Став руководителем во время войны, он не отсиживался в кабинете. Поэтому уже здесь, в Киеве, мы говорили с первым заместителем главы Нацполиции о комплексной системе безопасности, которая была введена в зоне проведения АТО и которую планируют наладить на линии разграничения с оккупированным Крымом, о черном рынке оружия и современном бандитизме, а также новом подразделении, которое будет бороться с организованными преступными группировками и ворами в законе.
“СЕЙЧАС МАССА СЛУЧАЕВ, КОГДА ПРОСТО УГРОЖАЯ, ПОКАЗЫВАЯ, ЧТО ОПАСНОСТЬ БУДЕТ, ЕСЛИ НЕ ВЫПОЛНИШЬ КАКИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА, КИДАЮТ ГРАНАТУ”
– Это был очень сложный и насыщенный год. Взрывы, расстрелы, разбойные нападения на улицах. И на этом фоне мы пока не видим ни одного завершенного расследования в резонансных делах. Какие риски, которые касаются безопасности граждан, вы считаете сегодня наибольшими и что делает полиция, чтобы их минимизировать?
– Самая главная проблема – наши довольно демократические кодексы: и Уголовный, и Уголовно-процессуальный. С учетом того, что на территории двух областей реально идет война, в незаконном обороте большой объем оружия и боеприпасов. А мы не принимаем всех необходимых мер безопасности, потому что нам не позволяет законодательство, которое рассчитано на мирное время.
Да, полиция увеличивает наряды в Донецкой и Луганской областях. А на мирной территории Украины жизнь идет своим чередом. Если здесь где-то появляются дополнительные патрули (на вокзалах, автовокзалах, на дорогах), мы слышим, как негативно реагируют наши граждане: жалуются, что останавливаем и проверяем машины, людей. Но как только происходит взрыв, сразу вопросы: “А где была полиция? Чем она занимается? Почему ничего не делает?”.
Кстати, только за один месяц проведения операции по изъятию оружия выявлено и изъято почти 17 тонн взрывчатых веществ.
– Они все привезены из зоны АТО?
– Мы изымаем много взрывчатки и оружия, похищенного в воинских частях, при захвате тех или иных силовых подразделений в 2014 году в Донецкой и Луганской областях.
– Часто происходящее сегодня сравнивают с 90-ми. По Вашему мнению, это оправдано?
– Есть много общего. Я пришел в начале 90-х опером в уголовный розыск. Это было время полного хаоса и беспредела. Еще шли процессы раздела имущества, воинские склады передавались от одних владельцев другим. От Советского Союза что-то отходило Украине, но большинство ушло России. Никакого учета фактически не было, происходили регулярные хищения. Черный рынок насытили оружием, формировались организованные преступные группировки. Было много нападений на правоохранителей. Я был участником всех тех событий, когда бандиты расстреливали нас, в том числе и в машинах, и на улицах – да везде.
Вот тогда и были приняты серьезные меры по борьбе с организованной преступностью – создано спецподразделение. Кроме того, был указ президента о превентивном задержании на 30 суток по подозрению в причастности лиц к организованным преступным сообществам. Так к 2000-му нам удалось снизить уровень преступности на территории Украины. Количество изъятого оружия начинало уменьшаться. Если, к примеру, в 1995-2000 годах шел рост, потом его не просто становилось все меньше. Дошло до того, что объявлялись операции и сотрудники милиции имитировали изъятие.
– Как это происходило?
– Участковый инспектор – в пакете или сумке – бросал патроны в мусорный бак. Кто-то из бездомных, ковыряясь в этом баке, находил пакет, открывал, а в это время участковый со стороны наблюдал за ситуацией. Как только бездомный брал сумку, милиционер его сразу же задерживал. А потом привлекали этого человека к ответственности. Не поверите, но именно так и делались нужные показатели.
А сейчас оружия снова вал. Только в декабре изъято 89 единиц огнестрельного оружия и 5 кг взрывчатки. Активно работаем в этом направлении в 6 областях: Донецкой, Луганской, Днепропетровской, Харьковской, Запорожской и Херсонской.
