Юрий Покиньборода. Экс-начальник Луганской полиции

27.12.2017

Первый раз Юрия Покиньбороду я увидела в приемной Туки в декабре 2015-го – я приехала в Северодонецк на интервью  с тогдашним губернатором Луганщины. Позже мне рассказали, что главный полицейский области – бывший доброволец, командир батальона “Киевщина”, человек принципиальный и честный. И что есть все шансы, что Покиньборода наведёт порядок в подконтрольной ему сфере, в том числе – и с контрабандой, которая цвела махровым цветом в серой зоне.

Однако совсем скоро я узнала, что Покиньбороду перевели в Киев, а еще через некоторое время он уволился с правоохранительных органов.

Вторая наша встреча – снова абсолютно случайная – произошла во время Марша за импичмент. Покиньборода не скрывает своих политических симпатий и антипатий. Конечно, мне были интересны причины его увольнения, а также – точка зрения теперь уже свободного человека на все, что происходит в АТО да и в стране в целом. Поэтому там же, на Марше, мы и записали это интервью. Честно говоря, откровенность человека, прослужившего 25 лет «в органах», заставляет задуматься о его личной безопасности. Хотя, думаю, доброволец, воевавший в самые горячие месяцы войны, сможет за себя постоять.

Юрий, вы возглавляли полицию Луганской области в 2015 году. Тогда тема контрабанды в серой зоне достаточно активно присутствовала в информационном поле страны. Сегодня материалы на эту тему стали редкостью в СМИ. В чем дело – контрабанду победили?

Нет, конечно, никуда она не подевалась. Контрабанда, наоборот, только увеличилась в объемах. Как только я пришел начальником Луганского УМВД, – это был ноябрь 2015 года – я поставил задачу оперативным службам дать мне полную информацию по передвижению контрабанды. И мне на стол положили целый пакет документов – с фотографиями, с маршрутами передвижения, со всеми задействованными лицами.

Эти материалы уже были собраны до вас?

Нет, эту информацию отрабатывали люди по моему приказу. Мы составляли докладные на командующего АТО. Например, касающиеся передвижения контрабанды по Попаснянскому району. Мне тут же начали звонить: зачем вы это делаете?

Фамилия командующего АТО?

Они там меняются один за другим, вы думаете, я все фамилии помню? Однако полиция, в основном, не занимается борьбой с контрабандой. Мы могли сделать немного… Я начал менять руководителей районных отделов полиции, которые находятся на приграничной территории, ставить им задачи по выявлению маршрутов, по задержанию. Мы отрабатывали мероприятия совместно с пограничниками. Это то, что касается границы с Россией. А то, что касается линии разграничения, т.е. там, где боевые действия идут, – когда я пришел, движения фур там не было. Все уже перевозили по железной дороге.

А что возили?

Задерживают пограничники, например, в составе поезда два вагона оргтехники. Евгений Андрющенко тогда был начальником погранотряда Луганской области. Представьте себе – компьютеры, принтеры.

В Луганск?

Да, в Луганск. Вы поговорите с ним, он расскажет. Сколько я информации давал, и сколько по этой информации было задержано контрабанды.

Мы тогда в тандеме с ним работали очень даже неплохо. Мы просто это все не афишировали, понимаете?

А почему не афишировали?

А потому что, объясняю, можно было и агентуру спалить, и тех людей, которые нам помогали. Это очень серьезные вещи. Это жизни людей. Мы свою работу сделали: арестовали, возбудили уголовное производство, передали в соответствующие органы – все.

Хорошо, вы писали докладные…

…А воз и ныне там.

Никаких реакций не было, никто к вам не приезжал?

Ну почему, мне начал звонить один из командующих сектором: почему вы ко мне не подъехали, почему со мной не поговорили? Начались такие намеки, мол, надо было подъехать, мы бы тут разобрались вдвоем… Я говорю: я не собираюсь с вами ни о чем разговаривать, уважаемый, я написал докладную, а вы реагируйте на нее, перекрывайте каналы контрабанды, докладывайте своему руководству – что сделано, сколько задержано, вы понимаете, о чем я говорю? Конечно, я бы мог подъехать, сесть с ним, выпить имбирного чая, сказать: кладите мне на стол столько-то тысяч долларов в месяц, – и я вас не замечаю…

Вы допускаете, что именно так и происходит сейчас?

