Вячеслав Аброськин. Заместитель главы Нацполиции
07.09.2017
“Обозреватель” публикует продолжение интервью первого заместителя главы Нацполиции Украины – начальника криминальной полиции Вячеслава Аброськина. Сегодня речь пойдет о сложной криминогенной ситуации в Украине, о поставленных первоочередных задачах и о том, что же необходимо правоохранителям для “полного счастья”.
Напомним, в первой части интервью генерал рассказал о “белых пятнах” своего прошлого, о том, как выезжал из аннексированного Крыма и что этому предшествовало.
Глава МВД Арсен Аваков, сообщая о вашем назначении, сказал: “В подотчетной Вячеславу Васильевичу Донецкой области один из самых низких по стране уровней преступности – и это – в прифронтовой области!” В общем, недвусмысленно дал понять, что ожидает результатов во всех регионах страны. Как вам задача?
Нормальная! Ожидаемая. Скучно точно не будет (рассмеялся). Упор в первую очередь на борьбу с организованной преступностью, которая сейчас подняла голову.
Она и в “лихих 90-х”, насколько помню, не скромничала.
Мне эта тема хорошо знакома. В 90-х годах, когда я только пришел работать в розыск, в Крыму проблема с организованной преступностью вышла на передний план.
Бандформирования занимались рэкетом, вымогательством, разбойными нападениями… Происходил и серьезный передел бизнеса – как раз проходила приватизация предприятий
И тогда же было создано Управление по борьбе с организованной преступностью.
Из уголовного розыска вывели отдельный блок, который и стал заниматься организованными преступными группировками – бандитами, которые почувствовали безнаказанность, поверили в свою силу и “подняли головы”. В состав УБОПа перешли наиболее грамотные и профессиональные сыщики из уголовного розыска.
В Крыму в то время работал и Геннадий Москаль, который показал, как надо бороться с такого рода преступниками. И тогда же в 90-х был указ президента, который позволял задерживать подозреваемых в причастности к ОПГ на 30 суток. Благодаря работе, которая, подчеркну, целенаправленно велась, большинство группировок удалось разбить в пух и прах.
Многих посадили, довольно много бандитов погибло в результате междоусобной войны между преступными кланами за сферы влияния. И уже в 2006 году в Крыму, под руководством Паскала, мы “добивали” остатки тех группировок. Это банды “Сейлем”, “Башмаки”.
Две самые крупные организованные преступные группировки в Крыму в 1990-2000-е годы. Рэкет, грабежи, десятки заказных убийств…
Именно. И тогда мы задержали Виктора Карасева, который впоследствии получил, если не ошибаюсь, 15 лет лишения свободы. Авторитет по кличке Карась “рулил” силовым крылом ОПГ “Башмаки”, которое выбивало долги, совершало убийства.
Кстати, в поле зрения правоохранителей был и Аксенов.
Речь о Сергее Аксенове, который в конце фераля 2014 года был “избран” так называемым главой Крыма? Когда “волеизъявление” состоялось при помощи вооруженных россиян.
Да, я говорю о нем. Он был активным членом преступного сообщества “Сейлем”: занимался вымогательством, отжимом предприятий. Был известен в криминальных кругах под кличкой “Гоблин”, а уже потом “ударился” в политику.
К сожалению, бандиту Аксенову удалось избежать ответственности. В 90-х он смог пройти “между капель”, а когда мы им занимались в 2006 году – не хватило прямых доказательств его причастности к умышленному убийству. Да и не без помощи покровителей он ушел от ответственности.
Но многих членов этих двух ОПГ нам удалось отправить за решетку.
Сейчас Аксенов продолжает “руководить” оккупированным Крымом. Но давайте вернемся к УБОПу. К подразделению все-таки было много претензий, которые признавал и один из его основателей – Валерий Кур. В то же время он довольно критично отнесся к “ликвидации” УБОПа. По вашему мнению, к чему привело такое решение?
