Назир Бадахов. Экс начальник Теруправления Государственной судебной администрации в Киевской области

К их числу может добавиться еще один резонансный судебный процесс. Бывший начальник Территориального управления ГСА в Киевской области Назир Бадахов подал в суд на ГСА, утверждая, что его уволили за то, что он поступил по закону и не выполнил указание руководства. В интервью “Цензор.НЕТ” он рассказал о причинах конфликта, а также о том, как в нынешних условиях финансируются суды, почему до сих пор нет дорожной карты по строительству новых зданий и ремонту старых, о том, что произошло с техникой, которую закупили для видеофиксации заседаний, что помешало обеспечить суды охраной и почему его судят в нашей стране по законам Российской Федерации.

“ССЫЛКА НА ГРОЙСМАНА БЫЛА НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ЛЕГЕНДОЙ ПРИКРЫТИЯ”

– Назир Якубович, Вы работали в органах Государственной судебной администрации практически с момента ее создания, а теперь судитесь с ГСА. Что к этому привело?

– С 2005 года я был назначен начальником территориального управления ГСА Донецкой области и проработал на этой должности около 10 лет, а в конце 2014 года стал начальником территориального управления в Киевской области. А в конце января этого года меня уволили. Формально якобы за премии. Фактически же за то, что у меня произошел конфликт с руководством ГСА Украины. Этому предшествовала такая история. В 2015 году сгорело здание районного суда в Тараще. Оно было старое и там произошло замыкание проводки. Нужно было срочно найти, куда переселить суд. Вместе с местными властями мы нашли рядом здание общежития аграрного техникума, которое с 80-го года прошлого века пустовало, потому что там не были закончены строительные работы. Только крыша и коробка – внутри ничего не сделано. Здание трехэтажное, 1700 кв.м. Естественно, нужно было его ремонтировать. На эти цели из госбюджета выделили 5 млн грн. Для того, чтобы найти компанию, которая это сделает, нужно было провести открытые торги. Без тендера заключать договор на такую сумму закон запрещает. Следовательно, после того, как эти деньги обозначились в бюджете, мы начали готовить тендерные процедуры. Но меня пригласил глава Государственной судебной администрации и сказал, что никаких тендеров проводить не надо, деньги выделены целевые для одной организации и с ними надо заключить договор.

Он сказал, что на тот момент это указание главы Верховной Рады Владимира Гройсмана. Так и было сказано. Я ответил, что чье бы ни было указание, процедуру надо провести. И ссылка на чью-то фамилию, чью-то там должность большого значения на тот момент для меня не имела. Это во-первых. А во-вторых, когда он меня познакомил с руководителем этой организации – это директор Строительного комбината Управления делами Верховной Рады Украины, – оказалось, что они друзья, которые 20 лет играют вместе в футбол. Я с самого начала был абсолютно убежден, что никакого поручения на тот момент спикера парламента о том, чтобы перечислить деньги для этой фирмы, и чтобы она без тендера проводила ремонт, не было. Просто я понял, что глава ГСА хочет эти деньги быстро отдать на фирму своего товарища. А ссылка на Гройсмана была не более чем легендой прикрытия.

Кроме того, он сказал, что будет два транша: сначала 5 млн, потом еще 5 млн дополнительно. Я объяснил при этом, что 10 млн для этого здания не нужно. Мы же не собираемся там ни вертолетную площадку делать, ни фонтаны. Это обычное здание.

– А смета была составлена? Как высчитывалась стоимость?

– Каждый год обновляются уточняющиеся средние цены по региону на разные виды работ: на капитальные, на реконструкцию. Устанавливает эти цены на квадратный метр Минрегионстрой. Вы можете сами посмотреть, сколько стоил капитальный ремонт одного квадрата в Киевской области во втором полугодии 2015-го. Эти цифры брались не с потолка. У нас все расписано. Есть также экспертные организации, которые в таких ситуациях проводят оценку. Я не помню точно всей суммы, но по тем цифрам, которые были тогда, 10 млн – это выше крыши. В этом потребности не было. Но им так хотелось, чтоб быстрее было 10 млн.

Короче, я отказался. Тем более, что был еще один существенный момент. Они не могли закончить эти работы к 31 декабря, а финансовый год заканчивался и надо было закрывать акты. На что было сказано: они доделают потом. Я говорю: “Это после того, как деньги ушли, подписать, потом ждать?”

