на бизнес появился новый комплекс инструментов и поводов наподобие подозрения каждой второй компании в финансировании терроризма, содействии сепаратизму, в государственной измене и т.п.
Два года назад впервые появился мираж возможного излечения этой болезни — был создан новый государственный орган, который бы расследовал исключительно экономические преступления, забрав соответствующие функции от СБУ, Нацполиции, следственных отделов органов прокуратуры и военной прокуратуры.
Впрочем, мечту очень быстро исказили. К сожалению, политической воли для создания нового независимого органа не хватило ни у президента, ни у правительства с парламентом.
Сначала была ошибка депутатов, случайно исключивших из Налогового кодекса положение о налоговой милиции. Парламент так и не смог принять новый закон, который бы хоть как-то урегулировал этот вопрос, поэтому он завис. И произошло следующее: в некоторых областях остались функционировать подразделения налоговой милиции, в некоторых следователей подчинили напрямую налоговой инспекции, но сформированной позиции в государстве не было.
Первым к условному законотворческому финишу пришли именно в Министерстве финансов. В марте 2017 г. на заседании КМУ был одобрен законопроект о Службе финансовых расследований (СФР). Впрочем, по неизвестным причинам законопроект до сих пор лежит где-то в Кабмине, а глава правительства
В.Гройсман уже более года не отваживается внести документ на рассмотрение парламента. Причин много — от персонального невосприятия парламентом министра финансов до банальной борьбы политических групп за контроль над правоохранительными структурами и желания под шум реформ оторвать свой кусок полномочий и инструментов давления.
На прошлой неделе у правительства и министра финансов появился конкурент. Председатель налогового парламентского комитета Н.Южанина открыто заявила, что она вместе с командой под руководством президента Порошенко разработала альтернативный законопроект о создании нового органа — Национального бюро финансовой безопасности (НБФБ), главная цель которого — борьба с разворовыванием публичных финансов.
Авторы обоих законопроектов — и правительственного, и президентского — утверждают, что новообразованные органы будут лишены возможности убивать бизнес и станут только инструментом эффективной борьбы против преступности в экономической сфере.
Впрочем, анализ обоих документов указывает на то, что в действительности речь идет только о разных сторонах “жизни по-новому”.
Президентское бюро является далекой копией Службы безопасности Украины — по форме создания и назначения руководства и присущим функциям. Предполагается, что это бюро будет напрямую подконтрольно президенту Украины. Это противоречит не только требованиям МВФ, но и нормам Конституции Украины, в которой не предусмотрены функции, которыми Нина Южанина собирается наделить президента Порошенко.
Разработчики законопроекта о СФР учли требования МВФ и указали, что деятельность новообразованного органа координируется Кабмином через Минфин.
Но ключевая проблема в другом — подчинение новообразованного института президенту искажает всю идею независимости такого органа. Согласно документу директора НБФБ назначает и увольняет президент по предложению конкурсной комиссии в составе девяти членов, которых предлагают парламент, правительство и сам глава государства.
Что интересно, законом предусмотрено, что членов конкурсной комиссии должны подать в течение 30 дней. Если не успеют, за парламент это сделает сам президент.
Вспоминая избрание аудитора для НАБУ от Верховной Рады, с большой долей вероятности можно предположить, что в парламенте точно возникнут немалые проблемы с избранием своих представителей. По такой логике получается, что в конкурсную комиссию, которая будет избирать директора НБФБ, могут входить шесть человек от президента и три человека от Кабмина, что сильно разбалансирует интересы конкурсной комиссии, и президент заведомо будет иметь большинство голосов за определенного кандидата на эту должность.
Если порядок формирования конкурсной комиссии НБФБ под президента четко прописан, то с конкурсной комиссией СФР есть вопросы. Законопроектом не определяется порядок ее формирования, а указывается, что министр финансов создает конкурсную комиссию, в состав которой входят девять членов, в число которых могут назначаться представители общественных организаций. Но откуда и каким образом министр финансов их находит, в документе не прописано.
Отдельным вопросом станет возможность прослушивания всех телефонов, видеофиксация всех действий предпринимателей. Как СФР, так и НБФБ предоставляется возможность проведения такой негласной деятельности, но есть отличие: для НБФБ предполагается новое специальное основание для таких действий — “наличие аналитического продукта НБФБ”, то есть для начала прослушивания менеджеров компании будет достаточно наличия записки от этого бюро. Но разработчики не указывают, какого вида должен быть этот аналитический продукт и какую информацию он должен содержать, ведь прослушивание телефонных разговоров значительно ограничивает конституционные права граждан, и для таких действий должны быть обоснованные причины.
Что же касается сферы компетенции, то у НБФБ она четко не прописана в законопроекте, но полномочия бюро значительно шире, чем были у налоговой милиции. Вызывает удивление, что разработчики законопроекта даже не опровергают этот факт. Например, бюро будет иметь доступ к информации о реестре избирателей, результатах аудита и к информации по кредитным историям, что не является объектом исследования для НБФБ.
Удивляет и то, что бюро будет обеспечивать сбор биометрических данных (отпечатков пальцев, образцов ДНК и т.п.). Если НБФБ будет заниматься расследованием исключительно экономических преступлений, то ему не нужно собирать ДНК лиц, поскольку такая категория преступлений обычно расследуется через документы. Но президенту хочется иметь свой собственный банк информации о всех людях, и именно с этой целью прописывается возможность сбора НБФБ любой информации о лице, даже образцов ДНК.
Конечно, депутат ВРУ Нина Южанина не смогла обойти и больной вопрос всех органов — регистрации заявлений о преступлениях. Несмотря на фиксирование четкой процедуры регистрации заявлений, прихоть президента выполнена. Законопроектом прописали отдельную процедуру регистрации заявлений о совершении преступлений и внесении сведений в Единый реестр досудебных расследований, что является началом такого расследования. Вопреки уголовному процессуальному законодательству, в НБФБ создаются дополнительные этапы для регистрации заявлений о совершении преступлений. Даже при наличии действующих положений УПК Украины лицу без адвоката очень трудно зарегистрировать заявление о преступлении, а в случае принятия законопроекта зарегистрировать заявление в НБФБ будет почти невозможно.
Это свидетельствует о том, что НБФБ будет расследовать, что захочет, а не то, с чем будут обращаться граждане. Предполагается, что до момента регистрации заявления, то есть до момента начала расследования, заявление будет передаваться в аналитическое подразделение для подготовки аналитического продукта, и только после этого, возможно, по обстоятельствам, изложенным в заявлении, внесут сведения в реестр и начнут расследование.
НБФБ несет и прямую угрозу деятельности НАБУ. Зная о постоянной войне между НАБУ и Генеральной прокуратурой Украины за подследственность коррупционных дел, президент решил дополнить Уголовный кодекс Украины новой статьей 1911, согласно которой бюро фактически перебирает на себя блок преступлений, расследуемых Национальным антикоррупционным бюро. Например, громкое уголовное производство о растрате государственных средств при строительстве на границе с Российской Федерацией стены под названием “Европейский вал” или “Стена”, проводимое НАБУ. По логике разработчиков законопроекта, этим вопросом должно заниматься НБФБ. И каждое второе такое уголовное производство НБФБ имеет право забрать из любого государственного органа, что также позволит президенту манипулировать в случае необходимости закрыть уголовное производство или, наоборот, его открыть.
