Сергей Козьяков. Глава ВККС
23.08.2018
Коррупция в Украине уже давно стала “притчей во языцех” – с ней вроде бы все активно борются, но без особых результатов. Казалось бы, создано много новых органов, НАБУ и САП ежедневно демонстрируют свою активность, иногда даже в отношении друг друга, но каких-либо значительных изменений общество и международные эксперты в упор не замечают.
Поставить точку и воплотить в жизнь обещанный принцип “коррупционерам – тюрьмы!” призван долгожданный и многократно обещанный Высший антикоррупционный суд, созданный летом текущего года. Он, по словам Президента Петра Порошенко, является завершением построения “антикоррупционной инфраструктуры” в стране.
Сформировать указанный суд из честных, смелых и неподкупных судей должна Высшая квалификационная комиссия судей (ВККС), которая уже в начале августа начала принимать первые заявки от кандидатов.
При этом сама Комиссия часто оказывается под огнем критики от коллег – активистов из Общественного совета добропорядочности (ОСД). Именно эти 2 органа – ОСД и ВККС – совместно отбирали судей для нового Верховного Суда. И если Комиссия довольна окончательным выбором 120 счастливчиков, то Общественный совет добропорядочности выразил возмущение тем, что в новый Верховный Суд попали 30 судей, на которых было наложено вето.
Конфликт достиг своего пика в марте текущего года, когда члены ОСД публично заявили, что не намерены продолжать свое участие в квалификационном оценивании судей, проводимом ВККС.
Для того, чтобы разобраться со всеми нюансами конфликта с общественниками, а также узнать о первых кандидатах в Антикоррупционный суд и поговорить о высокой зарплате членов Комиссии Українські Новини отправились к главе ВККС Сергею Козьякову.
В то время, как его коллегии во время жаркого августа отбыли в отпуска председатель Комиссии остается на своем рабочем месте и лично контролирует процедуры квалифоценивания судей, которые из-за насыщенного графика проходят почти каждый день в течение всего лета.
Большой стол для переговоров в кабинете Козьяков буквально завален документами, чертежами и графиками, которые он с охотой демонстрирует. Глава ВККС показывает расписания заседаний Комиссий на гигантских листах формата А2, дает изучить выводы и особые мнения членов квалифкомиссии относительно тех или иных кандидатов в судьи, а кроме того, демонстрирует специально подготовленную информационную справку об успешности работы антикорруцпионных судов в разных странах мира.
Более того, в формате “off the record” Козьяков долго и интересно рассуждает о добропорядочности тех или иных одиозных судей, кандидатов в судьи и общественных активистов.
К сожалению, при согласовании интервью глава ВККС решает убрать из текста ряд эмоциональных моментов, в частности, фразу об “ужасно большом размере” своей зарплаты, и, наоборот, дополняет текст более подробной информацией об эффективности деятельности ОСД со ссылками на мнение европейских экспертов.
Тем менее, информативность и живость беседы в финальном варианте текста осталась.
Начнем с наиболее горячей темы этого лета – создание Антикоррупционного суда. Как я понимаю, с 8 августа в ВККС начали поступать уже первые заявления от желающих принять участие в конкурсе? Сколько их уже сейчас есть?
Всего три (по состоянию на 17 августа, – ред.)
Так мало?
Конечно. Мы же только объявили, что с 8 августа готовы принимать документы. Очевидно, так как там достаточно большой перечень документов, их сбор требует определенного времени.
Мы исходим из того, что кандидат в судьи такого уникального суда должен серьезно подготовить документы, потому что в случае, если какого-то документа не будет, или он будет подготовлен не в соответствии с требованиями, то этот кандидат просто не будет допущен к конкурсу. Здесь мелочей быть не может. Сейчас Комиссия готовит информацию по типичным ошибкам и неточностям при подаче документов, которая скоро будет опубликована и пригодится кандидатам.