Ли Куан Ю в одной из своей книг написал следующие слова: “Существует три основных составляющих успешного развития любого общества. Первый – решительное руководство, второе – эффективное управление, третье – дисциплина в обществе”. Этот подход можно применить и к вопросу незаконного оборота оружия. Сейчас одного нормативного решения будет недостаточно, здесь нужна и поддержка общества. Возможно, тогда мы сможем изменить положение дел.
– Что чаще всего изымаете? Какое оружие?
– Патроны к разным видам оружия, гранаты к подствольным гранатометам, гранатометы, автоматы, пистолеты, пулеметы (от пулеметов Калашникова до пулеметов “Утес”, которые устанавливаются на специальную технику). Я не говорю о ящиках гранат. Это все изымается на территории Донецкой и Луганской областей. Досмотреть всех полиции просто нереально: это поезда, это почтовые компании, которые занимаются отправкой почтовых отправлений, это демобилизованные военнослужащие, это отпускники, которые едут домой и везут, это и гражданские, и волонтеры…
– А правоохранители, которые меняются по ротации? Например, те же полицейские?
– Также могут привозить. Есть разные категории людей. Есть те, кто везет с каким-то преступным умыслом. Есть мужчины, у которых тяга к оружию: он увидел, глаза заблестели, вот и решил, что ему непременно надо это иметь дома. Есть охотники, которые тянут с собой оттуда боеприпасы, чтобы на охоте использовать. Некоторые везут взрывчатку и говорят, что будут глушить рыбу.
– Есть те, которые везут на продажу не только внутри страны, но и за пределами? Выявляете такие каналы?
– Полиция, как правило, задерживает их на этапе реализации внутри страны. Говорить о том, что это устойчивые каналы, я бы не стал.
Есть такие случаи, когда выводится подразделение с места дислокации, излишки остаются, которые просто бросают где-нибудь в яму. Поэтому сегодня нелегальный оборот оружия – очень серьезная проблема. Как следствие, мы видим, что происходит. От двух до пяти случаев взрывов гранат на территории Украины практически еженедельно.
Причем очень часто это оружие применяют в обычных бытовых ссорах. Например, в Бахмуте был случай. Двое мужчин долгие годы жили вполне мирно по соседству. А тут вдруг поругались. Один пошел домой, взял ручной гранатомет и выстрелил в летнюю кухню своего соседа. Хорошо, тот в этот момент находился в глубине дома и потому остался живой.
Сейчас масса случаев, когда просто угрожая, показывая, что опасность будет, если не выполнишь какие-то обязательства, кидают гранату. Один из примеров: в Ужгороде депутату местного совета от одной из партий кинули гранату под дверь.
Полиция, конечно, работает, но полицейские – не боги, чтобы мгновенно изменить ситуацию. Тем более с недавно принятыми изменениями в УПК. Сотрудник полиции фактически не имеет права без причины остановить тот или иной автомобиль и произвести его досмотр. В настоящее время можно только попросить открыть багажник и показать, что там есть. Любой гражданин может отказаться это сделать. А по каждой машине брать санкцию на обыск невозможно.
Когда я был начальником полиции Донецкой области, принципиально занял позицию, что мы будем проверять и досматривать все автомобили. Если журналист показывал удостоверение, конечно, его не досматривали, но волонтеров досматривали. Часто было, что волонтеры возили рюкзаки с очень опасным содержимым, объясняя, мол, “это меня попросили передать”. Открываем рюкзак, а там полно гранат либо патронов. А потом мы слышим: “Ну, я же не виноват, меня попросили – я везу”.
– Кроме машин, полиция проверяет и почтовые службы экспресс-доставки. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаетесь. Раньше массово отправляли, используя именно экспресс-доставку. Банка стеклянная, с медом, а нем – граната. Или вещи какие-то, а среди них – автомат. Что только не передавали.
В автобусах часто везли. Пришлось на блокпостах усилить работу в этом направлении. Нам полгода назад представители американцев передали 70 металлодетекторов. На 24 блокпоста. Это только в одном направлении по одному автобусу можно проверить. И то, он ручной, человека проверить можно, ручную кладь, а досмотреть машину или фуру, которые идут по территории Донецкой или Луганской областей, нереально.
– Операторы не несут никакой ответственности за то, что пересылается?
