О том, почему ситуация так обострилась, а ни в одном из дел о нападении не установлен заказчик, особенностях криминального мира Одессы и о том, кто на него влияет, в интервью “Цензор.НЕТ” рассказал начальник ГУ Нацполиции в Одесской области Дмитрий Головин.
Фото: Андрей Новицкий
“ЕСЛИ РАСШАТАТЬ ОДЕССУ, ТО МОЖНО РАСШАТАТЬ ЗАОДНО И ХЕРСОН, И НИКОЛАЕВ”
– Дмитрий Валерьевич, если проанализировать статистику, начиная с 2013 года, как в Одесском регионе изменилась криминогенная ситуация?
– Одесский регион, наравне с Киевом, один из самых сложных. К тому же, область сама по себе непростая по территориальному расположению: большая протяженность границы, включая приднестровский сегмент, немало дорог общегосударственного значения, которые выходят напрямую на Румынию, Молдову и непризнанную Приднестровскую молдавскую республику. Вследствие чего – значительные миграционные туристические потоки.
Только за этот летний сезон у нас побывало около 6 миллионов туристов. Приплюсуйте к этому еще почти 2,5 миллиона местного населения. Безусловно, все это сказывается на криминогенной ситуации. Если брать последние пять лет, то всплеска как такового не было, наоборот, количество преступлений в целом уменьшилось. В том числе благодаря тому, что по указанию главы Нацполиции проводилась профилактическая отработка с привлечением дополнительных сил из других регионов.
– Почему же тогда Одесса часто оказывается в эпицентре скандалов и о вас тоже немало говорят?
– Очень много так называемых псевдоактивистов, “диванных знатоков”, которые не столько пытаются что-то сделать, сколько дают советы и пиарятся на ситуации в Одессе. При этом никто из таких советчиков не хочет работать в правоохранительных органах, чтобы личным примером показать, как надо бороться.
Понятно, что наш регион стратегический. Это юг Украины и если расшатать Одессу, то можно расшатать заодно и Херсон, и Николаев. Если создать негативную картинку в Одессе, она потом проецируется на все южные области страны.
Я не знаю достоверно, какие именно цели преследуют люди, которые постоянно пытаются все выставить в негативном свете, но уверяю вас, у нас ничуть не хуже ситуация, чем в любом другом регионе. И если вы заметили, мы не укрываем ни одного резонансного преступления, независимо от того, раскрыто оно или нет. Не молчим и в случаях, если есть нападения на активистов или журналистов. В этом году из 9 таких преступлений уже раскрыто 7.
– События на востоке влияют на ситуацию в области?
– Не забывайте, что у нас уровень террористической угрозы постоянно “желтый”, то есть довольно высокий. Кроме того, на территории области расположена база ВМС. Поэтому безопасность – для нас это приоритет номер один.
Я бы не хотел делать сейчас публичный анализ обороноспособности региона, тем не менее, в настоящее время могу сказать с уверенностью: все стратегически важные участки перекрыты силовыми и правоохранительными структурами. Не стану скрывать, некоторые из них были проблемными, например, на юге области, и они внушали определенные опасения, но мы это исправили и продолжаем работать в этом направлении. В Измаиле усилили присутствие Нацгвардии, там находится отдельный полк патрульной полиции, установили наземные стационарные и передвижные посты полиции. Провели совместные отработки со спецкомендатурой пограничной службы.
– Зачем все это нужно? Чтобы не дестабилизировали ситуацию?
– Конечно. Территориально область разделяется как бы на две части. И если мост Белгород-Днестровский захватить или взорвать, южная часть будет полностью отрезана. А вы же понимаете, что на территории Приднестровья находятся не только их силовые подразделения, но и россияне, которые только и ждут, чтобы что-то сотворить на территории нашей области.
– Каких преступлений в этом году стало больше?
– Выросло количество преступлений, связанных с нанесением тяжких телесных повреждений и тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть. Люди начали применять больше насилия по отношению к окружающим. Например, стало больше пьяных драк, конфликтов на бытовой почве, из-за долговых обязательств. Причем такие выяснения отношений стали чаще заканчиваться смертью. Таких случаев у нас в этом году уже 40.
