Эка Ткешелашвили. Глава Антикоррупционной инициативы ЕС
14.05.2018
Эксклюзивное интервью главы Антикоррупционной инициативы Европейского Союза Эки Ткешелашвили агентству “Интерфакс-Украина”
Как вы можете оценить работу антикоррупционных органов в Украине? Их часто критикуют за неэффективность…
Прежде всего, надо сказать, что это новосозданные органы. Одни занимаются борьбой с коррупцией в сфере криминальной юстиции – в первую очередь НАБУ и САП. Они отвечают за то, чтобы безнаказанность за коррупционные деяния была побеждена, а предсказуемость наказания была реальностью. Скорость и сущность того, как институционально эти органы развились, – это беспрецедентный успех этих органов. Как вы понимаете, создание таких органов – это нелегкая работа, потому что нужно выстоять напор внешних и внутренних вызовов. И здесь НАБУ и САП являются однозначными лидерами, так как их становление уже произошло.
В сфере криминальной юстиции развитие специальных организаций, которые способствуют тому, чтобы эффективно расследовались и пресекались коррупционные деяния, чтобы была побеждена безнаказанность, помимо этого, чтобы те финансовые капиталы, которые накопились путем коррупционных действий, возвращались в страну – очень позитивное и имеет очень хорошую динамику.
Что касается органа, который работает в сфере превенции коррупции – НАПК, здесь есть вызовы, которые все еще остаются. В частности, орган имеет комплексный мандат и занимается не только системой электронных деклараций, но и финансированием политических партий, оценкой коррупционных рисков, конфликтов интересов. И здесь с самого начала сложности были предсказуемы.
Таким образом, у нас есть прецедент позитивного развития органов сферы криминальной юстиции и есть начинающаяся динамика развития превентивного органа, но тут еще предстоит приложить немало усилий, чтобы эффект от работы был ощутим.
По вашему мнению, оправдали ли ожидания европейских партнеров антикоррупционные органы?
Для европейских партнеров важно, чтобы этот процесс был эффективен и необратим, поэтому здесь нет какой-то оценки за какой-то промежуток времени “довольны/недовольны”. Эти оценки делаются в рамках, например, процесса визовой либерализации. Борьба с коррупцией – это не процесс, который навязывается стране, он должен помочь достичь тех целей, которые она для себя обозначила.
О борьбе с коррупцией нельзя говорить в общем как о конкретной цели, искоренить ее невозможно. Это продолжающийся процесс во многих странах. Следует отметить, что, например, безопасность не может быть обеспечена в полной мере, если страна остается коррумпированной.
И я хотела бы отметить, что одним из ключевых звеньев борьбы с коррупцией является Антикоррупционный суд. Необходимость его создания в полном соответствии с рекомендациями Венецианской комиссии неоднократно подчеркивалась европейскими партнерами. Это существенный элемент для того, чтобы система дала ту отдачу, которую от нее ожидают, чтобы дела находили завершения в судах.
В Верховной Раде уже есть законопроект “О Высшем антикоррупционном суде”. Вам известно, как проходит работа по его подготовке ко второму чтению?
Пока это внутрипарламентский процесс. Здесь все еще камнем преткновения остаются те поправки, которые должны быть учтены, чтобы привести закон в полное соответствие с рекомендациями Венецианской комиссии. Парламент и комиссия ведут совместную работу по законопроекту, поэтому, я думаю, что этот процесс придет к логическому завершению в виде принятия того нормативно-правового акта, который бы соответствовал упомянутым рекомендациям. Это не просто какое-то пожелание со стороны партнеров Украины, это четко взвешенное видение того, какие элементы должны быть присущи этому закону, чтобы суд был реально независимым, эффективным и выполнял свою роль.
Как европейские партнеры воспринимают напряженность между антикоррупционным и другими правоохранительными органами в Украине?
Украина – не единственная страна, где такое происходит, нельзя сказать, что в каких-либо других странах никогда нет разногласий между разными органами. Наличие разногласий не нужно воспринимать как катастрофу, которая разваливает всю систему. Главное, чтобы разногласия, в случае их появления, разрешались легитимным путем и в рамках конструктивного диалога. Разногласия могут быть результатом, например, разной интерпретации законодательных норм или каких-то внешних факторов. Политический компонент, на мой взгляд, – это не обязательная составляющая, но он тоже может быть.
Я думаю, что относительно, например, юрисдикции понимание мандата антикоррупционных органов и их полномочий в рамках рабочего режима все более и более приходит – практика показывает, как это должно быть.
Другой вопрос, если эти разногласия сохраняются и не могут быть разрешены, тогда это становится проблемой, которую также учитывают международные факторы.
Насколько ситуация с экс-замглавы Государственной миграционной службы Украины Пимаховой повлияла на работу агентов НАБУ?
Сам прецедент был неприятен. Для НАБУ это стало вызовом, который надо было преодолеть. Негативная реакция была предсказуема, но НАБУ с помощью международных партнеров преодолело последствия данной ситуации, продолжив наращивание своей эффективности по расследованию коррупционных кейсов.
Я, конечно, не могу комментировать по конкретным агентам, которые работают в НАБУ, но могу сказать, что НАБУ продолжило делать свою работу и вернулось к полноценной работе.
Учитывая смену главы НАПК, ожидаете ли вы позитивных изменений в части реальной проверки е-деклараций чиновников?
Создание системы е-декларирования – очень важный шаг, поэтому сейчас важно продолжить этот процесс результативной верификацией всех тех деклараций, которые накопились. Мы продолжаем работать над тем, чтобы сделать проверку е-деклараций более эффективной. Сейчас процесс находится на той стадии, когда ПРООН заканчивает улучшать модуль для автоматической верификации.
Кроме того, мы сейчас провели глубокую оценку бизнес-процессов, связанных с верификацией, и уже есть конкретные рекомендации с нашей стороны, что необходимо изменить с целью повешения эффективности. На сегодняшний момент мы видим открытость со стороны руководства, чтобы принимать эти рекомендации, работать вместе с нами и улучшать систему. Мы же, исходя из этого, настроены на то, что это будет процесс, который приведет к позитивным изменениям верификации. Мы настроены оптимистично.
Обязательное е-декларирование для активистов так и не было отменено…
Мнение международного сообщества было четко выражено на этот счет: приравнивание к госслужащим представителей неправительственных организаций, при этом только одного из сегментов, не является какой-то общепринятой практикой. Целью е-деклараций является сделать прозрачными и подотчетными финансовые доходы госслужащих, людей, которые получают зарплату с налогов. Это превентивный метод против коррупции, чтобы было понятно, насколько соразмерны с доходом госслужащего те доходы, которые есть у них в распоряжении. Поэтому приравнивание членов неправительственных организаций, которые борются с коррупцией и не принимают финпомощь из отчислений налогоплательщиков – неприемлемо. Это стирает разницу в том, кто должен отчитываться перед обществом. Если есть нужда в какой-то дополнительной транспарентности членов неправительственных организаций, то можно внести поправки, например, но нельзя их приравнивать к госслужащим.
Насколько ситуация с руководителем САП Холодницким повлияла на авторитет Украины и антикоррупционную борьбу в целом?
Я не могу это оценивать, потому что процесс расследования все еще идет, поэтому я не хотела бы делать преждевременные выводы. Мы ожидаем, какое будет разрешение этого вопроса в результате расследования.
