Роман Труба. Директор ГБР
03.08.2018
Эксклюзивное интервью директора Государственного бюро расследований Романа Трубы информационному агентству “Интерфакс-Украина”
О неформальных проверках кандидатов на руководящие должности в Бюро, почти детективной истории с помещениями, поддержке и информационных атаках, законодательных “дырах”, неизбежности быть субъектом недовольства и основаниях утверждать, что уже через месяц новый правоохранительный орган будет открывать дела в отношении своих же коллег, судей и высокопоставленных чиновников страны.
Внешняя комиссия отобрала 27 кандидатов на руководящие должности в Бюро, к некоторым из них у общественности есть претензии репутационного и финансового характера. Вы говорили, что уже обратились к директору НАБУ на предмет проверок этих людей. Есть ли результаты?
Законодательство предусматривает, что в обязательном порядке после рекомендаций конкурсной комиссии проходит спецпроверка. Есть целый ряд уполномоченных органов, которым я обязан направить запросы на ее проведение.
Но также я обязан проанализировать информацию в СМИ о кандидатах. Поэтому еще до объявления победителей конкурса я обратился к общественности, в том числе, к совету общественного контроля при ГБР, с просьбой провести аналитику по будущим победителям, несмотря на то, кто ими станет.
То есть, спецпроверка в некоторой мере может быть формальной – уполномоченные органы, как то: Минюст, Минздрав, МВД – проводят ее строго в рамках своей компетенции. Информация же в СМИ более обширна; те, кто проводят спецпроверку, не могут дать ответы на все интересующие общественность вопросы.
Большинство информации по победителям конкурса носит имущественный характер, поэтому я обратился к директору НАБУ провести соответствующие проверки. Антикоррупционное бюро и другие антикоррупционные органы могут подтвердить эту информацию или опровергнуть.
Рассчитываю на объективность и полноту данных с их стороны. Эта информация в обязательном порядке будет взята мною во внимание при принятии решения о назначении того или иного кандидата на должность. Пока результатов проверок еще нет.
Более того, мы проанализируем – и уже начали это делать – как комиссия проверяла соответствие кандидатов квалификационным требованиям. Например, собеседования с победителями конкурса – а это, прошу обратить внимание, ключевые должности – длились 9-10 минут. С одним победителем – 7 минут. Какое интервью вы, как журналист, сможете записать за это время? А это – не просто интервью. Это, например, выбор руководителей следственных управлений – они будут отвечать за качество проведенных расследований, в которых будут фигурировать наивысшие государственные чиновники. Это выбор директоров территориальных управлений. И действительно кто-то думает, что можно оценить победителя за 7 минут?
Многие говорили, что результаты голосования – это фарс. Так вот, я считаю, что фарс – такие собеседования.
Хочу подчеркнуть, что представления на назначения кандидатов, определенных внешней комиссией, носят только рекомендационный характер. Не будет ни одной формальной проверки! При назначении на должности я буду руководствоваться всем массивом собранной информации.
Внешняя комиссия уже предоставила Вам информацию о кандидатах? Вы говорили, что пока у Вас есть только их фамилии.
К сожалению, со стороны внешней комиссии отсутствует коммуникация. Я с прошлого года говорю о том, что полномочия внешней комиссии слишком широкие. В Украине ни одна комиссия не избирает такое количество руководящего состава, как это делает внешняя комиссия ГБР – это 170 руководящих должностей: от руководителя хозяйственного сектора до Директора ГБР. Все это неправильно. После определения победителей ситуация стала очевидной.
Они предоставили мне только фамилии, имена и отчества претендентов на руководящие должности в Бюро. И ничего более. Я не могу идентифицировать людей, которых они мне рекомендуют назначить. Например, если я прошу назначить сцецпроверку, то я должен предоставить необходимый пакет документов и заявление кандидата о согласии на ее проведение.
Я обратился к внешней комиссии с требованием предоставить мне более обширную информацию, к сожалению, до сих пор от них ничего не получил. Ничего этого нам не дали, хотя такие материалы у комиссии есть. Почему так – вопрос остается открытым. Но предприму все меры, чтобы как можно быстрее назначить спецпроверку и другие проверки по каждому кандидату.