– Правильно ли мы вас поняли: вам нужно было принять невыполненные работы и подписать акт?

– Подписать акт, перечислить деньги, а потом ждать с моря погоды, когда они выполнят, когда не выполнят. Сидеть на сковородке. В общем, сначала нарушить все, что можно нарушить, а потом ждать милости.

Я сказал: “Решайте сами, а я этого делать не буду. Я переехал в Киев с Донбасса, потеряв практически все из-за войны. А теперь вы хотите, чтобы я здесь голову потерял?”

Хоть я и отказался это делать, он познакомил меня с директором этого предприятия. Но и ему я сказал, что без тендера можно заключить договор только на 1,5 млн, и мы его заключили. Кстати, они приступили к работе без заключения договора, без меня работали. Глава ГСА дал им команду, и они работали напрямую без нас.

– Без денег?

– Без денег работали, действительно. Но они знали, что заберут желаемую сумму. Договор заключен, если мне память не изменяет, 30 декабря, а 31 декабря, за 1 день, акт был закрыт. Что и привлекло внимание правоохранительных органов – было открыто уголовное производство. Но работы они выполнили на указанные в договоре 1,5 миллиона, может, чуть больше, мы с ними рассчитались. Но они никак не могли освоить те 5 миллионов, которые требовали, и уж тем более, 10.

Так закончился 2015 год. С этого момента мне сказали: поскольку вы не выполнили мои требования, вы мне не нужны. И начался процесс моего увольнения, который закончился 29 января этого года. За это время ГСА провела 12 внеплановых проверок моей работы – практически в конвейерном режиме. Чего так долго? Не знаю…Видимо, потому что для этого надо найти основания уволить. До середины 2016 года госслужащие попадали под действие КЗоТ. Человека можно было уволить после двух выговоров. И он один за другим быстро пытался мне это сделать и сделал, но изменилось законодательство – и выговоров оказалось недостаточно.

“Я ОФИЦИАЛЬНО ЗАЯВЛЯЮ, ЧТО В 2016 ГОДУ НА РЕМОНТ И ПОСТАВКУ ОРГТЕХНИКИ В ТАРАЩАНСКИЙ РАЙОННЫЙ СУД ПОТРАЧЕНО БОЛЕЕ 2 МЛН ГРН”

– За что получили выговоры?

– У меня три выговора. Первый за то, что я якобы заплатил лишнюю заработную плату 146 судьям Киевской области – официально это называется судейское вознаграждение – и 40 работникам (библиотекари, уборщицы, архивариусы).

– А как это возможно сделать? Что значит лишнюю?

– Никак. Потому что деньги выплачены законно.

– Это премии были?

– Трудно вас возвращать в эти времена. В 2015 году было так. С целью экономии средств в государстве судьям можно платить 10 минимальных окладов в случае сокращения в конкретном суде. Если нет сокращения, то можно было 7 окладов. Мы провели необходимое сокращение, и судьи получили положенные им 10 минимальных окладов. В рамках бюджета.

Вторая ситуация – 40 человек. Это малооплачиваемая рабочая группа называется. По представлениям председателей судов я в конце года давал им материальную помощь на решение социально-бытовых вопросов. Это абсолютно законно. Мне и это вменили. Так и получил выговор. Я его оспорил. Прошел все инстанции вплоть до Верховного Суда и выиграл.

Следом – второй выговор… Два работника суда из Борисполя обращаются в суд на предмет взыскания с государства в лице теруправления заработной платы, которую мы им по закону не доплачивали.

– Почему не доплачивали?

– В принципе, исков работников судов к государству, в т.ч. самих судей, очень много. Это достаточно распространенное явление.

Одно время был закон, что заработная плата работников судов составляет 30% оклада от судьи. Люди захотели их получить, но в бюджете этих денег не оказалось. Двое работников обратились в суд. Суд в соответствии с законом вынес решение в обоих случаях взыскать эти деньги – мы, теруправление, должны были их выдать. Я как руководитель не обжаловал эти решения, поскольку они были законные. И получил за это второй выговор.

– Этот выговор вы тоже обжаловали потом?

– Конечно обжаловал.

– И тоже до Верховного Суда дошли?

– Сейчас в нем находится. Суд первой инстанции и апелляцию я проиграл.

– Почему же вы проиграли, если законные решения?

