Зам. министра юстиции Елена Высоцкая. Интервью о местах заключения

01.02.2021

«Сегодня тюрьмы не выполняют свою функцию»

— Елена Владимировна, откуда взялось такое странное название: «модельная тюрьма»? Я так понимаю, что здесь ничего, связанного с модельным бизнесом, не будет?

— Речь идет о новой модели тюрьмы: как в архитектурном, так и в организационном плане. Нам в наследство досталась постсоветская структура системы исполнения наказаний. Наши учреждения, которые просто изолируют по приговору суда людей, совершивших разного рода преступления, свою функцию до конца не выполняют. Многие бывшие заключенные, после выхода на свободу вновь оказываются в местах заключения. Но наша-то задача — наставлять тех, кто оступился в жизни, на путь истинный. Чтобы они, выходя на свободу, были к ней максимально адаптированы.

Необходимость что-то менять в системе назрела не просто давно, а очень давно. Просто нужно наконец-то с чего-то начинать. Мы сейчас пока занимаемся анализом: сколько наша идея с модельными тюрьмами будет стоить? Сколько в нее нужно вложить денег? Кроме того, мы должны понять: будет ли снижение уровня рецидива у заключенных, которые отбывали наказание немного в других условиях, нежели это происходит сейчас. Основная идея модельной тюрьмы — к заключенному персонал мест лишения свободы должен относиться по-другому. Мягче, что ли.

— Вы изучали международный опыт? В каких странах есть подобные модельные тюрьмы?

— Мы принимаем во внимание опыт Канады и Норвегии. Но наша модельная тюрьма не будет стопроцентной калькой. В Украине другой менталитет, другое законодательство.

— Давайте поговорим более подробно о модельных тюрьмах, чтобы наши читатели могли понять, что и как изменится. Ведь пока даже в вашей системе об этом ходит много слухов. Мало кто знает что-то конкретно. Читаю в Facebook группу «Пенитенциарная система». Пишет кто-то из работников: «В модельных тюрьмах охранников будут заставлять играть в футбол с заключенными». Мол, это делается для того, чтобы зэки не озлоблялись, а начинали дружить с персоналом. Это правда? Будут в футбол играть вместе?

— Даже комментировать не хочется. Никто не будет заставлять персонал играть в футбол или иные спортивные игры с заключенными. Потому что у персонала есть свои обязанности. Если у них будет время…

-… и желание?

— Да. Время и желание! Если будет возможность, они по собственному желанию могут и поиграть в футбол с заключенными. Почему нет? Можно с заключенными вместе на одной кухне готовить пищу и даже посещать какой-либо виртуальный музей.

— Заключенные сами будут готовить себе еду?

— Но мы же хотим, чтобы заключенный как можно быстрее и качественнее адаптировался к жизни на свободе. А на свободе ему придется как-то заботиться о себе. Ведь сейчас их больше обслуживают другие: еду готовят, территорию убирают. Мы хотим сделать так, чтобы в модельной тюрьме человек проходил весь жизненный цикл такой, какой бы ему пришлось проходить на свободе. Заключенные должны уметь планировать сами свои доходы и расходы. Заработал — получи все деньги на руки и распоряжайся ими. Что-то сэкономил — отложи на будущее. Модельное учреждение должно отличаться от нашей с вами жизни только тем, что заключенные вынужденно ограничены в пространстве. Все другие блага, которые есть у нас с вами, должны быть и у осужденных. Кроме свободы.

Лишение свободы — это уже само по себе наказание. И все. Точка. Рано или поздно срок лишения свободы заканчивается. И вчерашним заключенным придется жить дальше рядом с нами.

«Мы не собираемся создавать детский садик для осужденных»

— Еще очень часто в социальных сетях пишут: в модельных тюрьмах не будет той охраны, какую привыкли видеть. Охранникам больше не придется охранять периметр колонии, они будут чуть ли не жить в одних помещениях с заключенными. Где здесь правда?

— Не могу сказать, что так будет на сто процентов. Мы пока не до конца понимаем, как это должно быть. Могу сказать, что у охранников в тюрьме есть много своих функций, которые они должны выполнять. Но вот работники социально-воспитательной службы — они же также относятся к тюремному персоналу, скорее всего, будут гораздо ближе находиться к заключенным. Будет более тесный контакт. Они и сейчас общаются с заключенными, консультируют их по разным вопросам, составляют план реабилитации своих подопечных.

— Периметр колонии будет охраняться?

— Ну, а как без этого? Тюрьма — это же режимный объект. Мы не готовы к тому, чтобы снять охрану с периметра. Наша функция — правоохранительная. Изолируя людей, совершивших преступление, мы защищаем от них общество.

— Более тесный контакт с заключенными имеют тюремные контролеры. Они выводят осужденных на прогулку, заходят в камеры. Где в новой тюрьме будет место их дислокации, если мы говорим о том, что они должны быть еще ближе к заключенным?

— Большего успеха мы достигнем в том случае, если контролер будет не просто человеком, который пришел и проверил порядок в камере или казарме. Рабочее место контролера должно быть не где-то там далеко, а непосредственно рядом с заключенными — в той же казарме, где содержат заключенных. В модельной тюрьме у контролера будет не только контролирующая функция. Контролер будет больше времени проводить вместе с заключенными, больше общаться с ними.

— То есть любой заключенный теперь сможет с любой просьбой подойти к любому контролеру?

— Это было бы идеально.