Как долго будут длиться проверки, и могут ли они отсрочить старт работы ГБР, намеченный на сентябрь этого года?
Ни одна проверка не должна повлиять на начало работы ГБР. Есть четкий срок, в который уполномоченные органы обязаны предоставить информацию – не более 2-3 недель. Я буду просить об оперативности в этом плане.
По факту проверки уже начались?
Нет. Мы сейчас выясняем контактные данные людей, которые стали победителями в конкурсе на руководящие должности, вызываем их в Бюро, собираем документы. Я не могу начать проверки без согласования с каждым кандидатом. Если бы внешняя комиссия отреагировала на мои обращения, оперативно предоставила нам эти данные, проверки уже были бы запущены.
Кандидаты уже ходят к Вам?
На этой неделе мы начинаем такие встречи с кандидатами.
Можем говорить о конкретных людях, к которым претензии у общественности?
Я лично пока не изучил документы победителей, т.к. мне нужна системная картина – с подтверждением или опровержением предоставленной информации. Пока нет результатов проверок, я не буду делать выводы и вешать ярлыки. Но, повторюсь, сделаю все, чтобы проверки не были формальными. Мое решение по каждому из кандидатов будет взвешенное, с учетом всей информации.
К примеру, относительно членов семьи некоторых кандидатов есть информация, что они фигурируют в уголовных производствах. Будет ли правильно согласиться с предложенной кандидатурой? Я понимаю всю ответственность, которая лежит на мне, как на руководителе Бюро, и приложу все усилия, чтобы не дискредитировать новый правоохранительный орган.
То есть, к затягиванию начала работы ГБР это не приведет?
С уверенностью могу сказать, что именно это не отсрочит запуск работы. Потому что работают другие комиссии, избирающие других сотрудников.
Важно, чтобы спецпроверки завершились в течение августа, и к сентябрю было видение по каждому из кандидатов.
Сомнительно, что к сентябрю этот процесс завершится. Или можно начинать работу без руководящего состава Бюро?
Впереди еще месяц, и я приложу максимум усилий, чтобы в сентябре ГБР начало работу.
Внутренние комиссии, которые создаются директором, оперативно проводят отбор на 674 должности. Согласитесь, это впечатляющая цифра. Мы выбираем не только следователей, но и всех госслужащих Бюро.
Конкурсная комиссия №1, которая отбирает сотрудников центрального аппарата, уже передала мне первый пакет документов с рекомендациями о назначении победителей конкурсов. Мы планируем на следующей неделе сделать первые назначения по результатам конкурсного отбора.
Речь идет о госслужащих – главных специалистах и специалистах центрального аппарата Бюро. Это не руководящие должности и не следователи. В отношении их не требуется спецпроверка, и они смогут приступить к работе.
А как проходит конкурс по отбору следователей? Без них Бюро точно не сможет работать.
31 июля комиссия определила 75 победителей на должности следователей. Это те кандидаты, которые работают следователями в прокуратуре и других правоохранительных органах.
Закон четко установил квоты для следователей ГБР: 51% не должны работать следователями правоохранительных органов в течение последнего года, 49% – это действующие следователи прокуратуры и других правоохранительных органов. Всего мы объявили конкурс на 152 должности следователей центрального аппарата и на 231 должность – для семи территориальных управлений. То есть на 383 должности.
Спецпроверку они тоже должны пройти?
Да, такая же схема проверок и назначения, как и для претендентов на руководящие должности. Только от этой комиссии нет препятствий, у меня есть полная информация по кандидатам, и я могу незамедлительно назначить спецпроверки.
Также уже запущена процедура назначения проверок для заместителей директоров территориальных органов, которых также отобрала и передала документы внутренняя комиссия ГБР. Кстати, эти кандидаты тоже пройдут проверку НАБУ. В данном случае важен объективный подход ко всем ключевым должностям.
Готовы ли те, кто приходят на работу в ГБР, к новому формату и новым подходам в работе? Ведь те же следователи – люди из ныне действующей правоохранительной системы.