Я почему спрашиваю, недавно в СМИ появилась информация о первых кандидатах в судьи Антикоррупционного суда. Это, в том числе, такие известные личности как активист “Реанимационного пакета реформ” Михаил Жернаков и полтавская судья Лариса Гольник …
Да, но это была информация не о тех, кто подал документы, а о тех, кто подал только заявление о намерениях. Это разные вещи. Заявление о намерениях еще не является частью процедуры, это просто наша просьба к потенциальным кандидатам сообщить, что они намерены подать документы. Мы делаем это для составления плана своей работы.
То есть эти люди действительно зарегистрировались и направили заявления о намерении подать документы на конкурс в Антикоррупционный суд?
Я бы не хотел это ни подтверждать, ни опровергать … Это станет юридическим фактом, как только мы начнем обнародовать досье кандидатов.
Хорошо, а если без фамилий, много ли общественных активистов или политиков, например, зарегистрировались на конкурс?
Политиков я не видел там. Ни одного. Скажу откровенно, я не очень внимательно смотрел этот список. Могу сказать, что согласно нашей информации, среди тех, кто зарегистрировался только 37% – действующие судьи, 41% – адвокаты, 14% – ученые и 8% – кандидаты с совокупным стажем. По возрасту, то больше, 52% среди кандидатов имеют возраст от 30 до 39 лет. Но вот женщин, к сожалению, существенно меньше, чем было в конкурсе в Верховный Суд.
О сроках конкурса. Есть ли риск, что конкурс затянется или наоборот будет существенно ускорен из-за многочисленных заявлений о необходимости скорейшего запуска Высшего антикоррупционного суда?
Мы планируем, что конкурс будет завершен ориентировочно через 7 месяцев. Мы бы хотели в феврале объявить рейтинг кандидатов. Может помешать то, что основные события будут происходить во время президентской гонки. Это не просто проводить реформу во время президентских выборов. Сам конкурс и идея создания этого суда – чрезвычайно политизированные вещи.
Например, у нас одновременно идет конкурс в Высший суд по вопросам интеллектуальной собственности. Но им никто из политиков и почти никто из представителей общественности не интересуется! Хотя его значение для страны по сравнению с Антикоррупционным никак не меньше.
Кроме того, нам нужно будет очень серьезно подготовиться к совместной работе с Общественным советом международных экспертов (ОСМЭ). К сожалению, законодательные нормы, регулирующие деятельность этого совета гораздо лаконичнее, чем нормы о деятельности Общественного совета добропорядочности (ОСД).
То есть, необходимы будут еще законодательные изменения для урегулирования работы ОСМЭ?
Дополнить закон депутаты быстро не успеют. К сожалению, ни одна из сторон, которая принимала активное участие в разработке законопроекта о Высшем антикоррупционном суде, при согласовании окончательной редакции его текста не обратилась к нам за консультациями относительно важных деталей процедуры. Поэтому сейчас процедурно деятельность ОСМЭ содержит ряд пробелов и к этому надо согласовано с нашими партнерами подготовиться.
Международные организации вам уже прислали свои кандидатуры экспертов для включения в этот совет?
Сейчас мы ждем от международных организаций ответов на наши приглашения, которые мы направили с помощью Министерства иностранных дел. У нас состоялся ряд встреч с представителями этих организаций, на которых мы подробно обсудили некоторые принципиальные вещи. На данный момент проходят консультации между этими организациями, и мы в этих консультациях участия не принимаем. Хочу подчеркнуть: мы видим большое желание наших европейских и американских коллег предоставить нам предложения по наиболее профессиональным кандидатам в ОСМЭ.
Дедлайн подачи кандидатур – это середина сентября?
Дата, которую мы совместно определили с представителями международных организаций – 14 сентября. И это их очень устроило. Ранее этой даты и пока не будет предложено не менее 12 кандидатов на 6 должностей, состав ОСМЭ утвержден не будет.