– Они законные. Но не все решения судов в нашей стране являются законными. Именно поэтому количество обращений в ЕСПЧ из Украины занимает второе место после обращений граждан РФ.

– Давайте вернемся к выговорам. За что третий?

– Третий наиболее интересный. Меня наказали за Таращу и тот самый суд, с которого мы начали разговор. Якобы там не выполнены работы и не приняты меры для того, чтобы создать условия для осуществления правосудия.

– А компания, с которой вы заключили договор в 2015 году, какие работы выполнила?

– Они делали крышу, электрику – основное, в общем. Они выполнили обязательства на тот момент на сумму, указанную в договоре.

– Кто дальше делал внутренние работы или их не было? Что вы конкретно не сделали, чтобы обеспечить доступ граждан к правосудию?

– Мы заключили договор с другой компанией. Трудно понять, что я не выполнил, потому что я много чего выполнил. А теперь цирк. В акте ГСА по результатам проверки было сказано, что в 2016 году я потратил на работы 1 400 грн. Повторяю: 1 400 грн. Т.е., я ничего не делал. Это написано прямо в акте ГСА. Я официально заявляю, что в 2016 году на ремонт и поставку оргтехники в Таращанский районный суд потрачено более 2 млн. грн. Это по официальным документам, которые прошли через казначейство. Есть акты выполненных работ, которые подписаны, фото, все есть – более 2 млн на ремонт и оргтехнику. И вот как с этим жить? На 1 400 грн мне документ суют, а 2 млн никто не видит. Обычно бывает 2 млн написано, сделано на копейки. А здесь сделано с точностью до наоборот – я получил выговор!

Документы, видео, фото, акты суды во внимание не взяли, считая, что выводы комиссии от ГСА “не підлягають сумніву”. Так решила первая инстанция. Так решила вторая инстанция. И также решила Большая палата Верховного Суда. Ни одна из трех судебных инстанций не рассмотрела по существу спор в этой части. Что это означает? Означает, что его влияние и их аргументы оказались для судов более весомыми, чем реальность, которая находится в 60 км от города Киева. Там ремонт сделан на десятилетия. Меня не будет, а ремонт этот останется: залы, коридоры, конвойные помещения – все абсолютно сделано в 2016 году.

Местные власти – глава администрации, глава совета, глава суда – обращались с тем, чтоб этот суд сделали окружным, поскольку в помещении созданы все условия для работы суда такого уровня. Так что получается интересная картина. В соответствии с решением судов, основывавшихся на актах проверки ГСА, я ничего не сделал и за это получил выговор. Суд читает и говорит, что их акт не подлежит сомнению. Если он не подлежит, в чем суть самого суда? Он подлежит сомнению, потому что есть я, который говорит: там на 2 млн сделан ремонт.

– Ваши документы были приобщены к делу?

– Их даже не стали брать. Мы их принесли, отдали. Не взяли.

– Как такое может быть?

– Я юрист с 79-го года, с высшим образованием. Я с таким столкнулся впервые. Вот мы сидим здесь в Киеве, беседуем. Все, что я говорю, касается вопроса, который находится в 60 км отсюда. Вы можете завтра же легко проверить мои слова, просто поехать и посмотреть. Оно не ушло, не усушилось, не утрусилось. Вы это и сейчас, и через год, и через 10 лет увидите. А здесь написано: не подлежит сомнению, что там ничего не сделано (показывает решение суда, – ред.).

Поэтому я не знаю, как ответить на ваш вопрос: а как такое может быть? И у меня такой же вопрос.

Есть еще один важный момент. Среди якобы выявленных нарушений написали о претензиях к разрешительной документации для обеспечения запуска котельной. Хотя с ними все было нормально. Но вот что любопытно. В отчете по результатам проведения внепланового аудита (это все их внеплановый аудит) данное нарушение зарегистрировано как “несоблюдение строительных норм и правил…”. То есть, это название документа. Что необычного? А необычное вот в чем: это правила Российской Федерации.

– Давайте уточним. Проверяющие сослались на документы Российской Федерации?

– Да! И оно прошло через дисциплинарную комиссию ГСА. Убрали только название и завуалировали формулировку. Вот это моя официальная переписка с ними…

– И никто не заметил?

– Заметили. Чихать они хотели. У меня даже стоит на сайте ТУ ГСА в Киевской области на тот период, что мы не подчиняемся нормативам Российской Федерации. На сайте. И что? Да ничего.