Конкурс – это механизм, который дает возможность выбрать лучших из лучших. Конкурс имеет несколько этапов, и в совокупности они дают возможность выбирать. Наиболее важные этапы конкурса – проведение психофизиологического исследования, то есть, прохождение так называемого полиграфа и собеседование.
Поскольку я смотрел несколько собеседований, которые проводит внутренняя комиссия, вижу профессиональный подход. К тому же, мы попросили Консультативную миссию Европейского Союза быть наблюдателем во время этих конкурсов, и представители Миссии отслеживают все этапы.
Думаете, можно изменить мышление следователей со стажем?
В чем-то это стереотипная оценка. Не на всех следователях, не всех прокурорах стоит печать системы. Есть много профессиональных и при этом честных людей. Важны условия, которые мы создадим для этих людей в новом правоохранительном органе. Я делаю акцент на смене подходов и принципов работы. Когда мы это сделаем – будет результат и доверие общества.
В одиночку это сделать невозможно. Чувствуете ли Вы поддержку коллег из правоохранительных органов, общественности, политикума?
Пока что больше ощущается сопротивление. Потому что намного легче жить в той среде, к которой привык, и ничего не менять.
С сентября правоохранительные органы потеряют много полномочий, они перейдут к ГБР. И это не сотни, это тысячи уголовных производств.
Многие представители правоохранительных органов этих изменений не хотят, но изменения необратимы, другого варианта быть не может.
Что касается тех, кто поддерживает нас, такие люди тоже есть, хоть их и немного. Они не создают препятствий, морально и делом помогают созданию ГБР.
О ком идет речь?
Если говорить о материально-техническом обеспечении – это правительство, местная власть. Они откликаются на мои запросы на предмет предоставления помещений для Бюро.
Есть коммуникация с Генеральной прокуратурой Украины. Мы уже начали сотрудничество в плане работы наших следователей с Единым реестром досудебных расследований, так как это процесс не одномоментный. И я четко могу утверждать, что в сентябре наши следователи смогут работать в системе ЕРДР.
Также мы общаемся с Генпрокуратурой о видении структуры процессуальных руководителей, они уже проводят отбор таких руководителей. Все это свидетельствует о поддержке.
С генпрокурором общаетесь, нет противоречий?
Со стороны генпрокурора есть поддержка и понимание.
С главным военным прокурором, периодически нелестно высказывающимся в Ваш адрес, так или иначе Вам тоже придется коммуницировать…
Коммуницировать мне необходимо не только с заместителем генпрокурора, но и со всеми руководителями правоохранительной системы Украины.
А насчет нелестных слов, то отвечу так: “На обиженных воду возят”. Не думаю, что этот вопрос настолько важен, чтобы выделять время для обсуждения.
Что касается самого процесса коммуникации, то тут важны два условия: интеллект и ценности – именно с такими людьми я пытаюсь общаться. Это касается моей команды, с которой мы делаем без преувеличения подвиг: в течение короткого периода времени создаем правоохранительный орган с нуля.
Недавно общался с нашими международными партнерами. Они удивлены, как можно такой небольшой командой создавать новый правоохранительный орган и находиться уже практически на завершающем этапе проведения конкурсов.
С экспертами, учеными я общаюсь и привлекаю их к формированию ГБР еще с ноября прошлого года. Слышу также критиков, оппонентов, общественных активистов, народных депутатов, контактирую с ними. И все эти разговоры проходят здесь, в этом небольшом кабинете в помещении Кабмина, где мы временно находимся, а не в ресторанах и лаунж-барах.
А от кого чувствуете сопротивление, кто препятствует запуску работы Бюро?
К сожалению, есть политическое сопротивление, хотя мы еще и не начали работу. А именно блокирование народными депутатами принятия крайне важного закона для ГБР.
Можно говорить и об информационных атаках, которые начались после того, как я озвучил, что проверки в отношении 27 кандидатов на руководящие должности в Бюро не будут формальными. Два-три сайта по очереди опубликовали негативную, неправдивую информацию обо мне, и тут же, на этих же ресурсах, появляется информация позитивного характера, связанная с одним из кандидатов. Ну, это как-то примитивно, у меня это вызывает улыбку.