По Вашему мнению, у ОСМЭ будет достаточно полномочий отсеять нечестных или недостаточно «антикоррупционных» судей?
Почему Вы решили, что только Общественный совет международных экспертов будет отсеивать нечестных кандидатов? Почему-то, такое мнение сложилась, что мы будем этих кандидатов «защищать», а они будут их отсеивать. И мы также умеем отсеивать! Вот, к пример, около 18% судей, которые проходили квалификационное оценивание, уже не продолжат работу в суде. Это значительное количество.
Поэтому мы и сейчас вместе с общественным советом будем этим заниматься. Но у нас есть задача не только отсеивать, но и определить профессиональных и добропорядочных кандидатов, которые станут судьями в Высшем антикоррупционном суде. Предположим, что будет примерно 350 кандидатов на 39 должностей. Кто-то будет победителем в рейтинге, а определенное количество кандидатов просто не попадет в проходную часть списка в рейтинге.
Я понимаю Вашу позицию, но также не секрет, что вы работаете уже больше года на фоне постоянных заявлений членов Общественного совета добропорядочности о том, что ВККС «пропускает» нечестных судей и не дает ОСД нормально работать. Допускаю, что некоторые эти заявления не совсем объективны и оправданны, но тем не менее они же возникают не на пустом месте?
Скажу так: это дискуссия и иногда очень жесткая. Она появляется, потому что у нас разная работа. Я не говорю, что разные задачи, ведь у нас одна цель. Содержание нашей работы разное. Наша работа – выполнять государственное задание, определенное законом, например, квалифоценивание всего судейского корпуса или создавать новый Верховный Суд путем проведения открытого конкурса. Мы делаем ее в условиях неудовлетворенных нападок с разных сторон, так как одни вообще против прохождения оценивания, а другие – против того, чтобы без эмоций анализировать действительные факты в этом процессе, чтобы “не выплеснуть с водой ребенка”.
У представителей общественности задача другая. Это «3-в-1»: контроль, мониторинг и критика. Кстати, это очень похоже на задание СМИ, правда? Когда СМИ только хвалят какой-то государственный орган, то это очень подозрительно (смеется. – ред.).
Дискуссия по ОСД, к тому же, иногда возникала и потому, что Общественный совет добропорядочности, по мнению членов Комиссии, выходил за пределы своего мандата и пределы закона, и начинал нас критиковать за то, на что закон им не давал полномочий вообще-то. Давайте прагматично и спокойно обратим внимание на примеры и выводы, изложенные, например, в отчете Совета Европы по методологии работы ОСД и анализу их выводов во время конкурса в Верховный Суд, и станет намного понятнее логика принятия решений Комиссией относительно отдельных кандидатов.
Готовы ли Вы поручиться за добропорядочность всех 30 судей Верховного Суда, кандидатуры которых были ветированы ОСД, но которые тем не менее в итоге стали судьями Верховного Суда?
Поручительство – это вид гражданско-правовой сделки (смеется. – ред.) Который означает обязанность поручителя перед кредитором нести ответственность за нарушение должником своих обязательств. Могу только сказать, что многие решения Комиссией принимались единогласно, но также много решений принималось не единогласно и с огромными сомнениями.
Так же, кстати, происходит и в ОСД – там есть и особые мнения членов совета и даже случаи отмены собственных решений. Из 146 выводов, которые подготовил ОСД относительно кандидатов на первый конкурс в Верховный Суд, 12 – были отменены ими же, иногда, причем, уже после того, как кандидат не прошел собеседование. Скажу еще так: а может ли орган, который выдает водительские права, гарантировать на будущее безопасную работу водителя-профессионала?
Чтобы поставить точку в этой теме – берет ли сейчас участие ОСД в квалифоценивании и будет принимать участие в дальнейшем доборе судей в Верховный Суд?