Началась борьба, когда я отказался. Дальше – идет поток хлама, а ты отбивайся. Мы сейчас выкатим на тебя все, а ты доказывай. Вот я с вами сижу, доказываю. Удивились? А я был шокирован. Потому что я знаю, что так не должно быть в правовом государстве. Ну, не должно быть! Но так случилось. Вот результат всего этого – приказ о моем увольнении, который я оспариваю в суде.

– Вы начали рассказывать об изменении законодательства в тот момент. Речь о законе о госслужбе?

– Да, законодательство поменялось – и выговоров было недостаточно. Тогда он пошел другим путем. Подключил через своих знакомых НАПК, конкретно – через бывшего руководителя. Они дружат.

“РАНЬШЕ ПРЕМИЯ БЫЛА ПООЩРЕНИЕМ ЗА ЧТО-ТО ОСОБО ХОРОШЕЕ. ТЕРМИН ОСТАЛСЯ. СУТЬ ПОМЕНЯЛАСЬ”

– Год назад в НАПК заявили, что направят в суд 22 протокола об административных правонарушениях за то, что вы как руководитель теруправления в Киевской области выписывали премии своим подчиненным и себе. Выписывали?

– Подтверждаю, выписывал. Себе и подчиненным. И это по закону. Я давно работаю в государственной системе, законы соблюдаю. Я четко знаю: законы надо соблюдать, потому что если сегодня не соблюдаешь, это завтра ударит по голове. До принятия закона “О госслужбе” в Украине существовал порядок, а именно постановление Кабинета министров Украины №268, согласно которому все руководители районного, областного значения получали премии с разрешения вышестоящей организации. Каждый руководитель получал ежемесячно премии только с разрешения вышестоящего. Понятно?

– Согласовать нужно было письменно?

– Да, письменно. Работая начальником с 2004 года, ни разу этот порядок не нарушал. Как не нарушал и закон “О госслужбе”, который после 2016 года регулировал в том числе и вопросы, связанные с премиями. В ст.53 закона “О госслужбе” написано, что премии госслужащим категории А назначаются с разрешения субъекта назначения. Субъект назначения – тот, который над ним. Для категорий Б и В (я – Б) премия назначается руководителем государственной службы в государственном органе. Разницу улавливаете? Руководитель государственной службы в государственном органе – это наивысшее должностное лицо в этом органе. Наивысшим должностным лицом в территориальном органе является начальник. И на сегодняшний день руководители категорий Б и В по Украине районного и областного звена назначают премии себе сами. А 268-е постановление Кабинета министров, которое обязывало согласовывать, в этой части отменено.

– Фактически законодатель разрешил любому чиновнику высокого уровня себе назначить премию, которую он хочет?

– Не высокого уровня, а конкретно категорий Б и В. И не сколько хочу, а сколько позволяет экономия фонда заработной платы.

– Большие премии?

– Разные. В зависимости от того, какой резерв. Размер премий зависит от того, насколько наполнен фонд заработной платы. И есть ли экономия. У нас 9 человек было в декрете, и их заработная плата оставалась работающим. Общую сумму средств передавала нам вышестоящая организация – ГСА. И вот таким образом, когда вы обязательные платежи выдаете тем, кто работает, все оставшееся становится резервом для премирования.

Кроме того, раньше премия была поощрением за что-то особо хорошее. Термин остался. Суть поменялась. В настоящее время, в соответствии со ст.50 закона “О госслужбе”, премия не является поощрением. Это часть заработной платы. Прямо перечислено: зарплата состоит – оклад, ранг, выслуга, допуск к тайне, премия. Поощрение – это любые акты нематериального характера. Это грамоты, звания, награды. Так выписано в ст. 52 того же закона.

Отвечаю теперь на вопрос, много ли. В разных месяцах по-разному. В конце года было больше.

Для того, чтобы это было прозрачно внутри коллектива, существует механизм, он изложен в законе. Начальник принимает положение о премировании, которое основывается на типовом положении о премировании, его в свою очередь принимает Минэкономики и Нацагентство по вопросам госслужбы. Так требует закон. Они принимают типовое, а мы, на основании этого, свое. И вот в этом своем механизм согласовывается с профсоюзной организацией, если она есть, либо с трудовым коллективом, как было в нашем случае.

