Богдан Львов. Председатель Кассационного хозсуда
13.12.2017
Никто из судей не имеет формального преимущества над другими. Если у тебя был предыдущий опыт, ты должен, используя его, доказывать свой профессиональный уровень. Поэтому любая попытка сохранить какие-то замороженные анклавы — деструктивна
Заместитель председателя Верховного суда, председатель Кассационного хозяйственного суда в составе ВС Богдан Львов рассказал «Ракурсу» о том, как судьи готовятся к началу работы, как будут рассматриваться дела, доставшиеся суду «в наследство», о своем впечатлении от новшеств процессуального законодательства и о том, что волнует сегодня новобранцев высшей судебной инстанции.
— Богдан Юрьевич, Пленум Верховного суда принял решение о старте работы с 15 декабря (День работников суда), соответственно, вступают в действие новые кодексы. Складывается впечатление, что таким образом мы в очередной раз загоняем себя в цейтнот, который будет иметь последствия, ради символической даты. Ведь для того, чтобы ознакомиться с новыми кодексами и быть готовыми работать по ним, пожалуй, нужно было хотя бы месяца четыре…
— Стандартный срок запуска новых процессуальных норм — примерно от трех до шести месяцев, в зависимости от объема. В данном случае мы столкнулись с особенной ситуацией, поскольку государство пообещало запуск нового Верховного суда, и мы начинаем испытывать терпение народа, который ждет результата. Однако запустить работу Верховного суда и через месяц вновь тормозить развитие событий новыми процессуальными нормами невозможно хотя бы потому, что суд поменял конфигурацию и без новых норм он сам не заработает.
В то же время, внедрять изменения в несколько этапов — нонсенс. Это все равно, что отрубание хвоста по частям. Поэтому законодателем был выбран достаточно жесткий путь: кодексы вступают в силу вместе с датой начала работы суда.
Таким образом, уже Верховный суд стал в определенном смысле заложником общественных ожиданий: ему надо начинать работу, и чем быстрее, тем лучше, но в связи с этим быстрее вступят в силу и кодексы.
Пленумом Верховного суда были учтены все эти факты. Да и если объективно, то новогодние праздники не изменили бы ситуацию. Если сейчас не было бы принято решение о начале работы суда в декабре, то по состоянию на 7 января мы точно так же сомневались бы в дате 15 января. Поэтому решили не затягивать этот процесс. Вместе с тем это не значит, что 15 декабря уже будет рассмотрено первое дело. Но зарегистрированная в этот день жалоба пойдет уже новым процессуальным путем.
— Какая дальнейшая судьба ожидает множество дел, «зависших» на разных этапах своего рассмотрения?
— Нельзя сказать, что в судебной палате по уголовным делам Высшего спецсуда или хозяйственных мало дел — с учетом снижения нагрузки, возможно, наберется около трех тысяч в каждой. Казалось бы, немало, но не так уж много, по сравнению с количеством гражданских и административных производств, где речь идет о 26–28 тыс. дел в первом и о 35 тыс. — во втором случае. Из них порядка 300–500 слушают по первой инстанции, а это другая продолжительность рассмотрения производств. И это проблема. В настоящий момент назначенные дела рассматриваются всеми высшими судами. Хотя мы понимаем, что если рассмотрение срывается, то такое дело уже не будет рассмотрено этим судом.
14 декабря — последний день, когда высшие суды могут принимать какие-то решения по делам. Старый Верховный суд и высшие суды 15 декабря уже не вправе выносить решения.
После этого будет проведена инвентаризация всех дел, опись, чтобы ничего не было утрачено. Около 2–2,5 тыс. дел находятся в старом Верховном суде. Они тоже будут переданы напрямую в Большую палату нового Верховного суда. Соответственно, без работы никто не останется.
По нормам нового процессуального кодекса «зависшие» дела могут быть распределены по-разному. Но пока что они будут передаваться в кассационные суды — административный, хозяйственный, гражданский и уголовный. Я думаю, что процесс передачи займет какое-то время, но это не значит, что начало рассмотрения дел будет затягиваться. Скорее всего, вновь поступившие производства будут распределяться сразу, а оставшаяся часть «старых» — порциями, по мере их технической отработки.
— То есть новые дела будут в приоритете?
— Приоритетом это назвать нельзя — это обычная работа канцелярии. Новое дело пришло, мы должны его распределить в день поступления, согласно закону, и оснований задерживать его у нас нет. Но я не исключаю, что рассмотрение наиболее социально значимых дел во всех судах может быть ускорено. Речь идет о производствах, которые касаются, например, восстановления на работе, а также о резонансных для общества делах, чтобы снять малейшие сомнения о преднамеренной волоките.
В хозяйственном суде, за который отвечаю я, фактически все дела попадают в эту «ускоренную» категорию, поскольку суды, например, нередко замораживают оборотные средства предприятий. Хотя, безусловно, в этом случае также могут появиться спекуляции, и участники процесса могут писать жалобы, чтобы ускорить рассмотрение. Такое будет.
— То есть фактически новые дела будут рассматриваться параллельно со старыми?