Как и председатель Венецианской комиссии Джанни Букиккио, мы неоднократно призывали ОСД соблюдать закон и участвовать в процессах квалификационного оценивания судей. Считаю совместную работу во время реформы более сильной позицией, чем бойкот.
Сейчас же на сайте ОСД только иногда появляются выводы относительно судей.
То есть, они работают?
Давайте разберемся вместе. Согласно закону, результатом работы ОСД является предоставление Комиссии информации или выводов в отношении судей или кандидатов на должность судьи. Также члены ОСД могут участвовать в собеседованиях с судьями. Сейчас же происходит следующее: на сайте Общественного совета иногда публикуются материалы по отдельным судьям под названием “выводы”, но нам эти материалы официально не поступают. Иногда это происходит аккурат во время проведения собеседования с судьей.
Это существенное нарушение процедуры. Отрицательный вывод, который нам не направлен, юридически является просто информацией – такой же, если бы ее опубликовало любое СМИ.
То есть, определенная работа вроде бы ведется, а юридических последствий не наступает. Хотя мы обращаем внимание на эту информацию и задаем судьям вопрос относительно этой информации.
Вы не считаете такое поведение ОСД странным?
Я считаю, что надо выполнять закон. В законе написано, что Общественный совет добропорядочности создается с целью содействия ВККС в установлении соответствия судьи или кандидата на эту должность критериям профессиональной этики и добропорядочности для целей квалификационного оценивания.
Такого понятия, как «приостановить деятельность» или «выйти из квалифоценивания» закон не предусматривает. То есть, эта работа для членов ОСД является обязанностью, а не правом. Если они не выполняют свою обязанность в полном объеме – это печально, это неправильно. В Украине осуществляют общественную деятельность сотни тысяч активных граждан. Среди них есть много тех, кто имеет силы и желание сделать в полном объеме предусмотренный законом вклад в формирование судебной власти.
Какой выход из ситуации Вы видите?
В ноябре 2-х летний срок работы этого состава ОСД истекает. Хочу отметить, что всем заинтересованным сторонам – общественным организациям, донорам, народным депутатам, ВККС нужно сесть за круглый стол и осуществить необходимые шаги по усилению способности следующего состава ОСД выполнять большие объемы работы, которого действующие члены, скорее всего не ожидали. Необходимо решить вопрос финансирования расходов на секретариат, помещения и вознаграждение за их работу. Очень важно иметь в составе ОСД людей, которые имеют предварительный опыт менеджмента выполнения больших объемов офисной работы, в том числе, в условиях кризисного менеджмента.
Также необходимо принципиально решить вопрос, несут ли члены ОСД ответственность, по крайней мере, перед общественными организациями, которые их делегировали, за результаты своей работы. Можно ли согласиться с тем, что член ОСД после завершения процедуры его избрания членом совета, может считать свою дальнейшую деятельность только личным проектом? Совсем не лишним было бы, если бы общественные организации, которые делегируют кандидатов в следующий состав совета, сделали отбор на основе открытого конкурса, что при определении предыдущего состава ОСД мы, кажется, увидели только у одной из общественных организаций. Важно также вместе подумать над тем, как помочь будущим членам совета избежать соблазна сочетать общественную деятельность с политической.
Несколько общий вопрос относительно Антикоррупционного суда, но тем не менее. Позволит ли создание этого суда преодолеть коррупцию в стране?
Конечно, сам по себе полностью он ее не преодолеет. Есть несколько мифов, которые создали мы сами. Первый – это то, что Высший антикоррупционный суд является продолжением или завершением построения антикоррупционной системы в стране. Это не правоохранительный орган и не орган борьбы с коррупцией! Это будет суд и только суд! Суд, который должен принимать справедливые решения. Даже если этот суд будет принимать обвинительные приговоры топ-коррупционерам, это не решит полностью проблему коррупции на всех уровнях и по всей стране.
Подтверждением этого является практика других стран, где такие суды работают.