– Нет, они же не видят содержимого посылок. Поэтому мной было принято решение и практически в каждом отделении экспресс-доставки стали нести службу сотрудники полиции. Конечно, это дополнительная загрузка личного состава. Но таким образом мы сбили темп пересылки оружия на мирную территорию Украины.
“МЫ НЕОДНОКРАТНО ЗАДЕРЖИВАЛИ ЛИЦ ИЗ ЧИСЛА ДИВЕРСИОННЫХ ГРУПП, КОТОРЫЕ ПРОШЛИ ПРЕДВАРИТЕЛЬНУЮ ПОДГОТОВКУ В ЛАГЕРЯХ НА ТЕРРИТОРИИ РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ”
– В воинских частях, которые были захвачены в Крыму, осталось немало оружия. Его тоже изымаете? Или его так идентифицировать нельзя?
– По идентификационному номеру мы определяем, что это оружие принадлежало той или иной части Вооруженных или Военно-Морских сил Украины, которая осталась в Крыму, а само оружие объявлено как похищенное. Кроме того, Российская Федерация морским путем через Краснодарский край поставляет оружие террористам, а они его используют против нас. Плюс большой приток взрывчатки и оружия от самих террористов. Мы занимаемся выявлением и разработкой ряда диверсионных групп. Некоторые из них имеют. в том числе, отношение к поставкам оружия в мирные области Украины.
Знаете, в чем везут? Разрезается автомобильный газовый баллон, туда вкладывается все, что угодно: автоматическое оружие, боеприпасы, гранаты, тротил. Потом он запаивается, и машина выезжает с временно неподконтрольной территории. На месте назначения баллон снова разрезается и достается перевозимый груз. Мы документировали, задержали диверсантов “ДНР”, которые занимались перевозкой.
– Везут, чтобы использовать для диверсий?
– Помните, как в конце 2014 года в Мариуполе подорвали железнодорожный мост? Действовала диверсионная группа. Когда мы выявили диверсантов, начали задерживать, они убили одного из наших сотрудников, двоих ранили.
Когда наш сотрудник ранил одного убегающего, другой вернулся, пристрелил своего в голову и ушел. Мы его месяц искали, но нашли. При задержании он застрелился.
Позже мы выяснили, что это были жители Мариуполя, которые прошли подготовку в Ростовском крае, в лагере по подготовке диверсантов. Россия в свое время готовилась к этому, вербовала людей, и когда в 2014-м году все начиналось, они прошли там обучение и потом их вернули назад, чтобы устраивать здесь диверсионные акты. В их числе – попытка взорвать электроподстанцию в Покровском районе, которая обеспечивает электроэнергией железную дорогу. Мы уже трижды задерживали там людей, которые предпринимают постоянные попытки ее взорвать. Основная цель – дестабилизировать ситуацию. Постоянно задерживаем и тех, кто из “ДНР” вывозит взрывчатку в Днепропетровскую и Харьковскую области.
– То есть, такие люди могут просто жить рядом с нами, и мы не будем знать, кто они на самом деле?
– Мы фиксируем, что в состав таких диверсионных групп входят либо наши бывшие граждане, либо граждане РФ, которые ничем особым не выделяются.
– Главный военный прокурор Анатолий Матиос назвал вашу фамилию в числе правоохранителей, на которых готовилось покушение. Можете рассказать об этом покушении?
– Я допрошен в рамках уголовного производства, но говорить о нем подробно не могу.
– Какие средства защиты к вам применялись?
– Никаких. Мне предлагали, но я отказался.
– Почему?
– Потому что считаю, что если захотят убить, никакие средства защиты не помогут.
– У вас есть личная охрана?
– Нет.
– Вам что-то известно о центрах, где готовили исполнителей для подобных терактов?
– Мы неоднократно задерживали лиц из числа диверсионных групп, которые неоднократно проникали на территорию Украины для проведения здесь террористических актов, и которые прошли предварительную подготовку в лагерях на территории Ростовской области.
– Можно как-то минимизировать попадание таких людей на подконтрольную территорию?