По тяжким и особо тяжким преступлениям у нас по сравнению с прошлым годом в основном идет снижение. Особо тяжкие уменьшились на 15%, тяжкие – на 21%. В целом за 9 месяцев текущего года зарегистрировано 23 тысячи преступлений, что на 4 тысячи меньше, чем за аналогичный период прошлого года.
– Можно ли связать рост преступлений, сопровождающихся нанесением тяжких телесных повреждений, с тем, что градус агрессии в целом в последнее время стал выше?
– Безусловно, особенно по преступлениям, которые совершаются на улицах. Вот вы пишете о нападениях на активистов и журналистов. А почему молчите о полицейских, которые рискуют жизнью? Их тоже избивают, режут, в них стреляют.
– Сколько нападений на полицейских было зафиксировано в этом году в Одесской области?
– За девять месяцев текущего года открыто 27 уголовных производств, потерпевшими в которых являются сотрудники полиции. Три из них по 115 статье Уголовного кодекса – “Умышленное убийство”.
“ДУМАТЬ, ЧТО КАК В КИНО, ЗА ОДНУ СЕРИЮ РАСКРЫВАЕТСЯ УБИЙСТВО, ЭТО, КАК МИНИМУМ, ГЛУПО”
– Недавно первый замглавы Нацполиции Вячеслав Аброськин заявил, что суды Одесской области – лидеры среди других регионов по количеству рассматриваемых дел по преступлениям, совершенным организованными преступными группировками. Присутствие ОПГ в регионе в последние годы увеличилось? По его словам, в судах в этом году началось рассмотрение 41 такого дела.
– В период с января по сентябрь прошлого года мы выявили 9 преступных группировок и преступную организацию, в этом – уже 12 ОПГ, преступную организацию и вооруженную банду.
Что касается количества дел, то в судах сейчас рассматриваются, в том числе и дела прошлых лет.
Аброськин указывал на этот остаток, он действительно большой и образовался потому, что рассмотрение дел затягивается. Это связано с тем, что идет процесс реформирования судов. Судьи уходят, судьи приходят. А рассмотрение дел, в которых фигурируют ОПГ, очень трудоемкий процесс. Потому что в таких делах всегда много эпизодов преступлений, много потерпевших, свидетелей, адвокатов.
– А откуда вообще появилось такое количество ОПГ в последние годы? Можно сказать, что регион постепенно наполнялся криминалитетом? Или их кто-то специально подтягивал?
– Есть проблема с этническими группировками выходцев из кавказского региона. Нельзя сказать, что их кто-то специально подтягивал. Но в 2015-2016 годах их сюда столько зашло, что мы это все до сих пор выгребаем.
Не хочу никого обвинять, но можно красиво и много рассказывать о борьбе с ворами в законе, как это делал бывший глава ОГА и бывшие сотрудники полиции, но ничего не делать, чтобы область хоть как-то “подчистить” от того, что тут происходило. Громадный наплыв лиц из кавказского региона, фиктивные виды на жительство, никто нигде не работает, налоги не платит, а жить хорошо хочется.
– Общественные активисты, требуя вашей отставки и отставки прокурора Жученко, говорят о бездеятельности, и не верят в нападение на Михайлика лиц грузинской национальности, один из которых на инвалидной коляске. Вы можете пояснить, какой мотив у троих задержанных, подтолкнувший их нападать на Михайлика? Чем его общественная деятельность помешала конкретно этим людям?
– Устименко очень сомневался, что мы раскроем нападение на него, Козьма и Кузаконь тоже не верили, что следствие ведется. Да, не везде есть заказчики. Но есть исполнители и организаторы. А для того, чтобы задокументировать заказчика, нужно время.
– Сколько времени, годы?
– Да, это может быть и полгода, и год, и два. А с учетом нашего уголовного процессуального кодекса, либерального, это еще затягивается. Но почему-то активистам, которые делают такие заявления, подобные нюансы не интересны. Более того, никто из них не имеет ни стажа работы в правоохранительных органах, ни практического опыта в расследованиях преступлений. Думать, что как в кино, за одну серию раскрывается убийство или покушение на убийство, это, как минимум, глупо.
– Но вы утверждаете, что 7 нападений раскрыто. И ни по одному из них нет заказчика. Почему?
– Мы еще работаем.
– А какие-то конкретные наработки, которые можно озвучить, есть?