Одновременно задам Вам и себе простой вопрос – все ожидают, что сейчас заработает суд и начнет выносить обвинительные приговоры. Но что, если первый приговор будет оправдательным? Вот что будет тогда? ВККС будет плохая вместе с международными экспертами? Или судьи? А если и второй приговор будет такой же? А если рассмотрение дела затянется, то кто будет виноват? Судьи? Или прокуроры, которые могут пропускать заседания? Или адвокаты, которые затягивают рассмотрение дела, так как они пользуются процессуальными правами с целью защиты интересов клиента? Прокуроры и адвокаты, которые будут участвовать в процессе, должны быть не менее квалифицированными профессионалами и не менее добродетельными, чем судьи, не так ли?
Поэтому главная задача судей этого суда – быть справедливыми. Сейчас СМИ чрезвычайно подробно освещают ряд судебных процессов, где, кроме наблюдения за работой судей, полезно также наблюдать за работой прокуроров и адвокатов. Я бы рекомендовал украинцам следить за работой всех специалистов, участвующих в судебном процессе.
Второй миф – коррупция где-то высоко и далеко и не каждого касается. Так вот деятельность Высшего аникорупцийного суда будет касаться только топ-коррупционеров. Это сколько приговоров в год будет? Около 50 или 100? А куда денется бытовая коррупция? Сколько людей дают взятки, когда идут к врачу? Сколько людей дают взятки, так называемые «благотворительные взносы», в школах или детских садах? Это все, к сожалению, происходит практически ежедневно.
Я Вам сейчас скажу такое, от чего у Вас может испортиться настроение. Но я Вам все же его испорчу, а потом обратно верну в оптимизм. Есть 20 стран, где были созданы антикоррупционные суды. Общая статистка показывает, что создание такого суда почти нигде не привело к существенному улучшению места страны в рейтинге восприятия коррупции Transparency International.
Например, на Филиппинах создан Антикоррупционный суд в 1979 году, и в 2005 году в рейтинге у них было 117-е место, в 2010 году – 134-е, а в 2017 году – 111-е. То есть они топчутся на месте. Далее идем, Пакистан. В 1999 году был создан суд, и место в рейтинге было 87-м, в 2005 году – 144-м, а сейчас – 117-е. Здесь все еще хуже чем на момент создания … В Нигерии в феврале этого года был арестован председатель Антикоррупционного суда за коррупционные деяния. В Индонезии то же самое произошло с двумя судьями антикоррупционного суда.
То есть Вы не оптимист в этом вопросе?
Вовсе нет! Я оптимист. И прагматик. Я просто предостерегаю от того, чтобы объявлять Антикоррупционный суд панацеей в борьбе с коррупцией. Это суд – важен. Но есть и другие важные и необходимые меры, которые нужно настойчиво осуществлять.
Надо избавиться от популизма и забыть, что создание Антикоррупционного суда само по себе решит проблему коррупции на всех уровнях и во всех городах и селах нашей страны. Настойчивые и системные меры, решительность и последовательность на всех уровнях общества – вот что позволит получить уверенный результат.
Так, например, как сейчас происходит уже в судебной системе. Обратите внимание. За последние 2 года Президент и Парламент потеряли политическое влияние на назначение судей. Следовательно, судьи уже независимы от этих двух высших государственных институтов.
Впервые на основании открытого конкурса создан новый Верховный Суд, куда попали, в том числе, и люди «не из системы» – адвокаты и ученые. Новый Верховный Суд уже принял десятки тысяч новых решений. И по большому счету у адвокатов, участвующих в судебных процессах, которые происходят в этом суде, нет серьезных претензий к нему. Я не сказал, что все его только и хвалят. Но судебные адвокаты действительно отмечают большое количество новых положительных сдвигов в работе нового Верховного Суда.