УБОП, который помог остановить весь тот произвол, впоследствии “прирос” экономическим блоком: то есть, сотрудники стали заниматься расследованием экономических преступлений. Потому что преступные группировки, начиная с вымогательств и разбоев, впоследствии стали больше внимания уделять именно экономике. В их “особом” понимании этого слова.
И вот тогда УБОП стал, скажем так, более коррупционным. Была информация, тут нечего скрывать, что сотрудники подразделения сами становились предводителями организованных преступных группировок. Занимались крышеванием и т.д. Все это привело к тому, что в 2015 году было принято решение: УБОП должен прекратить свое существование – как отдельная служба.
И получилось, что вся работа по документированию преступлений, совершенных ОПГ, легла на уголовный розыск. В котором, конечно, есть управления, отделы, которые занимаются организованной преступностью, но все-таки розыск занимается “разноплановыми” темами. От краж, простых мошенничеств, вымогательств – до разбоев и убийств.
Но людьми, которые входят в состав преступных сообществ, а тем более руководят ими – надо заниматься не день-два, нужно посвятить этому немало времени. Уголовный розыск работает от преступления к преступнику, здесь же работает другой метод: от преступника – лидера ОПГ – к совершенным преступлениям.
А с ним-то как раз у сотрудников уголовного розыска плохо. И что имеем на сегодняшний день?
Сегодня мы фиксируем большое количество воров в законе. Постоянно находятся в Украине от 25 до 35. Я немногим более месяца в Киеве, и за это время практически ежедневно мы фиксируем прилеты, встречи, сходки преступных авторитетов.
Где они встречаются?
В элитных отелях, ресторанах, на закрытых базах отдыха. Фактически они являются владельцами этих ресторанов, которые просто оформлены на других лиц. В дни подобных “корпоративных встреч” доступ обычным посетителям закрыт.
Но не думайте, что воры в законе – это исключительно украинская проблема. Они мигрируют. Это и Греция, и Россия, и другие страны.
Почему у нас такое количество?
Смотрите, например, в Грузии есть закон: если человек причисляет себя к ворам в законе, то несет уголовную ответственность. И сроки довольно большие. В нашем же УК понятие “вор в законе” отсутствует.
Так что делать? Какие конкретно шаги можно и нужно предпринять?
Работать! Воров, авторитетов, лидеров преступных сообществ действительно трудно документировать. Повторю: это дело не одного дня. И, конечно, этим должны заниматься профессионалы. Должна быть и соответствующая законодательная база.
Важно исключить физическое присутствие на территории нашей страны заезжих “гастролеров” и воров в законе – не граждан Украины. А это можно сделать только путем ужесточения законодательства
Недавно народные депутаты Ирина Луценко и Артур Герасимов зарегистрировали законопроект, которым предусмотрено возвращение ст. 331 УК Украины (незаконное пересечение государственной границы). Очень интересный законопроект – немножко доработать и можно (нужно!) “запускать”.
Какое наказание предусмотрено?
Незаконное пересечение границы планируется наказывать заключением сроком до трех лет. При повторном преступлении или группой – от трех до пяти, а если такое правонарушение совершено с использованием оружия – от пяти до восьми лет. Прекрасно.
Приехал к нам недавно вор в законе Тенго Гальский, его до этого дважды выдворяли из Украины, и вот снова был задержан.
Получил бы сейчас своих восемь лет лишения свободы и мы бы ему помахали рукой. И были бы счастливы (смеется). Но пока что это невозможно, ответственности нет. Так что снова депортировали.
Им у нас, в Украине, медом намазано? И грузинские едут, и российские…
Дело в том, что преступным авторитетам из РФ и так называемым карманным “ворам в законе” поставлена задача дестабилизировать ситуацию в нашей стране. ФСБ не оставляет попыток. И моя цель – освободить Украину от криминальных авторитетов.
Кстати, из Донецкой области все воры убежали.