– Анализируя информацию, полученную из открытых источников и от людей, которые пересекают линию разграничения, мы имеем довольно большой банк данных, который позволяет выявлять тех, кто едет к нам с целью дестабилизации ситуации и проведения террористически актов на территории Украины. А также людей, которые имели отношение к захватам зданий, как на временно оккупированных, так и на сейчас уже освобожденных территориях, выражали поддержку так называемым силам “ДНР” и “ЛНР” и в настоящее время оказались на той стороне, и других лиц, представляющих интерес для правоохранительных органов Украины.
Мы также создали цифровую систему видеонаблюдения на пунктах пропуска, на блокпостах, она позволяет мониторить ситуацию на территории Донецкой и Луганской области. Все эти меры в комплексе дают положительный результат по выявлению таких людей.
Сейчас такую же комплексную систему по обеспечению безопасности мы хотим наладить на линии разграничения с оккупированным Крымом. В частности, на трех пунктах пропуска.
– Когда общаешься с операми уголовного розыска по пропавшим в Крыму людям, они признаются, что не владеют информацией полноценно и ничем по большому счету не могут помочь, поскольку лишены возможности проводить на территории полуострова оперативно-розыскные мероприятия.
– Эти сотрудники уголовного розыска не правы. Если похищен человек, мы должны использовать все законные возможности, чтобы его найти.
– По вашему мнению, можно ли откровенно говорить о том, что в последние несколько лет проблема борьбы с незаконным лишением свободы и похищения людей приобретает особую актуальность?
– Давайте сравним, что было до 2014 года и после него. Так вот, с похищениями людей на самом деле до этого времени проблем не было, за исключением отдельных единичных моментов, когда похищали, но потом возвращали за денежное вознаграждение. Либо, что случалось крайне редко, похищали с целью завладеть бизнесом.
Что произошло в 2014-ом? Я очень хорошо помню июнь месяц, когда я появился в Мариуполе, на улице Греческой, где как раз начались военные действия с участием тогда еще батальона “Азов”. В первый же день пребывания в Мариуполе я познакомился с Вадимом Трояном. Мы вместе пытались вытаскивать людей, которых там похищали отбросы этого общества, иначе их и не назовешь. Был такой момент, когда они напали на подразделение милиции, Нацгвардии, жгли здания…
– Почему милиция так легко сдала свои позиции?
– Да сами сотрудники милиции где-то слабину тогда дали и их часто обвиняют: мол, действовали не так, как должно. Но в обществе должны понимать, что на тот момент далеко не каждый сотрудник милиции вообще хоть когда-то стрелял в человека. Скорее всего, 99% из них никогда и не стреляли. Думаете, просто сломать себя внутренне и выстрелить в человека, да еще и в случае, если нужно защищать какое-то здание?! Потому и не стреляли. Не потому, что трус, а потому, что в подкорку было заложено: не стреляй, выстрелишь – тебя посадят. Они – не трусы, просто не могли себя переломать и выстрелить в людей.
К тому же, обычно на отдел милиции (а это 250 человек) в дежурной части находилось 5, от силы 7 автоматов. Если пистолет – то к нему 16 патронов. Не больше и не меньше. Пара-тройка бронежилетов. В касках, которые там были, наверное, еще наши деды ходили. Если и находились какие-то склады с автоматическим оружием, то это больше были специальные склады при главных управлениях, но никак не в райотделах. Поэтому, когда толпа шла на сотрудников милиции, они терялись. И в итоге агрессивная толпа увидела, что наступило безвластие, можно делать, что хочешь.
Похищали предпринимателей, начинали требовать деньги, были случаи убийства. Тогда в Мариуполе был похищен и журналист, которого не нашли до сих пор.
Количество пропавших в 2014 году людей как минимум 1 655 – именно столько было зарегистрировано заявлений о пропаже. Это те случаи, когда семьи утратили контакт со своими близкими.
– Это только по Донецкой области?
– Нет, цифры в целом по Украине, включая Крым. В 2015-м цифра уже меньше – 733. Правоохранительные органы восстановили свою деятельность – и сразу уменьшилось количество похищенных и пропавших людей. В 2016-м это уже 502 человека, в 2017-315 человек.
В 2014-м были установлены граждане, которые занимались именно похищениями, 146, в 2015-м – 188, в 2016-м – 158 человек, а в 2017 -265.