Судьи, которые успешно прошли квалификационное оценивание на соответствие занимаемой должности, или конкурс в новый Верховный Суд, получили судейское вознаграждение от примерно 45 000 гривен в местных судах до 250 000 гривен в Верховном Суде. Это так сказать – “пряник”. Это очень сильный социальный шаг государства, который дает возможность судьям спокойно осуществлять необходимые расходы, а семьям быть спокойными в материальном плане. “Кнутом”, с другой стороны, является необходимость заполнять электронную декларацию и проверки НАПК и НАБУ. И СБУ с полицией никуда не делись. Теперь уже никто не сможет сказать, что судьи смогут брать взятки из-за низкого уровня зарплаты. Зарплата у судей, как впрочем и у их помощников и секретарей, теперь достойная.
В общем, суды и судьи стали гораздо более открытыми. Этому способствует открытость кадровых и дисциплинарных процедур, а также обнародование электронных деклараций, и досье судей с декларациями родственных связей и декларациями добропорядочности. Без преувеличения, такого уровня открытости судей как в Украине, нет больше ни в одной стране мира.
Если можно, я добавлю ремарку по зарплатам. Уже всем известно, что у топ-менеджеров госпредприятий и у топ-чиновников, в том числе и у Вас очень большая зарплата (в марте 2017 года СМИ обнародовали информацию о зарплате членов ВККС, которая составляет более 200 тыс. гривен в месяц. – ред.)…
Так и есть.
То есть, Вы это понимаете?
Конечно.
Так вот, когда обычные люди видят информацию в СМИ о почти 300 тыс. гривен месячной зарплаты у Вас, то они реагируют на это не просто негативно, а фактически ненавистью, злобой.
После уплаты налогов – это получается около 200 000 гривен. Я Вам больше скажу, с момента, когда стало известно о зарплате членов ВККС, за прошлый год произошло 7 случаев серьезных краж имущества членов Комиссии в их домах или автомобилях. Было 7 случаев! В отношении двух членов это произошло даже дважды! Вот такая ситуация. Ненависть не возникает внезапно. Ненависть очень легко провоцируется и направляется на конкретных людей. Мы внимательно наблюдаем, как определенные лица, недовольные нашими решениями, бросают короткие агрессивные и провокационные тезисы не только в социальных сетях, но и в блогах в электронных СМИ и в прямых эфирах телеканалов. Когда-то это было в отношении всех судей. Сейчас, когда эта ситуация изменилась, то агрессия и радикальные выпады переходит в адрес определенных имен.
Вместе с тем, когда я пришел в ВККС работать, то у меня зарплата была 5 600 гривен, и я себе сказал, что год потерплю такую зарплату и вернусь обратно в адвокатуру. А потом в парламенте появился законопроект, которым был определен размер вознаграждения судей нового Верховного Суда, а также членов ВККС и Высшего совета правосудия, которые осуществляют огромный объем кадровых и дисциплинарных процедур в отношении судей. Уверен, что судьи могли бы много рассказать об уровне коррупции в этих двух государственных органах 5 лет назад и про ситуацию сейчас. Но об этом лучше спросить именно у них.
Хорошо, давайте тогда вернемся к текущим проблемам. Как известно, осенью этого года должна начаться массовая реорганизация местных судов согласно указу Президента от 29 декабря прошлого года …
Она уже началась.
Да, новые суды сейчас созданы только как юридические лица, но они же должны начать реальное функционирование.
Президент указами от 29 декабря некоторые суды ликвидировал, некоторые реорганизовал, и пока созданы юридические лица новых апелляционных окружных судов и окружных местных судов. В новые апелляционные окружные суды будет назначено большое количество судей, которые сейчас работают еще в старых апелляционных судах, но уже успешно прошли квалификационное оценивание.
В августе мы передали в Высший совет правосудия документы о переводе почти 900 судей в новые апелляционные суды. В ближайшие недели Высший совет правосудия примет по ним решения, и в сентябре Президент, я надеюсь, выдаст соответствующие указы.