Только не говорите, что из-за вас.
Я не буду присваивать чужие “заслуги” (смеется). Да это и невозможно: причиной послужили в первую очередь боевые действия, затрудненное передвижение… Много всего.
Возьмем Краматорск – после оккупации Донецка он стал “главным” городом региона. Там же через одного военные, сотрудники СБУ, полиции… Преступникам непросто разгуляться.
Как и в Мариуполе, где находится Главное управление Национальной полиции в Донецкой области. А вообще, это действительно результат слаженной работы правоохранителей: полиции, СБУ, Нацгвардии. Так что действительно большая часть представителей преступного мира решила покинуть воюющие области. От греха подальше.
Киев и Киевская область уже ощутили.
На Донбассе я больше занимался иными проблемами – диверсантами и т.п., а приехал в столицу – и снова “здравствуйте”. Преступники, конечно, рвутся в мирные, финансово привлекательные, большие города – это факт. Думают, что тут легче затеряться, что они останутся безнаказанными.
А вы уверены, что не останутся?
Уверен. Потому что полиция становится на ноги. Вот, посмотрите: передо мной стан злочинностi за останнiй тиждень. И эти цифры свидетельствуют, что это найнижчий показник за два мiсяцi.
Вячеслав, я знаю, что полиция всегда обращает внимание на снижение даже на 0,1-0,2%, но обычный гражданин мыслит другими категориями: страшно ходить по улицам или нет, эффективна работа правоохранителей или нет. Кстати, многие считают, что, процитирую, “полиция сейчас занимается только регистрацией преступлений”. Озвученная вами позитивная статистика – это реальное уменьшение количества именно преступлений, а не регистраций?
Знаете, я тоже когда-то думал: ну, вот цифры, цифры, цифры… Сколько можно? Но без них сейчас не получится рассчитывать силы и средства. Мне 44 года, из них 23 я в “органах” – поверьте моему опыту!
Вот смотрите: в разных уголках Украины, сколько ни отрицай, а есть отличия в менталитете. Есть западные области, где в выходные дни люди массово идут в церковь и, соответственно, падает количество преступлений. Есть, например, Донецкая область. Как только наступает пятница – понеслось! Душа “разворачивается”, количество совершенных правонарушений, преступлений моментально увеличивается – идет резкий рост.
В субботу еще продолжается “гуляй, душа!”, а в воскресенье уже потише – идет снижение.
Если не анализировать обстановку, не владеть цифрами, то не получится грамотно распределить силы
И когда я был начальником полиции Донецкой области, то дополнительно выводил на улицы полицейских именно в пятницу и субботу. Бывали дни, когда именно благодаря этому удавалось “регулировать” количество поступивших сообщений.
Не утаивали?
От регистрации утаить невозможно! Все обращения автоматически поступают в колл-центр UASC, который находится в Мариуполе – в ГУ НП. Идет электронная обработка информации. В центре работают гражданские: девушки оперативно всё вносят в базу, а диспетчер уже передает информацию о правонарушении патрулю.
Это не 90-е годы, когда было два журнала регистрации учета правонарушений и преступлений: один официально зарегистрированный, а второй для укрытых от регистрации. Чтобы в случае необходимости можно было бы вернуться к тому или иному “запрятанному” преступлению. Сейчас, благодаря новациям, это попросту невозможно.
Хорошо, журналы журналами, но к правоохранителям немало претензий. Один из недавних примеров: человек заявил о квартирной краже, но на девятый день следователь даже не взял список похищенного. Деньги пострадавший не рассчитывал вернуть, но вот коллекционные монеты – вполне возможно. Так это Киев – столица.
Столица – это мегаполис. Не один и не два миллиона человек. Да, тут больше и сотрудников полиции. Но мы как раз с вами обсуждали, сколько преступников покинули прифронтовой регион – Донецкую, Луганскую области – и ринулись в крупные города Украины. Переехали туда, где можно “заработать” приличные деньги.