“СЕЙЧАС ВОРЫ В ЗАКОНЕ ПЫТАЮТСЯ ВЛИЯТЬ ЕЩЕ И НА РАСПРЕДЕЛЕНИЕ БЮДЖЕТНЫХ СРЕДСТВ, КОТОРЫЕ ВЫДЕЛЯЮТСЯ”
– Оперативники не на диктофон рассказывают, что всплеск преступности связан с тем, что из Донецкой и Луганской областей вместе с людьми, спасавшимися от войны, на мирную территорию приехало немало и участников преступных группировок.
– Знаете, какая сейчас самая безопасная область в Украине?
– Нет. Вы мне скажите.
– Донецкая. Там на улицах не грабят, не убивают. Полиция сильная стала и может сразу стрелять. А жизнь терять зачем? Поэтому они и переместились сюда. Поэтому в Киевской области мы получили такую проблему, как разбойные нападения на частные домовладения.
Внутренняя миграция сыграла свою роль. Спасаясь от войны, люди переезжали в мирные области, где, как они считали, можно найти доступное жилье, устроиться на работу. Это Харьковская, Киевская, Днепропетровская, Одесская области, Киев. Но устроится на работу смогли не все. Кому-то пришлось искать способы выжить, не всегда законные.
Вместе с тем, вы правы, в такие же мирные области переехали ранее судимые и неоднократно совершавшие преступления лица. Они подыскивали места, где смогут продолжать совершать преступления, не опасаясь за свою личную безопасность, и где есть люди с определенным уровнем достатка. Произошло перераспределение преступного элемента.
Преступники во главе с ворами в законе в какой момент решили, что если идет война, значит, не до них, и активизировали свою “деятельность”.
– Недавно было озвучено заявление о создании подразделения, которое будет специализироваться на борьбе с ОПГ и криминальными авторитетами. На Ваш взгляд, решение о ликвидации УБОП было ошибкой?
– Решение правильное, потому что из правоохранителей они фактически превратились в бандитов. После 2000 года, реально подавив организованную преступность, они стали потихоньку переходить на борьбу с экономическими преступлениями и превратились в тех людей, которые непосредственно сами стали лидерами преступного сообщества. Поэтому такую структуру нужно было ликвидировать.
Но в связи с тем, что сейчас происходит, с тем, сколько появляется организованных преступных групп, пришло время говорить о создании такого подразделения. Скорее всего, оно будет создано в январе следующего года.
– В структуре уголовного розыска есть подразделение по борьбе с организованной преступностью. Зачем еще одно?
– В его структуре действительно есть управление по борьбе с организованной преступностью. Но уголовный розыск – это разносторонний орган, который работает по общекриминальной преступности: это и кражи, и грабежи, и убийства, и изнасилования, и преступления против детей. А заниматься серьезно преступными группировками должно специальное подразделение, которое не отвлекается на другие задачи.
– Можете рассказать, чем он будет отличаться от того, которое ликвидировали?
– Я бы их вообще не сравнивал.
– Почему же? Как называется?
– Потому что они разные по своей идеологии. Называется “департамент криминальной разведки”. Мы объединяем функции подразделений криминальной разведки и управления по борьбе с организованной преступностью уголовного розыска. Это позволит нам достичь несколько основных целей. Первая – документирование и прекращение деятельности устойчивых организованных группировок и преступных организаций, которые готовятся совершить или совершают тяжкие и особо тяжкие преступления, имеют транснациональные, межрегиональные связи или созданы на этнической основе. Вторая – выявление так называемых “воров в законе”, криминальных авторитетов и документирование не только уголовных правонарушений, но и отслеживание и фиксациях их коррупционных связей, в том числе и на международном уровне.
– Территориальные подразделения будут во всех регионах? Как будете комплектовать? Там же должны быть люди с опытом.
– Объединение этих двух подразделений на региональном уровне позволит рационально использовать человеческие и материально-технические ресурсы. Критерии, по которым будут отбираться на конкурсной основе сотрудники для такой службы, еще разрабатываются.
– В своих интервью правоохранители в основном вспоминают о грузинских ворах в законе, которых периодически пытаются выдворить. А сколько воров в законе живут в Украине постоянно? Как поделили сферы влияния?