Таким образом, будет в целом сформировано апелляционное звено новой системы судьями, которые успешно прошли квалифоценивание, с новым уровнем судейского вознаграждения. Они прошли этот очень изнурительный экзамен, психологическое тестирование и собеседования в прямом эфире и начнут с новыми силами работать. У меня есть надежда, что это уже будут другие люди после этого всего.
Разумеется, но это апелляционная инстанция. А новые местные суды вместо районных тоже в сентябре заработают?
По местным судам в городах – миллионниках, то, я надеюсь, что за сентябрь мы, в целом, тоже закончим оценивание судей для перевода в эти суды. Они также должны начать работать быстрее. Я надеюсь, что непосредственно этап экзамена до конца лета пройдет весь судейский корпус Украины. Даже сейчас, когда почти все члены ВККС в отпуске, к нам приходят судьи и сдают экзамен, который обеспечивает секретариат комиссии.
Я, честно говоря, думал, что все новые суды начнут одновременно работать.
Так не получится. Апелляционные – да. Местные в городах-миллионниках – скорее всего да, но не все. Все не успеют. Нас и так некоторые представители общественности критикуют, что мы слишком быстро движемся.
Еще такой момент. Этот вопрос, в общем-то, должен был быть чисто техническим, но довольно неожиданно стал достаточно острым. Речь идет об издании Президентом указов о назначении судей. Согласно законодательству такой указ должен быть издан в течение 30 дней, но по факту Президент задерживает этот процесс на долгие месяцы, а в некоторых ситуациях, например с назначением 3 судей нового Верховного Суда Валентины Симоненко, Сергея Слынько и Виктории Мацедонской, этого указа нет уже почти год. Как Вы это объясняете?
У нас в Комиссии не принято комментировать решение или отсутствие решений других государственных органов. У нас в стране и так много желающих из одного госоргана критиковать коллег из другого и наоборот. Мы этого не делаем.
Но в законе же определена конкретная дата.
Для меня важно, если говорить об этой конкретной ситуации, что новый Верховный Суд работает. Мы свою задачу выполнили – дали рекомендации Высшему совету правосудия в отношении необходимого количества судей для нового Верховного Суда. Высший совет правосудия принял окончательное решение. А Президент подписал указы о назначении необходимого для начала работы числа судей. Новый Верховный Суд работает. Вот это и есть результат.
Кстати, о новом Верховный Суд. Здесь тоже не все так однозначно. Часть судей старого состава Верховного Суда Украины (ВСУ) не признают его реорганизации и продолжают ходить на работу, заявляя о незаконности, в том числе, и ваших действий. Каким Вы видеть выход из этой не очень хорошей ситуации?
Когда мы объявили конкурс на должности судей нового Верховного Суда, судьи старого Верховного суда Украины имели полное право участвовать в конкурсе. Заметьте, что 11 из 12 судей им воспользовались. Большинство из них не прошла, а 4 – победили и теперь работают судьями нового Верховного Суда.
У Комиссия есть еще один обязанность – в случае ликвидации или реорганизации любого суда переводить судей в другой суд. Мы свой долг выполнили и перевели всех этих 12 судей ВСУ в киевские апелляционные суды. Кстати, могли перевести и в другие регионы. Мы также перевели в апелляционные суды по всей стране и судей высших специализированных судов, которые ликвидируются.
А как насчет заявлений, что по закону Вы не имели права переводить судей ВСУ в суды низшей инстанции?
Это дезинформация. Именно в законе прямо написано, что Комиссия может переводить в суд того же или более низкого уровня, повторяю, в случае ликвидации или реорганизации суда.
Как Вы видите дальнейшее развитие этой ситуации? Или она Вас уже не интересует?
Развитие этой ситуации продолжается. Этим занимается ликвидационная комиссия старого Верховного суда Украины. Ситуацию мы продолжаем мониторить.
Понятна Ваша позиция.