Да, здесь сконцентрирован криминал (и не только из граждан Украины), но нельзя сказать, что полиция не работает – достойно работает! На днях задержали серьезную группу преступников, которые совершали разбойные нападения. На трассе стреляли – полиция быстро отреагировала, задержала. Провели обыски, изъяли огнестрельное оружие – автоматы, а также денежные средства.
А сколько вообще преступлений совершают иностранцы?
В августе в Украине зарегистрировано 678 преступлений, совершенных иностранцами и лицами без гражданства. В 335 случаях – лица установлены и им уже сообщено о подозрении.
10 иностранцев совершили убийства на территории Украины, 140 человек попались на наркотиках (хранение, сбыт, перевозка), 131 – на кражах, 59 – на незаконном обороте оружия и боеприпасов, 25 промышляли грабежами и т.д.
Вы рассказывали, как в Донецкой области удавалось “регулировать” количество преступлений. Сейчас ваша зона ответственности – криминальный блок. Стоит задача снизить преступность во всех регионах Украины, а не в одном. Что для этого нужно? Дополнительные силы полиции, видеонаблюдение – как в Мариуполе? Вы мне рассказывали, что там работает система автоматического распознавания и, например, угнанный автомобиль попросту не сможет покинуть пределы города.
В Киеве, в других крупных областных центрах уже много камер, их устанавливают в том числе и сами жители. Однако я назову вещи своими именами – это прошлый век. На систему в Донецкой области, на программное обеспечение, на сервер, мы потратили 15 миллионов гривен – и оно того стоило. Нигде в Украине больше такого нет! И это эффективно.
Нужно съездить в Мариуполь, посмотреть, как работает и идти по этому пути. Плюс ко всему мы запустили мобильное приложение “Полiцiя 102”.
Насколько я знаю, недавно его презентовали и в Ужгороде. А если запустить в Киеве, Днепре, других крупных городах? Сил, ресурсов полиции хватит?
Да конечно хватит. Но давайте не забывать, что это не панацея. Это серьезно поможет, но не уберет “источник” преступности.
Назовите, ну, скажем, пять причин роста преступности (последние годы). Ваше личное видение.
Война. Есть? Есть. Те же обстрелы, в результате которых и гражданские люди, и наши военные получают ранения, погибают – это идет по статье “теракт”. Но сейчас я не о цифрах, не о той или иной статье УК – потому что нет ничего ценнее жизни, здоровья.
Это, конечно же, и уровень жизни населения. По областям ситуация отличается. Приведу один пример: в какой-то области большая часть мужского населения выезжает на заработки в Польшу и другие страны. А если мужчин меньше, то и, соответственно, преступлений.
Это и “закон Савченко”, который позволил десяткам тысяч преступников выйти на свободу – тем, кто не отбыл и половины срока наказания. Очень многие уже успели повторно совершить преступление.
Также это и закон о люстрации. Очень много профессионалов, которые не имели никакого отношения к Януковичу и его команде, были “выброшены” из тогда еще милиции. Я лично знаю достойных полицейских со Львовской, Закарпатской, Харьковской областей, которые после люстрации оказались “на улице”. Но многие из них пошли служить в зону проведения АТО.
Все это повлияло на рост преступности. Опять же, не стоит забывать, что полиция сейчас регистрирует ВСЕ преступления.
А что необходимо правоохранителям для “полного счастья”?
Не так много, как кажется (смеется). Если серьезно, помните, во время нашего предыдущего разговора я рассказывал о том, как в прифронтовой регион приезжал глава МВД Арсен Аваков? Как патрульных, группы быстрого реагирования сейчас обеспечивают автомобилями?
Но сейчас меня, как руководителя криминальной полиции, конечно же, беспокоит и материально-техническая база сотрудников того же розыска. Например, нельзя сказать, что автотранспорта вообще нет, но его недостаточно.