– Они есть, но я не буду их озвучивать ни вам, ни активистам. У нас есть горький пример того, как мы начали делиться информацией с активистами, а потом она пошла дальше, а мы потеряли и исполнителей, и возможных организаторов. Это по покушениям на Алину Радченко.
– Давайте вернемся к Михайлику. И все-таки поговорим о мотиве преступления. На какой из версий остановилось следствие?
– Мы рассматриваем три версии. Первая – это дестабилизация ситуации. Не буду пересказывать те подробности, которые уже появлялись ранее, журналисты и так их освещают, некоторые правдоподобно, некоторые с вымыслом. Вторая версия связана с застройщиками ЖК “Золотой берег” (Михайлик – один из тех, кто вложился в покупку квартиры в недострое и возглавил организацию обманутых инвесторов). А третья версия касается проблематики авторынка “Успех”.
Также есть снования полгать, что преступление может быть связано с нападениями на Кузаконя или Устименко.
– То есть, рассматриваете серийность? А чем эти преступления связаны, кроме того, что пострадавшие – гражданские активисты? Или именно этим?
– Татьяна, больше подробностей рассказать не могу, еще рано озвучивать ответы на эти вопросы. Следствие идет, Михайлик еще в больнице, пулю еще врачи пока не достали.
– Все-таки, можете обосновать мотив в случае нападения на Михайлика?
– Отвечу вопросом на вопрос. Кто такой Михайлик, насколько он значимая фигура? В вашем издании была хорошая статья, в которой красной нитью проходило такое понятие, как сакральная жертва. А сакральная жертва для чего? Чтобы снять меня или Жученко? Не факт. Скорее для того, чтобы раскачать ситуацию в регионе.
– С простреленными ногами в больницу не так давно попал еще и Андрей Вагапов. Как продвигается следствие, особенно на пути поиска заказчика этого преступления?
– Я знаю Андрея Агапова лично и уважаю его. Это патриот, человек с активной гражданской позицией. Расследование у меня на личном контроле, наработки есть, но в интересах следствия комментировать их пока не могу. Этим делом занимается та же оперативно-следственная группа, которая раскрыла нападения на Кузаконя и Козьму. В эту группу входят наиболее опытные сотрудники уголовного розыска и следствия.
– Нападения раскрыли, но заказчик или заказчики так и не установлены. Правильно я вас поняла?
– Не исключено, что люди находятся за границей.
– Активисты среди причастных называют фамилии тех, кто куда ближе. Труханов, например, или его окружение.
– Да, они составили список примерно из 20 фамилий, где есть, в том числе, и Труханов. Но если бы они еще предоставили какие-то материалы, позволяющие выстроить логическую цепочку и проследить причинно-следственную связь. Были бы основания, я бы любого привлек. А так есть лишь голословные заявления…
“В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ АКТИВИЗИРОВАЛИСЬ “ЧЕРНЫЕ АРХЕОЛОГИ” И ПО РАСКОПКАМ, И ПО РЕСТАВРАЦИИ ОРУЖИЯ”
– После недавнего совещания в Одессе с участием руководства МВД и Нацполиции были публично обещаны меры по усилению безопасности в регионе. Какие конкретно задачи они должны решить? Что уже делается?
– Нацгвардия патрулирует город, увеличили количество на улицах патрульных, поставили дополнительные стационарные посты.
– И в первый же день такого усиления случилось вооруженное нападение на инкассаторов…
– А вы хотели, чтобы сразу перестали совершать преступления? Такие меры работают больше на профилактику спонтанных, эпизодических правонарушений, а не хорошо спланированных и продуманных заранее.
– С чем связаны участившиеся нападения на инкассаторов? Это одна и та же банда?
– Нет, это разные преступные группы. По первому нападению на инкассаторов было пятеро бандитов, все уже задержаны и дают признательные показания. У них были изъяты два пистолета и 200 тысяч гривен.
По второму еще работаем.
– Как одесситы реагируют на появление патрулей?
– Кому-то нравится, кому-то нет. Некоторые недовольны, что они ходят по ночам с автоматами. Но с учетом того, что последние преступления совершены со стрельбой, это вынужденная мера в целях безопасности и личного состава, и граждан.
– Много изымаете оружия? Откуда его завозят?