— Да.
— Наслышана, что среди судей нового Верховного суда уже возникло некоторое напряжение между «старыми» и «новыми» — людьми из системы и пришедшими извне. Ваши наблюдения также свидетельствуют об этом?
— На собрании Кассационного хозяйственного суда все без исключения судьи — и новые, и те, кто ранее работал служителем Фемиды, — проявили полное понимание ситуации и чувство ответственности. Не было никакого разделения на свой-чужой. Потом, когда услышал, какие разговоры идут в других коллективах, меня это даже удивило.
Мы все должны показать единый результат. Не хотелось бы говорить, что «мы все в одной лодке», но никому нельзя опозориться. Более того, каждый опозорившийся тянет за собой еще и коллег.
Тем, кто только стал судьей, тяжелее. На них обращено внимание, от них ждут лучшего результата, а у них меньше навыков, нет знаний о процессе, что понятно. Но новый Хозяйственный процессуальный кодекс облегчает задачу — его всем надо изучать. Он настолько новый, что его и старые судьи не знают. Однако существуют базовые вещи, которые сохраняются, а значит, действующим судьям будет несколько легче.
Вместе с тем никто из судей с опытом не предложил, чтобы коллегии судей состояли раздельно — только из старых судей и «новобранцев», чтобы ничего не объяснять «молодым», не поддерживать их. Такое могло бы быть теоретически, но у нас в Кассационном хозсуде Верховного суда такого обсуждения вообще не было.
— Да, относительно хозяйственного у меня действительно нет такой информации. Речь шла о других судах.
— К сожалению, я тоже слышал такие разговоры. Это вызывает определенные сомнения, поскольку предполагалось, чтобы конкурс отобрал лучших.
Однако я хотел бы посмотреть на это и с другой стороны. Именно определенные недостатки поведения судей и привели в итоге к организации этого конкурса, который стал необходимостью. Так что судьям стоит вести себя разумно.
Конкурс в Верховный суд
Никто из судей не имеет формального преимущества над другими. Если у тебя был предыдущий опыт, ты должен, используя его, доказывать свой профессиональный уровень, умение отстаивать свои убеждения, и только эти качества могут дать позитивный результат в работе с коллегами. Поэтому любая попытка сохранить какие-то замороженные анклавы — деструктивна.
Правда, не меньше удивляет попытка закрыться и со стороны вновь пришедших судей.
— В Кассационном хозяйственном суде самое большое количество судей, никогда ранее не работавших в суде…
— Из 29 человек 12 судьями никогда не работали. Это серьезное обновление, во всех остальных вместе взятых судах нет такого количества «новеньких», как у нас. Кроме этого, в нашей палате трое судей первой инстанции, двое — второй, которые тоже не имеют опыта работы в кассационном суде. Да и судьи Высшего хозяйственного суда никогда не работали в Верховном суде. У нас только один судья Верховного суда Украины.
Верховный суд — это высокая роль ответственности. Когда ты от имени Украины ставишь точку, то дальше за тобой уже Страсбургский суд. Некоторые судьи не понимают, что точку (окончательное решение) они ставят все равно лишь на своем уровне, а дальше по этой «точке» уже о целом государстве Украина будут судить в Страсбурге. И вес такой «точки» становится слишком тяжелым и для отдельного человека, и для государства. Думаю, что понимание этого должно прийти к каждому судье нового Верховного суда. Это уже не домашнее задание, его уже не перепишешь, не исправишь.
— Даже при самом конструктивном настрое, пожалуй, нелегко будет выносить решение судье, адвокату и научному работнику…
— В суде все зависит от умения в максимально сжатый срок принять правильное обоснованное решение. Я надеюсь, что пришли все-таки специалисты неплохого уровня и объединенные единой целью — сделать что-то хорошее и не опорочить себя.
Если же кто-то захочет настоять на своем особом мнении, привнести что-то позитивное за своей подписью, от своего имени, то это, может, и эгоистический, но одновременно и общественно полезный момент. Что следует приветствовать. Научные работники тяготеют к этому, издают труды, чтобы донести свои мысли научной среде и широким массам. Адвокату приятно, когда он выиграл. Судья гордится хорошо написанным судебным решением. Поэтому такой симбиоз может сработать. Ведь идеальное судебное решение — красивое, разумное, понятное, законное и справедливое и очень затратное по времени.
— Планируете ли специализацию судей, кроме той, которая уже предусмотрена законом?
— Так уж получилось, что ни один из судей хозяйственного суда, специализировавшийся по банкам, корпоративному праву, не попал в новый суд по итогам конкурса. У тех, кто прошел конкурс, очень узкие специализации, и подобрать каждому именно то направление, которым он занимался раньше, практически невозможно.
Законодатель определил нам три узких специализации: корпоративные споры, банкротство и интеллектуальная собственность с конкурентным законодательством. Вот эти три палаты мы сохраняем, добавив к ним землю и право собственности. Остальные категории дел будут рассматриваться всеми судьями.