Я уверен, что так и происходит. Только суммы, может быть, больше.

Насколько больше?

Я понятия не имею, сколько там сейчас крутится, какой оборот контрабанды и какие «тарифы». Я просто знаю, что потоки не прекращаются.

Мост взорвали в станице Луганской, мост в Счастье взорвали – для чего? Для того чтобы перенаправить всю контрабанду через Попаснянский район. Не для того, чтобы сдержать врага, а для того, чтобы контрабанду переправить через Золотое…

А если кто-то хочет мне возразить и сказать, что мосты взорваны для задержки противника, я приведу один пример. В начале лета 2015-го мы приняли восьмикилометровый участок фронта в селе Кряковка, недалеко от Трехизбенки. Так вот. Перед нами был танковый брод. Этот брод был сделан ещё во времена СССР, там, на танковом полигоне, проходили учения. Когда мы принимали позиции и меняли ВСУ, я спросил командира про этот брод. Он мне ответил, что там всё заминировано противотанковыми минами. Через три-четыре дня мы провели разведку этого брода, но не нашли там никаких мин. Минировать пришлось нам самим. И мы заминировали… А теперь представьте себе, что в одно утро или ночью на нас выезжают танки противника… А у нас кроме ручных гранатомётов против танков ничего и не было. Нас смели бы за минуты. А вырвавшись на оперативный простор, эти танки могли бы наделать много беды, вплоть до окружения и разгрома сектора. Вот такие были у нас ситуации. Поэтому я уверен: взорванные мосты не остановили бы противника, а вот перенаправить пути контрабанды – это да.

Вы оперируете какой-то свежей информацией о ситуации с контрабандой?

Понятия не имею, честно вам скажу. Это не моя сфера деятельности. Это то, с чем я сталкивался и, естественно, был обязан реагировать. Я передавал информацию в СБУ, я передавал информацию командующему АТО. Но непосредственно борьбой с контрабандой я не занимался. Это не функции полиции, понимаете? Правда, возле Счастья, на линии разграничения в районе Трёхизбенки-Лопаскино, там, где Эндрю убили, я поставил батальон Луганск-1, который работал по контрабанде (2 сентября 2015 года одна из мобильных групп по борьбе с контрабандой в зоне АТО попала в засаду и понесла потери. Погиб волонтер Андрей Галущенко (позывной “Эндрю”) и сотрудник Госфискальной службы. Позже военный прокурор Анатолий Матиос заявил, что «Эндрю» был штатным негласным сотрудником Службы безопасности,  – ред.) Еще часть спецназа работала в районе Золотого. И они через день задерживали (контрабандистов – ред.), через день! Ну, хотя это была мелочь. Машина колбасы, к примеру, или машина муки. Фуры там уже не ходили.

После убийства Эндрю очень сильно начала «рыть» военная прокуратура и там быстренько все «заглохло». Я приехал через пару месяцев после его убийства.

…Меня некоторые обвиняют: почему ты не раскрыл это убийство? Но расследованием занималась военная прокуратура. Всю информацию, имеющуюся у нас, мы им передали. А проводить какое-то параллельные расследования мне бы никто и не позволил.

Но ведь с губернатором вы общались? Он же был в курсе всего, что происходило с контрабандой на территории Луганской области? В своем интервью он тоже рассказывал об этом всем.

Ну, конечно, общались. Андрющенко, я и Тука, – мы постоянно эту тему обсуждали.

Чтобы эта система развалилась, чья должна быть воля? В первую очередь, руководства ВСУ, полиции, СБУ и фискалов.

Вы понимаете, когда наверх, на Киев, идет цепочка денег и все на этом зарабатывают сложно это прекратить.

Но масштабами этих финансовых цепочек вы не оперируете?