– Какие решения приняты по админпротоколам?

– С одной стороны, НАПК прямо пишет, что вы по закону имеете право начислять премии сами. С другой, что когда уже сами себе назначаете премию, вы попадаете в другую плоскость, а именно – конфликт интересов. И для того, чтобы его избежать, желательно взять разрешение у вышестоящего руководителя.

В законе и этот момент расписан. Там указано, что сам госслужащий определяет есть конфликт интересов или нет.

Я все согласовал с коллективом в рамках бюджета, ничего не нарушал. Что касается того, что сообщил – не сообщил руководству. Откройте статью 172-7, ч.1 Кодекса об административных правонарушениях. На сегодняшний день по этой статье ни одного гражданина Украины привлекать нельзя. Потому что нет закона “Об уведомлении”. А в самом законе “О госслужбе” сказано, что порядок уведомления устанавливается законом, чтобы не было хаоса или самодурства.

Практически все протоколы закрыты по истечении срока, в который можно привлечь к ответственности, рассмотрев по существу. По одному есть решение закрыть по истечении срока, но признать виновным. Еще по нескольким протоколам решение в мою пользу.

– Относительно 5 миллионов. Как вам давали указание, письменно?

– Вы ж понимаете, письменно такие указания никто не дает. Он пригласил в свой кабинет, дал координаты своего друга. Более того, когда давал эти устные указания, в кабинете присутствовали 6 руководителей разных уровней ГСА Украины. И что с того? Ни один из этих людей сейчас этого не подтвердит.

– Вы делаете такие обвинения публично, но доказать, что такие распоряжения были, не можете. В суд на вас глава ГСА не подавал?

– Да, он подал на меня в суд о защите чести и достоинства после моего письма, где я описал эту ситуацию. Я, естественно, был вынужден подать встречный иск. Пока дело рассматривается в суде.

– Вы много лет работали в судебной системе. Неужели у вас до этого случая не было ситуаций, когда вас заставляли поступать не по закону?

– Хотите верьте, хотите нет. Это четвертый мой руководитель в этой системе. Ни первый, ни второй, ни третий ни разу никогда не давали незаконных поручений. Никогда. Они вообще были другие люди.

– Ни письменно, ни устно?

– Ни письменно, ни устно. Кстати, они все были юристами высокой квалификации. А нынешний руководитель не юрист по образованию.

– Не имеет юридического образования?

– Да. К слову, на его место уже провели конкурс, определен победитель, а так как он без профильного образования, то даже не был допущен к конкурсу. Тем не менее, он подал иск на миллион гривен за якобы незаконные требования к кандидатам.

На сегодняшний день сложилась очень интересная ситуация. Всё ныне действующее руководство ГСА Украины практически нелегитимно, потому что уже проведен конкурс, определены люди на их места, включая председателя. Но Холоднюк оспорил решение Высшего совета правосудия.

Сама ситуация интересная. В одной государственной организации все руководители держатся на должностях за счет определения суда, а на их места уже есть победители, избранные на конкурсе!

– Высший совет правосудия как-то реагирует на эту историю?

– Они провели конкурс в соответствии с законом, а поскольку суд заблокировал, то они обжаловали это решение суда. Теперь должна быть апелляция.

“ВО МНОГИХ СУДАХ ФУНКЦИИ ВИДЕОФИКСАЦИИ НЕТ, ПОТОМУ ЧТО ЗАВЕЗЕНА ЛИШЬ ЧАСТЬ ОБОРУДОВАНИЯ”

– А если глобально вообще говорить о Государственной судебной администрации. Так ли нужна эта перезагрузка? Насколько сама администрация участвует в реформе?

– Да, действительно, ГСА вроде бы и не видно. На самом деле, многие вещи в части реформирования упираются в работу ГСА Украины по организационному обеспечению деятельности судов. Например, с 1 марта этого года в судах огромное количество определений должны выноситься с применением видеофиксации. Что для этого нужно? Техника. Где она? Нет её.

– Вы имеете в виду изменения в УПК и обязательную видеофиксацию при обращении за санкциями к следственным судьям? Следователи и прокуроры жалуются, что есть очереди.

– Правильно. А что такое очереди? Это тысячи дел, которые откладываются. И люди в этом обвиняют судей, которые в этом не виноваты, потому что они не имеют никакого отношения к обеспечению судов. Скажите, пожалуйста, неужели трудно было обеспечить суды этой техникой? Я вам отвечу: не трудно, потому что есть деньги.