— Ну, а самих контролеров кто-то будет охранять? Раз уж к ним будет свободный доступ, то нужно просчитывать риски. Мы не знаем, что у того или иного заключенного в голове. Вдруг он в лице контролера захочет отомстить кому-то?

— Мы не собираемся создавать детский садик для осужденных. Тюрьмы будут так же охраняться, а у контролеров будут средства защиты. Нельзя экспериментировать с уровнем безопасности в наших учреждениях.

— Внешний вид охранников и контролеров как-то будет меняться? Честно говоря, без обиды, но посмотришь на тюремного охранника глазами заключенного, и понимаешь, что он выглядит очень угрожающе: с дубинкой, с наручниками. А ведь это тоже психологическое давление.

— Я думаю, что мы придем к мысли, что от привычного вида охранника в тюрьме нужно отказываться. Но куда деться от средств защиты — тех же дубинок. Мы общались с персоналом колоний. Они говорят, что дубинка — это все-таки хоть какая-то гарантия их безопасности при нештатных ситуациях. Возможно, эти средства защиты будут как-то скрыты.

«Всего две тюрьмы для Украины — это далекая перспектива»

— Для какой категории заключенных могут быть доступны модельные тюрьмы? Серийные убийцы и маньяки тоже туда смогут попасть?

— Мы начнем с более легких преступлений. В модельную тюрьму поначалу будут попадать заключенные, которые через год-два выйдут на свободу и будут жить рядом с нами.

— «Начнем» — это ключевое слово? Значит, после заключенных, совершивших более легкие преступления, в модельных тюрьмах могут оказаться и другие — те, кто совершил более серьезные преступления, нежели кража мобильного телефона?

— Все покажет время. Мы должны будем понимать, исправляем ли мы осужденных, создавая для них в тюрьме более человеческие отношения. Это не скоротечный проект. Я не смогу перед вами отчитаться через полгода, что у нас уже все исправились. Мы должны все продумать, выбрать учреждение, в котором можно будет обустроить первую модельную тюрьму.

— То есть корпуса для модельной тюрьмы не будут строить специально?

— Конечно, было бы очень хорошо, если бы это были новые здания. Но у нас нет на это денег. Поэтому будем выбирать для нашего проекта лучшую из существующих колоний.

— Почему не начать со следственных изоляторов, чтобы опробовать на них свой проект? Ведь, согласно презумпции невиновности, там находятся люди, которые считаются невиновными до приговора суда.

— В Украине почти все следственные изоляторы в ужасном состоянии. Нужно проводить капитальный ремонт почти везде. Но в большинстве случаев даже ремонт не поможет. Зданиям, в которых они находятся, более ста лет. Это и Лукьяновка в Киеве, и Львов, и Одесса, и Черновцы, и Хмельницкий. Но если нам кто-то захочет помочь со строительством новых корпусов для СИЗО, мы не откажемся.

— Давайте поговорим отдельно о бытовых условиях содержания в модельных тюрьмах. Что изменится? Часто нам в качестве примера приводят скандинавские тюрьмы. Там даже террорист Брейвик, который убил 77 человек, сидит в комфортной камере с телевизором и пишет жалобы, что у него нет интернета. У наших заключенных будут такие же комфортные условия?

— Почему это вас удивляет? Еще раз повторю то, что я уже говорила раньше. Если человека лишили свободы, это уже и есть наказание. В решении суда не сказано: «лишить свободы и поселить в некомфортные условия, с сыростью, грязью и плохим запахом».

— Ну смотрите, ведь у нас где-нибудь в селе на Кировоградщине какая-нибудь бабушка живет в худших условиях. И ведь ее никто не наказывал.

— Мы говорим все-таки сейчас о заключенных. Мы не имеем права наказывать человека, попавшего в тюрьму, больше, чем ему приписано приговором.

— И все-таки, бытовые условия в украинских модельных тюрьмах будут такими же, как в скандинавских? Будут ли там камеры или все-таки барак?

— Скорее всего, барак. Хотя в Европе говорят, что в бараке нет индивидуального пространства для заключенных, что это нарушает права человека. Мы подумаем и сделаем все по-своему. Но условия для заключенных будут гораздо комфортнее, чем сейчас.

— Министр юстиции Денис Малюська часто делает резонансные заявления. Одно из них было о том, что Украине вполне достаточно всего двух тюрем. Звучит фантастически. Но все же, эти две тюрьмы будут — одна обычная, для маньяков и убийц, а другая модельная?

— Всего две тюрьмы для Украины — это очень далекая перспектива. Это было сказано образно. В настоящее время в Украине тюрем больше, чем нам нужно, и их экономически нелегко содержать. Не все, кто сейчас находится в тюрьме, должны там быть. Не все сидят за такие страшные преступления, за которые необходимо сажать в тюрьму. А ведь оступившийся человек за несколько месяцев в тюрьме может стать опасным для общества.

Есть альтернативный вид наказания — пробация. Если часть заключенных переведут на пробацию, тюрем надо будет меньше. Если же нам удастся воплотить в жизнь проект с модельными тюрьмами и значительно уменьшить количество рецидивов, то так мы и дойдем до двух тюрем в Украине. Ведь сейчас 70% заключенных — это те, кто попадает в тюрьму по второму и больше разу. Они не социализируются после выхода на свободу.

— То есть две тюрьмы, таким образом, у нас в Украине останутся лет через сто?

— Ну не через сто, конечно. Гораздо раньше. Нам поставлена задача уменьшить количество рецидивистов. В этом направлении мы и работаем. Будет меньше рецидивистов — будет меньше заключенных, будут закрываться тюрьмы.

Михаил Сергушев

Источник