Если бы я в месяц, например, зарабатывал на контрабанде 200 тысяч долларов, я бы мог прикинуть: ага, если я получаю двести, значит и начальник СБУ получает двести, и начальник фискалов… Можно было бы посчитать общую сумму доходов. Но я не знаю, какие суммы крутятся в контрабанде, какие суммы идут наверх…

Еще раз: вы допускаете, что нынешний начальник Луганской полиции получает какие-то определенные конверты?

Даже не сомневаюсь.

И эта цепочка ведет на самый верх?

Естественно.

Ну, и что же нам всем с этим делать?

Руководство менять, что делать. Бороться? Бороться можно только после того, как мы уберем режим, который сейчас управляет страной. Поймите, это не власть. Власть от режима чем отличается? При власти работают законы, при власти работают суды, при власти борются с коррупцией, при власти улучшается жизнь людей, при власти не преследуются инакомыслящие, при власти силовые структуры занимаются своей работой – раскрывают преступления против государства, против людей. А у нас – режим, который делает все наоборот. Он борется с патриотами, он сажает людей, которые пошли защищать Родину. Я не говорю, что все ангелы (среди добровольцев – ред.), я не говорю, что все невиновны. Да, есть люди, которые воевали и совершали там преступления, я это знаю, потому что я это видел.

Но я также знаю людей, которые «закрывались» просто по беспределу, потому что у местного руководства была соответствующая договоренность с сепаратистами.

Поэтому – режим Порошенко делает все, чтобы уничтожить добровольцев, чтобы уничтожить тех, кто мешает им грабить страну.

Понимаете?

Понимаю. Но о каких договоренностях с сепаратистами вы говорите? Что вы имеете ввиду?  

Ну вот вам элементарный пример: мы в мае 2014 года приехали в Сватово. Я был командиром батальона «Киевщина». Я требовал, чтобы нас отправили на передовую, ну, мы же воевать приехали, Родину защищать, правильно? А генерал Науменко нас всех держал в городе Сватово (генерал-лейтенант МВД Анатолий Науменко, в 2014 г. – начальник ГУМВД Украины в Луганской области – ред.)

Нас всех держали, все добровольческие батальоны, нас не пускали на передовую, представьте себе. Вывод какой? Почему нас держат в Сватово?

У нас была информация о договорённостях Науменко с сепаратистами что бы не пускать добровольцев на передовую.

Когда меня назначили начальником Луганской полиции я очень много фактов узнал о том, как сдавался Луганск этим генералом, как он бросил личный состав на произвол судьбы. Как он «случайно» оказался в Сватово со своими замами и потом дал приказ всем, кто верен Украине, выходить в Сватово. Я писал по этим фактам докладную руководству, писал о необходимости провести служебное расследование по действиям руководства милиции во время событий в Луганске, дать им правовую оценку и направить материалы в прокуратуру. Оказалось, что это никому не нужно.

Никто не хочет разбираться в тех событиях, потому что многим руководителям в Украине придётся сесть на скамью подсудимых вместе с Науменко.

Сколько людей держали в Сватово?

В батальоне 200 человек. В Сватово стояло где-то семь или восемь батальонов. Эта тысяча человек должна быть на передовой, защищать Родину, освобождать территории, которые захватили сепаратисты.

И сколько вы пробыли в Сватово?

Ну, я выдержал, по-моему, месяц. Потому я поднял бунт. Я поднял батальон и увел его на передовую. Это подтвердят все, кто там был.

Добробатов практически не существует.

Да, делалось все, чтобы их уничтожить.

Это плохо?

Вы понимаете, во-первых, это наша история. Во-вторых, в добробатах были люди, которые пришли защищать Родину. Но вместо того, чтобы писать книги, снимать фильмы, открывать памятники первым добровольцам – о нас никто не вспоминает. Вспомните празднование двух последних Дней независимости. «Коробки» из войск идут по Хрещатику, а добровольцев нет. Неужели нельзя сделать «коробку» из добровольцев, скажите? Неужели мы не заслужили, чтобы люди на нас посмотрели, чтобы о нас вспомнили?

Так что – что ж тут хорошего, если власть дала команду забыть о нас?

Ну так вы должны сами бороться, чтобы память о добровольцах не пропала.

А мы и боремся.