Раньше финансирование судов было мизерное, но с 2012 года заработал закон о судебном сборе, который резко увеличил поступления в пользу судов. И каждый год он растет. Сейчас это миллиарды. Проблемы купить технику и обеспечить проведение реформы нет.

– Вы как начальник теруправления по этому вопросу куда обращались? Сколько вы должны были купить техники для судов Киевской области?

– Еще пару лет назад окружные административные, хозяйственные и апелляционные суды обеспечивали себя всем необходимым самостоятельно. Теперь же закупки для всех судов, в том числе и районных, ведутся централизованно, и все необходимое для видеозаписи закупает ГСА Украины. Одним письмом один человек запретил всем закупать.

– Какой сейчас уровень обеспеченности этой техникой?

– Сложно сказать. Что-то закупили, что-то – в недостаточном количестве, в некоторых местах получился недокомлект.

– Что значит недокомплект? Техника не работает?

– Значит, что во многих судах функции видеофиксации нет, потому что завезена лишь часть оборудования.

– Например, что? Камеру завезли, а компьютеры нет?

– Компьютеры завезли, камеры не завезли. Видеозахвата нет. Т.е., вроде бы запись идет, а видео нет.

– Но суды как-то же принимали технику? Наверняка кто-то ответственный должен был проверить, расписаться за прием?

– Кто-то расписался, кто-то проверял, кто-то не проверял. Но имеем то, что имеем. В результате на 1 марта не пошло это. Есть решение Совета судей Украины и есть решение Высшего совета правосудия о том, чтобы приостановить видеофиксацию и запуск электронного суда.

– Электронный суд очень красиво презентовали. Это очень полезный сервис. Почему же тогда приостановили?

– Снова же технические проблемы. Не хватает того, не хватает этого, что-то забыли купить…

– Когда запустится эта система?

– Я не знаю. Вот что такое реформа и как она опирается на ГСА. Вопрос: а что мешало купить? Деньги есть.

– Где-то есть статистика по закупленным средствам?

– У них есть.

– А по Киевской области сколько чего закупили?

– Скажу так: из 28 судов всего 5 подтвердили, что идет видеозапись. Есть и еще один момент. Для того, чтобы все это работало, должна быть система защиты. А ее нет.

– Получается, что практически любой человек может скачать запись, заменить?

– Да, на сегодняшний день системы защиты информации в судах нет.

– Вы упомянули о том, что сбор увеличивается, эти миллиарды поступают на суды. Тот же глава Совета Судей Олег Ткачук в интервью нашему изданию сказал, что они проехались с коллегами по регионам. По его словам, в одних были практически идеальные суды, а в других – совершенно ужасные. Неприспособленные здания, никаких условий для работы судей… Есть ли какая-то единая политика распределения средств?

– Я бы не сказал, что есть идеальные суды. Есть, скорее всего, хорошие здания, и есть менее хорошие в разных регионах. Многое сделано, и многое предстоит сделать. Вообще я вам хочу сказать, что с момента образования Независимой Украины в 1991 году по сегодняшний день в стране не построено ни одного здания местного суда.

Что должно измениться и до сих пор не изменилось? Раньше денег не было. Сейчас они есть и на хорошие ремонты, и на строительство. Сейчас наилучшее финансирование за все время существования судебной системы. Наилучшее. При нормальном распределении денег и при нормальном контроле можно быстро менять здания судов, приводить их в порядок, строить новые помещения. Но для этого должна быть единая политика по ремонту этих судов, единый алгоритм строительства этих судов и контроль. Нет ни того, ни другого, ни третьего.

На сегодняшний день в ГСА нет приоритетных направлений, дорожной карты по строительству, по ремонту, по реконструкции существующих зданий. Теперь как распределяются деньги. Я до сих пор не знаю, как они распределяются. По-разному распределяются.

– А как должно быть?

– Должно быть справедливо и по понятным правилам. Когда заплатили людям зарплату, оплатили коммунальные платежи, дальше мы тратим деньги на текущие расходы. Они появляются, когда мы начинаем слушать дела. Тогда огромные суммы идут на почтовые переводы, технику и т.д. Это расходы, и они разные в зависимости от количества дел, которые рассматриваете вы или я. У меня, условно, в месяц 100 дел. У вас – 10.