– Изымаем много и разного. В последнее время активизировались “черные археологи” и по раскопкам, и по реставрации оружия. Немало встречается любителей “зораки”, “сталкеров”, “карер”, которые их переделывают и используют для совершения преступлений.
– А через приднестровский участок границы ничего не завозят?
– Нет, мы это направление отрабатывали.
– А что изымаете из оружия?
– Минометы, гранатометы, взрывчатку. Вы же понимаете, что этим запасаются не для охоты. И это можно использовать, как в 2014 году на востоке в нехороших целях. Поэтому мы максимально пытаемся “зачистить” нелегальное оружие.
– А зачем нужны стационарные посты на дорогах? Попытка вернуть “заработки” гаишников?
– Вы не первая так реагируете. Люди помнят негативный опыт общения с ГАИ, поэтому нас на всякий случай за эти стационарные посты тоже ругают. Но ничего общего с ГАИ они не имеют.
На стационарных постах, которые размещены на трассах международного и государственного значения, установлены специальные камеры видеонаблюдения системы “Рубеж”, которые отслеживают потоки автотранспорта и выявляют автомобили, которые находятся в угоне. Там же постоянно находятся сотрудники дорожной полиции, которые оперативно реагируют на нарушение ПДД и аварии.
На территории региона таких постов 7. Я считаю, что это катастрофически мало. Нам, с учетом расположения области, надо как минимум вдвое больше.
– В числе мер по усилению безопасности озвучен пункт о проверке охранных структур. Зачем она нужна?
– По поручению первого заместителя министра внутренних дел Сергея Ярового мы начали такую отработку. Собираем информацию о том, кто из них работает по официально полученным лицензиям, а у кого их нет, проверяем законность получения оружия. Мы привлекаем такие структуры к охране общественного порядка. И среди них немало тех, кто действительно нам помогает поддерживать порядок во время массовых мероприятий.
Но есть фирмы, у которых какие-либо документы отсутствуют, либо прикрываются “корочками” журналистов. Такие “корочки” им нужны для того, чтобы обратиться за получением разрешения на травматическое оружие. Вот мы их и выявляем в процессе проверки.
– А эти проверки никак не связаны с тем, что вы боретесь за увеличение количества клиентов для полиции охраны?
– Подразделение полиции охраны мне не починяется, как и любому другому начальнику областного главка. Вертикаль так построена, что руководство осуществляется напрямую департаментом Нацполиции, из Киева. Только при введении специальных операций “Сирена”, “Гром”, “Заложник” они переходят в прямое мое подчинение. Так что ваш коррупционный вопрос отбиваю напрочь (смеется, – авт.).
– Проблемы с ромами в Одесской области начались задолго до погромов в других регионах. Ромы, которые до лета 2016 года проживали в селе Лощиновка, судятся с полицией и главой сельсовета. Они требуют 700 тысяч гривен компенсации. После того, как в селе Лощиновка убили 8-летнюю девочку и в этом преступлении обвинили одного из них, местные жители ополчились против ромов и решили их изгнать. По словам истцов, полицейские тогда проявили бездействие: они просто наблюдали, как жители поджигают и громят дома ромов. Прокомментируйте, пожалуйста, чем закончилось расследование по этому убийству и ситуацию с погромами и судом.
– В конце декабря 2016 года уголовное производство с обвинительным актом было направлено в Измаильский суд Одесской области по п. 9 ч. 2 ст. 115 (умышленное убийство с целью скрыть другое преступление) и ч. 4 ст. 152 Украины (изнасилование малолетней).
– Это страшное преступление, безусловно. Но как быть с погромами и поджогами, за которым, не вмешиваясь, наблюдали полицейские?
– Согласен, это перегиб. Но мне сложно комментировать ситуацию, я тогда еще не работал в Одесской области и не был участником событий.
– Одесса всегда привлекала уголовников разных мастей. Неоднократно звучали заявления о том, что Одессу делят между собой воры в законе. Кто из них, по оперативной информации, сейчас контролирует город?
– С чего вы взяли, что город контролируют воры в законе? У нас их находится на территории три. Полтава, который по возрасту уже ни на что не влияет, у которого “общак” изымали, но потом по решению другой области вернули. Шарик, который не является ключевой фигурой. И Антимос, который представляет для нас оперативный интерес и действительно может влиять на лиц кавказкой национальности.