Понимаю, что отсутствие давления как такового в принципе невозможно, ГБР – это правоохранительный орган с очень серьезными полномочиями.
С учетом того, что в подследственности ГБР будут дела в отношении правоохранителей, можно ли будет избежать конфликтных ситуаций, “межусобных войн” и открытых противостояний?
Одно из полномочий Бюро – расследование дел в отношении всех правоохранителей. Недовольными будут не только субъекты уголовных производств, но и в целом правоохранительные органы. Избежать этого, будем откровенны, мы не сможем. Если недовольства никакого не будет, это будет свидетельствовать только об одном – что мы плохо работаем, а у нас совсем другие цели.
Но могу гарантировать, что не буду политизировать отношения с правоохранительными органами и давать другую оценку, кроме юридической, в рамках расследования конкретного производства. Я не буду вешать никаких ярлыков ни на сотрудников, ни на правоохранительные органы. Только профессиональные отношения: если сотрудник виновен, вне зависимости от того, где он работает, он должен нести ответственность.
Вы говорили, что методы работы ГБР будут похожими на стандарты ФБР. В чем конкретно это будет выражаться?
Технологии. Инновации. Аналитика. На мой взгляд, это самые главные критерии, которые есть в работе ФБР и которые я буду пытаться сделать основными принципами в работе ГБР.
Сил и средств для этого достаточно будет?
Могу точно сказать, что этой цели я не достигну в сентябре 2018 года, но это реально сделать за 3-4 года. Это та работа, которая не делается здесь и сейчас, немедленно, это процесс с определенными этапами. И при верных принципах и подходах на каждом из этапов мы сможем достичь успеха.
Уверен, что я не один нацелен на такой результат. Вижу и общаюсь с людьми, которые понимают необходимость создания ГБР как нового органа с выверенными принципами и подходами в работе. Уверен, что в нашей стране сейчас происходят бесповоротные изменения, которые обязательно приведут к позитивному результату.
Вы действительно верите в это?
Я уверен, что так и будет. Да, это сложно. Но все это надо пытаться делать. Если у человека есть большое желание, у него есть хорошая команда, то будет и результат.
И у Вас есть такая команда?
В настоящее время моя команда – это 17 человек, те люди, с которыми мы начали работу. Мы проводим самые большие в истории Украины конкурсы на должности в Бюро, решаем административные задачи, отстаиваем законодательное урегулирование работы ГБР.
К слову, о законодательном урегулировании. Насколько важно для полноценной работы Бюро принятие законопроекта, который депутаты так и не приняли перед каникулами? Речь только о технических моментах?
И да, и нет. Эти законодательные изменения жизненно важны для ГБР. Мы начнем работу в сентябре, но это будут только следственные подразделения. Было бы намного эффективнее, если бы начали свою работу вместе с оперативными сотрудниками, потому что за результат расследования уголовного производства отвечают не только следователи – ответственность солидарная у оперативного сотрудника и следователя. Только в этой синергии можно достичь верного результата.
К сожалению, мы начнем работу без оперативных подразделений. И это только потому, что законодатель, принимая закон, забыл вписать одно словосочетание – “оперативный сотрудник”. Поэтому мы не можем начать конкурс по набору оперативников.
Следующий момент – упорядочивание технических полномочий оперативных служб. В законе о ГБР определены структурные подразделения, которые проводят оперативно-техническую деятельность, но нормы не везде коррелируются с положениями закона об оперативно-розыскной деятельности.
Кроме того, хотим уточнить список субъектов, которые подследственны ГБР, потому что из этого списка выпали несколько важных государственных органов, чьи сотрудники не являются субъектами нашей подследственности.
Также необходимо уточнить размещение наших территориальных управлений. В настоящее время подобраны областные центры, в которых инфраструктура усложняет работу подразделений, чьи полномочия будут распространяться на несколько областей.
Самый важный вопрос – это вопрос внешней комиссии. Она формируется из представителей от политических институтов – Верховной Рады, президента и Кабинета министров – и проводит конкурс на 170 должностей руководящего состава ГБР. Это неправильно. Мы хотим изменений с передачей этих полномочий внутренним комиссиям. Внутренние комиссии формируем мы сами из тех людей, которые действительно заинтересованы в достижении практических результатов, без затягивания.