Вы контактируете со своими сослуживцами, с бывшими добровольцами?

Конечно. Я постоянно со многими людьми на связи, в том числе и с теми, кто служит сегодня.

Вот скажите, почему добробаты не ставят на охрану общественного порядка? Раньше под ВР стояли добробаты – «Киев-1», «Миротворец», и многие другие. А сейчас нет их.

Почему же?

Потому что все они готовы перейти на сторону народа. Я знаю настроение среди бойцов.

А полиция?

И полиция готова. Вы думаете, что они будут Авакова защищать, который рюкзаками торговал и песком? После этих видеосъемок в кабинете Чеботаря? Вы думаете, что в полиции служат роботы, которые просто бездумно выполняют приказы? Да нет. Во-первых, это юристы. Я вот – с юридическим образованием. И они все прекрасно отдают себе отчет, что будет, если начнется третий Майдан. Они прекрасно понимают, чем это закончится для правящего режима и чем это закончится для самих полицейских, которые выйдут против народа и против Конституции. После того, чем все закончилось для «Беркута», сейчас никто в это лезть не хочет.

А вы допускаете, что может быть третий Майдан?

Ситуация такая взрывоопасная в стране, что вполне реально.

Вы думаете?

А вы думаете по-другому?

Ну, судя по небольшой уличной активности – даже не знаю, что и сказать.

Смотрите, вот идет толпа. Сейчас кто-то из спецслужб заинтересованных делает взрыв, гибнут люди. Вы не исключаете такой возможности?

Конечно, не исключаю.

И как вы думаете, что после этого взрыва начнется?

Поэтому многие люди говорят так: ребята, я не буду стоять на Майдане, если начнется – автомат на ремень и вперед. Вы понимаете?

Это говорят ваши бывшие коллеги-сослуживцы?

Это говорят все. Все, кто воевал. Они стоять не будут на Майдане и жить в палатках не будут.  Но если что-то начнется… Оружия у людей на руках очень много.

Но я же вижу экипировку нынешней полиции. И они все очень серьезно научены…

При чем здесь экипировка? Кто наученный? Вы посмотрите, кто тут стоит. Полицейские, которых набрала два года назад Деканоидзе? И они будут нас разгонять? Или вы хотите сказать, что тот «Беркут», который переименовали в «подразделеня особого назначения», будет нас разгонять? После Майдана? После того, как их «слили»?..

Дело не в экипировке. Мы приехали на войну в одних трусах и в тапочках. У нас ничего не было. Нам экипировка не нужна. Вот то, что здесь (показывает на сердце – ред.) намного важнее. Важен дух, который есть у человека. Я и без экипировки справлюсь.

Вы говорите как человек «заряженный». Но насколько массовые подобные настроения в среде ваших бывших сослуживцев.

Я вам ответственно говорю, что эти настроения массовые. Те же самые полицейские, военные и их родные платят коммуналку, видят как растёт доллар и падает социальный уровень жизни, смотрят на свои зарплаты. Неужели вы думаете что они от этого в восторге?

Давайте вернемся к вашей работе в Луганской области. Вы отслужили начальником полиции немножко больше полгода, да?

7 месяцев.

Почему вас отозвали в Киев?

Потому что я начал очень много «рыть», начал проводить аудиты.

За семь месяцев своей работы я выявил только за 2015 год разворованных в полиции области 22 миллиона гривен.

Я разбирался с закупками формы, бензина, продуктов питания. А это откаты, это всё идет через чьи-то фирмы и за этим стоят определённые руководители министерства. Конечно, это им не нравилось. Тем более я озвучивал это на пресс-конференциях, в интервью журналистам. Я не молчал. Некоторые говорят: “Его оторвали от «кормушки», вот он и злится”. Нет. Ютюб и Гугл в помощь. Там найдёте подтверждение моих слов.

Вы обо всем этом докладывали?

Конечно, докладывал Авакову, Деканоидзе и материалы передавал в областную прокуратуру, Квяткивскому.

И что?

Присылали отписки: проверяем, мол. А потом меня убрали и все заглохло.

А с Тукой вы общаетесь сейчас?