В прошлом году мы депортировали из Украины двоих воров в законе и “пятерых положенцев”, присутствие которых негативно сказывалось на криминогенной ситуации в Одесской области.
– А что с Ангелом? Ходили разные слухи, говорили о его болезни и смерти.
– По нашей информации, он находится за границей, в Великобритании.
– Вам как оперу с многолетним стажем работы в уголовном розыске было не обидно возвращать “общак”?
– Вся эта история – отдельная тема для журналистского расследования.
– Но отдали же не сразу. Сколько было решений судов?
– Отдали после третьего решения. А за то, что не сделали этого раньше, на наших сотрудников открыли уголовное производство.
– За невыполнение судебных решений?
– Да.
– Что стало поводом для того, чтобы вообще принять решение о возвращении? Происхождение денег проверялось?
– Эти вопросы лучше переадресуйте судьям. Нам сообщили, что эти деньги якобы изъяты незаконно.
– Так законно это было или нет?
– Мы все делали законно, и судьи понимали, что человек, который отсидел около 30 лет и нигде не работал, не мог присылать, как он выразился, на “манную кашу” миллион долларов.
– Дмитрий Валерьевич, за время работы в Одессе вам ни разу не угрожали?
– Давайте я лучше промолчу по этому поводу, город у нас очень интересный и веселый. У меня есть водитель, бронежилет и нормальный, рабочий уголовный розыск. Если что, отомстят и раскроют. Шучу, конечно. А если серьезно: с охраной не хожу, но заряженное оружие всегда при себе.
фото: Андрей Новицкий
“ПОПЫТКА ТЕРАКТА БЫЛА МЕСЯЦ НАЗАД. ПОЛКИЛОГРАММА ВЗРЫВЧАТКИ, СНАРЯЖЕННОЙ ПОРАЖАЮЩИМ ЭЛЕМЕНТОМ, ЗАЛОЖИЛИ ПОД АВТОМОБИЛЬ”
– О том, что под выборы будут раскачивать различные регионы страны и Одесса может стать в этом процессе флагманом, говорят тоже активно. И чем ближе к выборам, тем больше ситуация может обостриться. Готовитесь?
– Мы прогнозируем, что ближе к выборам увидим активизацию определенных политических сил, в том числе, наверное, и негативную по определенным районам. Мы к этому готовимся, разрабатываем определенные алгоритмы действий.
– Пока, к счастью, терактов в Одессе нет, но исключать их нельзя, учитывая взрывы, которые были в других городах. Какие меры предпринимаете, чтобы обезопасить область и как координируются усилия полиции с другими силовыми структурами?
– Попытка совершить теракт была. Около месяца назад, на 5-й станции Большого Фонтана возле Международного гуманитарного университета. Полкилограмма взрывчатки, снаряженной поражающим элементом, заложили под автомобиль. Радиус поражения в разлет до 100 метров. Наши взрывотехники вовремя разминировали. Сейчас это дело передано в СБУ.
– Кто сейчас раскачивает ситуацию в регионе? Можете назвать фамилии?
– Фамилии называть не буду. Обозначу так: начиная от “друзей” за поребриком, заканчивая криминально-экономическими группами, которым может быть очень выгодно, если уйдет прокурор области или начальник полиции.
– Те же общественные активисты утверждают, что, возможно, координирует процесс дестабилизации ФСБ России. Вы допускаете такой вариант?
– Да, одна из версий – раскачка ФСБ, в том числе путем различных манипуляций.
– Громкий скандал в Затоке с чиновниками-расхитителями земель со временем сошел на нет, а полиция так и не отчиталась о результатах расследования. Чем же там в итоге все закончилось?
– Это происходило до моего назначения на должность. На пике событий там было открыто коло 50 уголовных производств. Из них 19 было прекращено, 11 объединено в единое производство, остальные расследуются.
– Кто фигуранты в этих делах?
– Местные депутаты, чиновники, и в одном из последних полицейские, которые якобы участвовали в дележе земли. Расследование ведет Генпрокуратура.
– Что с квартирными кражами? Одна из читательниц “Цензор.НЕТ” передала нам видео, на котором видно, кто ограбил ее квартиру. Случилось происшествие в Малиновском районе. Она обращалась в полицию, но никто так и не был задержан. Подобные видеоматериалы не учитываются правоохранителями в расследованиях? Почему? Или квартирные кражи не являются приоритетом в работе?