Знаю, что длительное время была практически парализована работа по наркотикам. Правоохранители не могли проводить оперативные закупки.
Не могли. Пока шел процесс реформирования, менялось законодательство, менялись инструкции… Сотрудники полиции действительно не получали финансовых средств на проведение оперативных закупок. А как без этого? Но сегодня они уже это делают, деньги есть.
Я постоянно общаюсь с зарубежными коллегами – полицейскими из США, Польши, Чехии, Литвы… Знаете, сколько им выделяют средств на эти цели?
Сколько?
В прибалтийских странах подразделению от 30 до 50 человек на год выделяется около 300 тысяч евро. Это именно на проведение специальных мероприятий – не только на закупки.
А как у нас?
У нас может и 10% не выделяется. Но я понимаю, что все и сразу – так не бывает. Не та ситуация в стране.
Возвращаясь к вопросу об эффективности работы полиции: результаты работы криминального блока всегда хорошо видны по раскрытым преступлениям. Кстати, мы сейчас создали Управление криминального анализа. Подобные подразделения успешно действуют во многих странах мира.
Это по сути информационно-аналитический центр?
Да. Идет анализ информации и делаются стратегические прогнозы. Где существует риск увеличения преступности, где будет уменьшаться, какие виды преступлений пойдут в рост и наоборот. И так далее.
Где же специалистов нашли?
Мы провели конкурс, выбрали лучших, но штат еще не полностью укомплектован. Это Управление еще на этапе формирования. Совещательно помогает Консультативная миссия Европейского союза, наши сотрудники проходят обучение.
Вы не единожды упоминали, что для эффективной работы полиции, в том числе и криминального блока, необходимы серьезные финансовые средства. Однако не секрет, что некоторые “правоохранители” сами их “добывают”. Иногда у потерпевших – чтобы “процесс пошел”, но в большинстве случаев – у преступников. И последние остаются безнаказанными.
Ох, уж эти намеки.
Не намеки, прямо говорю о взятках.
Анна, сотрудники “органов” не воспитывались в каком-то закрытом, изолированном интернате, в специальной форме полицейского – да еще с самого рождения! Они росли в нашем обществе. Вот насколько хороши или плохи полицейские – и есть показатель нашего общества.
Это касается не только критериев оценки правоохранителей, но и врачей, и педагогов, и представителей других профессий. Когда наше общество будет серьезно, целенаправленно заниматься детьми, тогда и будут меняться люди. Будет кардинально меняться и страна.
А мы хотим, чтобы представители одной профессии вот немедленно, прямо сейчас стали другими.
Но правоохранитель – в общепринятом понимании, представлении – он же стоит на страже Закона. Я, если что, реалист. Не витаю в облаках.
А давайте вспомним о врачах? Мы идем к врачу, до-ве-ря-ем ему. Вверяем себя. А он, мерзавец, вымогает! Иногда еще и плохо оказывает помощь, недостаточно профессионально.
Стоп! Вы вообще-то занимаетесь криминальным блоком, а не лечением. Давайте о полиции.
Мы получаем готовый “продукт”, который воспитало общество! Многое зависит от родителей, но далеко не всё. Пока некоторые балаболы лазили и кричали, что борются за страну (блокируя дороги), мы в Донецкой области занимались детьми. Опекали их – не ради отчета! Занимались ими. Помогали на деле!
Мы уже вырастили тысячи детей, которые мыслят по-иному. И которые, к слову, не будут кричать как в 2014-м: “Ура России!”
А по поводу “плохих полицейских”: никто глаза не закрывает. ДВБ (Департамент внутренней безопасности. – Авт.) никто не отменял. Работает. Задерживает. И я уверен, что вернем доверие населения. Хотя и не так быстро, как всем бы хотелось.
Хотите услышать о наиболее ярких случаях? Хорошо.
Первую часть интервью Вячеслава Аброськина можно прочитать тут