Иногда общаемся. Последний раз, когда я общался с Тукой, я спрашивал, чем можно помочь одной переселенке с двумя детьми и больной мамой. О чем мы еще можем общаться с ним? После того, как меня сняли с должности, мы пару раз с ним встречались, пили кофе. Все.

Вас сняли с должности, перевели в Киев, но вы потом, спустя какое-то время, сами уволились. Почему?

Я не уволился. Меня целый год просили уволиться. Меня уволили по сокращению.

Весной 2016 вы поехали в Киев.

…А уволили меня 30 июня 2017-го.

Что, в органах только один вы принципиальный, который не молчал и которого убрали?

Нет, в органах есть очень много честных и принципиальных.

Но они молчат!

Но они молчат… Молчат потому, что кому-то осталось до пенсии чуть-чуть например.

Значит, тысячи честных и порядочных, по-вашему, людей молчат. И вы говорите о том, что возможны какие-то изменения в этой стране?

Да, я вам так и говорю. Полицию можно поменять за два-три месяца. Так же как и всю страну. Надо узаконить провокацию взятки, создать антикоррупционный суд, который не будет подчиняться Президенту и его окружению, оставить прокуратуре функции обвинения в судах и поверьте – всё начнёт меняться очень быстро.

Почему этого всего не происходит сегодня?

А потому что никто не заинтересован в этом. Вся система работает на зарабатывание денег.

Я уверен, что после их отставки будут еще много уголовных производств по хищениям бюджетных средств.

А вы искренне верите, что настанет час возмездия?

Конечно. Я верю в неотвратимость наказания.

И что наказание может их настичь через много-много лет?

Да.

А вот, например, Леонид  Данилович уже много лет себя прекрасно чувствует в своей вилле на Сардинии.

И Леонида Даниловича тоже настигнет наказание в виде лишения свободы. Всему своё время.

Я согласна, что это было бы справедливо, но вам не кажется, что ваше настроения немножко романтичны?

Нет… Галина, смотрите, у нас происходит эволюция, правда, немного ускоренными темпами. Мы не можем еще двести лет строить цивилизованное общество, совершенствовать законы. У нас нет двухсот лет! Об этом говорят две Революции и война. Вы понимаете?

Как вы сейчас оцениваете ситуацию в зоне АТО?

Когда я ушел на пенсию, я думал подписать контракт и поехать воевать, а потом я все-таки передумал. Я понял, что война может закончиться только на Банковой.

Я говорила с Хмарой, он утверждает, что если миллион скажет Порошенко «Уходи!», он уйдет. Но для этого надо, чтобы этот миллион нашелся.

Я верю в это.

А почему вы не хотите заниматься политикой?

Я слишком прямолинейный, а в политике это очень плохо.

Хорошо, последний вопрос: как вы считаете, достаточно ли таких людей, как вы, чтобы ситуацию в стране изменить?

Мы с вами прекрасно знаем, что рыба гниет с головы. Когда я пришел начальником УВД, я начал себя окружать такими людьми, которые возбуждали уголовные дела по Януковичу, которые возбуждали уголовные дела по Ефремову, понимаете? Я не окружал себя теми, кто занимался контрабандой и знает, как зарабатывать деньги. Поэтому у меня и был результат, которого очень боялись в министерстве. Поэтому, после того как меня убрали, мою команду распылили. Кого-то, как меня, «ушли» на пенсию, а кого-то назначили на должности, где они никому мешать не смогут. Тоже самое, например было с Сакверелидзе и его командой, которая работала по «бриллиантовым прокурорам».

Мы можем изменить страну. Поверьте, если бы Розенблат, Повловский, Насиров и вся эта банда сидела бы сейчас в СИЗО, я бы на марши не ходил. Я бы видел результат борьбы с коррупцией, и общество бы это видело. А когда я вижу, что добровольцев сажают, а сепаратистов и коррупционеров отпускают, нагло плюют нам всем в лицо, обществу – я сидеть дома спокойно не могу и не буду.

Фото Марии Шевченко

Автор: Галина Плачинда, издание МИР

Источник

Останні записи про персони

Нас підтримали

Підтримати альманах "Антидот"