– Дайте, если можно, контакт пострадавшей, я лично разберусь. Если полицейские не отработали, будут наказаны. Квартирные кражи в 2016-2017 годах – это был бич Одессы. В этом году количество таких преступлений уменьшилось на 35%.
– Недавно в одном из хостелов задержана группа в составе 25 человек с оружием. Что это за группа и какова цель ее приезда в город?
– Это передел сфер влияния, в котором задействуют таких псевдоактивистов.
– А о каких сферах влияния идет речь?
– По оперативной информации, речь о финансовых интересах определенных людей, связанных с некоторыми предприятиями. Не буду озвучивать названий, чтобы не навредить деловой репутации. А также передел рынка в игорном бизнесе.
– Разрешение на оружие у них было?
– Не на все. Часть изъятого отправили на экспертизы.
– Кто-то из этой группы задержан?
– У нас были вопросы по пятерым из них, продолжаем работать. Но всех вынуждены были пока отпустить.
– Почему не “закрыли” тех, по кому есть наработки? Потом будете ловить?
– Повторюсь: у нас очень либеральное законодательство. И чтобы “закрыть”, надо провести экспертизу, на проведение которой нужно постановление суда, на его получение уходят минимум сутки. А мы вправе держать человека не более трех часов для установления его личности, если он не застигнут при совершении тяжкого или особо тяжкого преступления.
– Раньше была так называемая “палочная система”, под которую подводились все раскрытия. Теперь планов нет. Каковы критерии оценки работы полиции?
– Планов нет, есть сухая статистика и раскрытие резонансных преступлений. Для нас важна именно раскрываемость, и я борюсь на то, чтобы каждый месяц повышать ее хотя бы на 1,5%. Когда я сюда пришел, раскрываемость в среднем была 14%, теперь от 35 до 40%.
– Можете рассказать на каком-то примере, что за этими процентами?
– Например, в этом году в области совершено 88 убийств. Не раскрытых пока 10, с перспективой по 4-м из них. Много это или мало, судить людям, которые живут в регионе.
– Перед интервью общалась с одесситами, говорят, что уровень доверия к полиции невысокий, а ситуация в целом тревожная. Понятно, что это не соцопрос, но все-таки, что можете сказать о такой оценке?
– Открытость полиции, которая есть сейчас, когда мы даем обществу максимальный объем информации, который позволяет закон, насыщенность силовиками в форме на улицах – это все создает определенный посыл и, возможно, людям не все нравится. Но по факту мы имеем следующую картину: уличные грабежи и разбои сократились. Грабежей на тысячу случаев стало меньше по сравнению с прошлым годом, разбоев – на 150. Но эту работу широкой общественности не видно, а жители области не особо хотят вникать в статистику. А ориентируются на мнение 100 “активных” людей, которые, как говорят в Одессе, создают за всех погоду.
Приходите на прием граждан, приглашаю! Вы все сами увидите и поймете. У меня около 400 людей в очереди, я веду прием каждую среду, но список постоянно пополняется. Вот если бы люди не доверяли полиции, зачем им сюда приходить?
Кстати, ваши коллеги тоже немало способствуют такой тревожности. Мы как-то сделали психологический срез по СМИ Одессы и Одесской области. На первом месте всегда и везде – криминал. Как можно больше негатива и “чернухи”. А лишь потом что-то на социальную тематику и немного позитива, например, о культуре.
– Ваши подчиненные не завышают цифры раскрываемости искусственно?
– При прежней “палочной системе” такое бывало. Сейчас незачем добавлять цифры.
– Так можно тогда вообще не работать. Следователям должно быть очень даже комфортно.
– Следователи должны направить в суд за месяц не менее 2 дел. В среднем у нас на каждого следователя 434 дела. Вот так выглядит комфортность, о которой вы говорите.
Я бы хотел, чтобы штат полиции Одесской области был в два раза больше. Чтобы мы могли оперативнее реагировать на заявления о преступлениях. В последнее время у нас за неделю поступает до 15 тысяч обращений. А сотрудников полиции у меня в 2 раза меньше, чем в Киеве. Проблем хватает. Но мы пытаемся их решать. Под лежачий камень вода не течет.
Татьяна Бодня, для “Цензор.НЕТ”