— Идея не бесспорная, но говорят о том, что имело бы смысл наработать типовые решения, какую-то модель по наиболее часто встречающимся видам дел.
— Безусловно, типовые решения были и будут сейчас. Принятие «прецедентных» модельных решений облегчает процесс принятия последующих. В том случае, когда речь идет о социальных видах споров, например, о невыплате определенного вида пенсий (а такие дела, как правило, идут тысячами), то здесь главное отследить период, ФИО и не перепутать сумму. В этом случае целесообразны типовые решения, и они должны быть отработаны и станут востребованными.
Однако в то же время мне доводилось слышать и о типовых решениях по уголовных делам, в частности, от новых судей. Здесь у меня возникает большое сомнение. За каждым уголовным делом стоит судьба человека, и любой шаблон несет в себе определенную опасность.
— Первая радость и эйфория в связи с назначением, пожалуй, прошла. Приходит ли уже понимание взятого на себя груза, в частности, у новобранцев Верховного суда?
— Эйфория, радость прошла, первые селфи сделаны. Сейчас у всех предстартовое волнение. И это еще одна из причин того, почему важно было не затягивать запуск — чтобы не перегорать на старте. Сейчас все волнуются, переживают, немного боятся — это нормально. Никто еще так не работал и все от тебя чего-то ждут. Страшно даже не столько от предстоящей работы, сколько не оправдать ожиданий.
Мы понимаем, это судебные споры и недовольные всегда будут. Я прогнозирую, что преодолевать недоверие придется еще долго. Слишком много сказано, сделано, и тут каким-то десятком-сотней решений ситуацию не переломить. Верховный судтолько покажет направление, выставит ключевые точки, ориентиры, надеюсь, докажет, что правда все-таки есть, а основную работу по возвращению доверия будут делать суды первой и второй инстанции.
— Хозяйственный процессуальный кодекс оставляет очень большой простор для усмотрения судьи. Да, если ориентироваться на опыт других государств, можно говорить о том, что там никто не прописывает всего до мелочей. Но в наших реалиях это настораживает, и знакомясь с таким документом, всегда фиксируешь внимание на лазейках, которые могут быть использованы с целью, далекой от декларируемой.
— На самом деле ни один закон не пишется под дефектное или недобросовестное его применение. Любой закон пишут под разумного человека, под добросовестное пользование, для того, чтобы он применялся правильно. Возможности искажения, злоупотребления есть всегда. Да, сейчас у судей появилось больше инструментов для работы, вплоть до изменения способа защиты. Здесь потребуется, без преувеличения, смелость со стороны служителей Фемиды. Необходима революция в головах, чтобы осознать и принять, что и судья в условиях неопределенности имеет право вынести решение, которое считает разумным. И это не повод говорить, что он коррупционер и его купили.
А вообще я считаю, что кодексы — очень неплохие. Просто они очень непривычные. Принудительно заставляют работать и суд, и стороны. Хозяйственный кодекс вводит состязательность. Может, мы наконец-то поймем, что и истец, и ответчик должны полностью выкладываться в споре, а не надеяться, что суд сам поймет ситуацию без доказательств, без подтверждения.
— Какие задачи стоят лично перед вами как заместителем председателя Верховного суда?
— Это определяет председатель. Конструкция Верховного суда предусматривает отсутствие высокого риска неправильного руководства, поскольку судебная работа не сводится к исполнению команд. Будем стараться обеспечивать работу судей, их независимость, причем не в каком-то абстрактном или материальном ключе — о нем законодатель уже позаботился, может даже с избытком, поскольку иногда чрезмерно высокий оклад привлекает не тех людей. Есть такой риск, когда люди приходят только ради зарплаты, не понимая других сторон.
— Как вы оцениваете риски, связанные с тем, что новые судьи могут уйти спустя полгода, ощутив, что эта работа не для них? Есть предчувствие такого оттока?
— Бывали случаи, когда и профессиональные судьи, перейдя из суда первой инстанции в вышестоящие, оказывались не готовыми работать в постоянных коллегиях и через какое-то время возвращались к индивидуальной работе. Есть примеры, когда помощники судей, став судьями, спустя короткий промежуток времени подавали документы на увольнение. Также мне известны как минимум два случая, когда помощники судей Верховного суда, став судьями районных судов Киева и попав, что называется, в котел после своей размеренной работы в Верховном суде, не проработали на новом месте и трех месяцев. Несовпадение ожиданий и действительности может привести к намерениям изменить планы на будущее. Я такого не исключаю.
Признать, что это не твое — тоже мужество. Вовремя уйти, не причиняя вреда, — достойный поступок. Главное, чтобы не было спекуляций. Возможно, человек хотел более спокойной работы, чуть меньшего внимания к собственной личности — это тоже может сыграть свою роль. Ведь сейчас это внимание гипертрофировано, оно пристальное, часто недоброжелательное, не каждый выдержит. Лучше, когда человек просто скажет: это не мое. Хуже, если начнет обвинять других. Хотя для амбициозных людей, способных выполнять такую работу, настало время строить карьеру.
Александра ПРИМАЧЕНКО