– Вы говорите о судах или судьях?

– Между судьями в одном суде расходы примерно одинаковы. Между судьями разных судов разные. И вот на эти расходы нужно дать столько, сколько они расходуют, кроме тех обязательных платежей, которые я упоминал. Расчеты эти должны основываться на судебной статистике.

Есть такое понятие – “закон больших чисел”. Когда одно и то же повторяется много раз, появляется логика этих событий, мы можем прогнозировать. Берем судебную статистику – сколько в год слушается дел. Это четко видно. Мы это можем за 5 лет поднять, за 10 лет и т.д. И вы увидите, что в процентном отношении одни суды всегда находятся наверху рейтинга по удельному весу, другие внизу. Например, в Киевской области 15-16% всех дел дает один суд – Белая Церковь. А Тараща, о которой мы сегодня говорили, дает всего 1,3%.

– Соответственно, расходы там больше, тут меньше.

– Конечно. И так по каждому региону. Зная статистику, рейтинг каждого суда, каждой области среди других областей в масштабе страны, мы можем вывести удельный вес каждой области в рассмотрении дел. Каждый должен получать в деньгах тот удельный вес, который у него на количество дел уходит.

– А они получают?

– Я не знаю, как получают по стране.

– Как не знаете? Вы же управлением руководили.

– Я ж не знаю, кто как получает, я видел только то, что выделяли на Киевскую область. А для того, чтобы не подглядывать и не заглядывать, а смотреть открытыми глазами, должна быть дорожная карта, понятная и вам, и мне. И тогда, даже если вы придете в суд в каком-то маленьком городке, где рассматривается мало дел, вы попадете в хорошее помещение, со всей необходимой техникой, которую выделили с учетом количества рассматриваемых дел в этом суде.

Логика должна быть. И если ее нет, то появляется индивидуальное распределение.

Из того, что я перечислил, выпадает одно звено – само физическое состояние помещения. Они разные, есть и совсем аварийные. Поэтому нужно составить реестр “больных” помещений, скажем так, сделать это в масштабе страны и по каждой области принять решение. Тогда мы получим результат.

– Какая логика в том, что в судах нет охраны?

– Логика в том, что нет никакой логики. 3 года нынешнее руководство ГСА Украины топталось на месте, при наличии денег ничего не создало. Хотя на эти цели был выделен миллиард гривен. В итоге в 2019-м году судебную охрану передали в ведение Высшего совета правосудия.

– К вам судьи приходили, говорили о безопасности в судах?

– Конечно. Этот вопрос очень актуален. Суды должны быть под охраной, потому что это безопасность людей. Но за три года нынешнее руководство не смогло с этим справиться. Полный провал. Покажите мне что-то крупное, позитивно масштабное за эти годы – ноль. Потому что некогда им этим заниматься, когда есть я.

– Вы были важным вопросом?

– Наверное, судя по тому, сколько на меня потрачено времени бригад проверяющих. Когда я приехал сюда, был поражен очень низким уровнем материального обеспечения. Посмотрите, из 28 судов Киевской области на сегодняшний день сделаны крыши лишь в 19. Эти крыши текли, повсюду черный грибок. Поезжайте, посмотрите в Таращу, Фастов, Киево-Святошинский районный суд и много других. Они все были в плачевном состоянии. Мною за 3 года было многое сделано. При условии, что толком работать не давали. И на выходе я имею увольнение и эти бесконечные обвинения.

– Как к этому всему относится ваша семья?

– Конечно, тяжело. Понимаете, вопрос тут вот еще в чем. Если бы я в начале пути находился, ну, неудачно, не умею работать и т.д. Но я уже давно состоявшийся человек, отработал много лет на разных должностях. И до встречи с этим товарищем получалось все хорошо. Но из-за одного вопроса, где я не пошел на поводу, все перевернулось.

Татьяна Бодня, Татьяна Галковская, “Цензор.НЕТ”
Фото: Наталия Шаромова, “Цензор.НЕТ”

* * *

Журналисты “Цензор. НЕТ” побывали в Таращанском районном суде Киевской области, чтобы выяснить, в каких условиях он работает. Оказалось, что ремонт действительно сделан. А как выглядит сейчас помещение, вы можете сами увидеть на фото.

Фото: Татьяна Галковская, “Цензор.НЕТ”

Источник