К тому же следует понимать, что комиссия – это постоянно действующий орган, он не создается только для определения победителей конкурса на 27 руководящих должностей. А внешняя комиссия состоит из людей, у которых есть своя работа и свои интересы, они не могут посвящать все свое время ГБР.
Как обстоят дела с помещениями для ГБР? Будут ли решены вопросы с помещениями и материально-техническим обеспечением своевременно?
Это один из самых болезненных вопросов. Мы уже больше восьми месяцев не можем определиться с помещением и переехать, это практически детективная история.
Первое помещение, которое мы нашли, и этому нам содействовало правительство, было помещение по ул.Симона Петлюры. Несмотря на то, что оно не отвечает техническим требованиями, у нас нет другого варианта, кроме как начать расследование первых уголовных производств именно в его стенах.
А совсем недавно выяснилось, что на это помещение наложен арест, поэтому мы сейчас занимаемся решением юридического вопроса.
Но есть и позитивные сдвиги: пару недель назад мы подписали договор на аренду части помещения, где будет находиться центральный аппарат. Сейчас мы изучаем вопрос разработки технической документации для проведения ремонта и будем пытаться как можно быстрее начать этот ремонт, чтобы к концу года заехать в центральный офис.
Где находится это помещение?
Это помещение в здании “Пресса Украины” на проспекте Победы. Когда мы переедем в это помещение, то в здании по ул.Петлюры будет находиться киевское территориальное управление.
А пока там ремонт, то в помещении на Петлюры и центральный аппарат будет работать?
Да, как-то так.
Планируем на следующей неделе уже первые назначения. И эти люди начнут свою работу в этом помещении.
Его состояние действительно плохое, не приспособлено для работы следователей, но другого варианта у нас нет, должны начинать работу. Так что первые несколько месяцев будем там.
Будут ли передаваться дела из ГПУ в ГБР? Или расследования Бюро начнутся “с чистого листа”?
Расследовать дела будут те следователи, которые этим и занимались изначально.
Законодатель выделил время, на протяжении которого у следователей прокуратуры есть возможность завершить досудебное расследование – это два года.
На самом деле, за этот период можно завершить расследование любого по сложности, многоэпизодного уголовного дела.
Если мы будем видеть, что к окончанию этого периода невозможно завершить расследование, я буду говорить об этом генпрокурору и будем искать пути решения этого вопроса.
Завершать дела других следователей было бы неправильно, основная категория дел так или иначе имеют отношение с событиям на Майдане в 2014 году, много сложных дел, по которым необходимо еще расследование. Передать их новым следователям ГБР означало бы поставить их на длительную паузу, так как новым следователям необходимо много времени для изучения томов материалов. Мы не можем терять время. Уверен, что руководство Генеральной прокуратуры не пойдет на этот шаг.
То есть, ГБР будет расследовать только дела, которые само будет открывать?
Да, и считаю, что это правильно.
У нас очень широкая подследственность. Это не десятки и не сотни, а тысячи уголовных производств. Мы не сможем начать работу, если нас завалят таким количеством дел. Каждый следователь, который начинал производство, проводил следствие, должен отвечать за качество и результат расследования.
А мы будем отвечать за те производства, которые начнем сами.
Вы планируете начать работу в сентябре, фактически через месяц. Это будет синхронный старт центрального аппарата и региональных управлений?
Да, мы начинаем работу центрального аппарата и всех семи теруправлений. Это должно быть одновременно, иначе центральный аппарат может быть завален большим количеством уголовных производств из регионов и не сможет эффективно обеспечить работу на местах.
С помещениями теруправлений вопросы решены?
Это вопрос я не перекладывал на руководителей теруправлений, работу по поиску помещений начал еще в марте. У большинства управлений уже есть помещения, мы сейчас на этапе составления договоров аренды и в ближайшее время начнем ремонты.Самая большая проблема у нас с помещением в Краматорске, но, уверен, до сентября проблему решим.