– Я писал на своей странице в Фейсбуке о воре в законе по кличке Неделя, который обустроил “приемную” в отеле “Премьер-Паллас”. Он там арендовал целый этаж, в ресторане проводил приемы. К нему ходили госслужащие. Не исключаю, что и полицейские там были. Я на Фейсбуке написал, что если он не закроет там свою приемную, я опубликую список посетителей. Съехал.
Общую цифру по ворам законе не скажу, она постоянно варьируется. Они приезжают, уезжают. Примерно 20-25 на сегодняшний день.
– А коронованных в Украине сколько?
– Вообще мало. “Неделя” короновался в Афинах. “Умка”, который “управляет” Днепропетровской областью, – в Санкт-Петербурге. У воров нет границ. Нельзя сказать: он наш вор. Какой он наш? Он просто территориально здесь находится.
– Привлекли ли хоть одного в последние годы к уголовной ответственности? Кто-то осужден?
– С 2014 года пока никого. Документировать “вора в законе” очень сложно, потому что сам он фактически не совершает преступления. Он является лидером и организатором преступного сообщества, получает проценты от проституции, торговли людьми, от наркобизнеса, преступных схем, от краж элитных автомобилей. Кроме того, сейчас “воры в законе” пытаются влиять еще и на распределение бюджетных средств, которые выделяются.
– Воровские законы сегодня еще соблюдаются или уже нет?
– Ни о каком соблюдении воровских законов в преступной среде сейчас речи нет. Можно получить такое звание, как “вор в законе”, заплатив определенную сумму денег группе воров, которые дадут этот статус.
Я как офицер уголовного розыска скажу на их сленге: “Фуфло это, а не воры в законе”.
– Не так давно была информация о том, что в Киеве полиция задержала 66 криминальных авторитетов. Какие вопросы они решали на этой встрече? И что с ними произошло дальше?
– Мы получили информацию, что в Киеве соберутся преступные авторитеты из бывших стран СНГ. Чтобы помянуть “вора в законе” Мамеда, который умер в 2011 году и решить вопросы по переделу сфер влияния, в том числе и на территории Украины. Поэтому и было принято решение провести проверку всех этих лиц, установить их личность в связи с тем, что кто-то из них мог находится в государственном или межгосударственном розыске. На место этой встречи выехали сотрудники оперативных подразделений полиции и проверили личность каждого.
– Почему не задержали?
– Правовых оснований для их задержания не было.
– Вячеслав Васильевич, подводя итоги уходящего года, можете сказать, что удалось снизить уровень преступности или все-таки нет?
– Да, идет спад по преступлениям общекриминальной направленности. Уменьшилось количество квартирных краж, грабежей, разбойных нападений.
– Люди, ругая полицию, часто говорят, что ухудшение криминогенной ситуации – это следствие затянувшейся реформы, во время которой ушло много профессионалов. А Ваша точка зрения?
– Нельзя во всем обвинять реформу. Люди уходят по разным причинам. Например, из-за изменений пенсионного законодательства. Планируется увеличение срока службы, поэтому некоторые его решили не ждать, а имея выслугу, уходят уже сейчас. Кто-то не выдерживает нагрузок и уходит. Повлияло на ситуацию с кадрами и создание новых подразделений. Уходили в НАБУ, теперь еще часть сотрудников задумались о переходе в Госбюро расследований.
– Ищут, где выше зарплата?
– Люди ищут, где есть возможности, чтобы развиваться и где заработная плата будет выше. Человек стремится работать там, где ему комфортнее.
– Что ждать в следующем году?
– Ситуация с формированием подразделений Национальной полиции полностью стабилизировалась. Мы делаем последние шаги по комплектации подразделения центрального аппарата департамента по противодействию наркопреступности. И как мы с вами уже говорили, создаем подразделение, которое будет бороться с организованной преступностью.
Полиция работает стабильно. За этот год приобретено достаточное количество техники и транспортных средств, что тоже важно.
Нормально и качественно работает патрульная полиция. Идет процесс по набору, по обучению. Что касается преступности, не стоит забывать, что на ее уровень влияет и общая социальная обстановка. Но мы со свой стороны будем делать все для того, чтобы он шел только на спад.
Татьяна Бодня