Наша позиция сдержанная. Мы исходим из того, что в ходе реформы всегда есть те, кто довольны и те, кто не довольны. Если в реформе недовольны единицы, а довольны – сотни и тысячи судей, то это серьезный положительный результат.
Мне кажется, что здесь есть единственный негативный аспект – это то, что не слишком юридически чисто была проведена эта реорганизация Верховного Суда.
Не было никакой реорганизации. Был создан новый Верховный Суд. В информационное пространство были вброшены определенные фейки. Например, о реорганизации, которой не было. На самом деле было создано новое юридическое лицо – Верховный Суд, который начал свою деятельность 15 декабря 2017 года. В законе написано, что с момента начала работы Верховного Суда прекращает свою работу старый Верховный суд Украины и высшие спецсуды. Они и прекратили свою работу. Они не осуществляют правосудие, дела все переданы в новый Верховный Суд. Все, точка.
Как Вы в целом оцениваете ход судебной реформы, которая длится уже более 2 лет? Каковы ее промежуточные результаты?
Она еще не завершена. Промежуточные результаты – это то, что создан новый Верховный Суд, к которому нет серьезных претензий участников судебных процессов, и это то, что Президент и Верховная Рада не имеют влияния на кадровые и дисциплинарные аспекты деятельности судебной системы, а также отменен полный судейский иммунитет.
Кроме того, приняты новые процессуальные кодексы, в которых есть чрезвычайно важные и прогрессивные вещи, например, введение права прецедентных решений Верховного Суда.
Еще один важный момент – новая карта судов Украины, это те же указы Президента от 29 декабря 2017 года. Это приведет к новой логистике, к улучшению доступа граждан к правосудию. Потому что сейчас есть много судов, в которых не осталось ни одного судьи, например Яремчанский суд Ивано-Франковской области или Золочевский суд Харьковской области.
Также важно, что проводится процедура квалификационного оценивания всего судейского корпуса, и при этом по результатам этой процедуры значительный процент судей прекращает работу из-за несоответствия занимаемой должности или по собственному желанию.
И, кроме того, суд стал гораздо более открытым, более прозрачным.
По моему личному мнению, сейчас в судебной системе есть 2 главные проблемы: это дефицит судей и, простите, просто ужасная инфраструктура в некоторых судах. То есть, если гражданин заходит в судебный зал, а там осыпается штукатурка, то впечатления, очевидно, будут не слишком положительные …
Здесь я вообще спорить не буду. Дефицит судей действительно образовался за последние 3 года. Количество действующих судей уменьшилась с примерно 8 900 до 5 800. Очищение судебной системы, которое началось под давлением общественности, проходит достаточно быстро. А вот подготовить нового судью, готового осуществлять правосудие уже на следующий день после назначения, и дольше и тяжелее.
Ремонты – это не наши полномочия, лучше обратиться с этими вопросами к Государственной судебной администрации. Коротко замечу, что всего 2 бюджетных года можно говорить о наличии достаточного количества средств на содержание судебной системы. Сделано много за это время. Но впереди еще много дел.
Так Вы можете сказать, когда будет решена проблема с дефицитом судей, когда будут закрыты все вакансии в судах?
Думаю, в конце осени мы проведем экзамен для 1 тыс. будущих судей, проверим письменные работы и сразу же проведем конкурс в местные суды. Конкурс там простой, он не такой как в Верховный Суд, там только 2 критерия: стаж и набранные баллы. И все – судьи набраны.
То есть, это на начало следующего года удастся завершить?
Я думаю, что к началу следующего года успеем. Я уверен, что мы выйдем на 80% того, что должно было бы быть сделано в реформе, на конец весны следующего года.
Но судебная реформа – это также и реформа адвокатуры. Соответствующий закон до сих пор не принят, и я считаю, что адвокатура также должна продемонстрировать решимость к изменениям и желание этих изменений. Также важен темп реформы у наших коллег в прокуратуре.
Работы все еще много. И осторожный оптимизм есть.
Олег Черныш
