Артем Сытник. Интервью с директором НАБУ
12.02.2020
Над директором Национального антикоррупционного бюро Артемом Сытником снова сгущаются тучи. 216 нардепов подписались под проектом постановления об его увольнении. В поддержку Сытника сразу выступили послы G7. Сытник называет документ депутатов незаконным и объясняет, кто за этим стоит. А еще рассказывает, когда последний раз общался с президентом Владимиром Зеленским и почему до сих пор нет приговоров топ-коррупционерам. Обо всем этом и не только читайте в интервью Сытника для LIGA.net.
– Начнем не с отставки. Как обстоят дела с автономной “прослушкой” для НАБУ, уже никто и ничего не мешает вам?
– Для наделения НАБУ правом автономного прослушивания нужно было внести изменения в законодательство. Однако на протяжении четырех лет этого не делали, даже несмотря на то, что Украина взяла соответствующее обязательство в рамках сотрудничества с МВФ. Эти изменения в УПК и законе о телекоммуникациях, которые наделяют НАБУ правом автономного прослушивания, приняли только после того, как сменился президент. Следующая стадия — имплементация этого права, которая зависит от позиции Службы безопасности Украины и операторов. Мы сейчас над этим работаем. Но основная проблема уже снята.
– То есть решений Рады для этого больше не надо?
– Нет.
– А как коммуникация с СБУ в этом плане происходит?
– Закон об автономном прослушивании был принят уже после формирования бюджетного запроса. В бюджете на 2020 год средств на создание этой системы не предусмотрено. Тем не менее мы пытаемся найти ресурсы за счет экономии и пересмотра приоритетов в расходах. Следующий этап — согласование позиций с СБУ, что частично уже сделано. Но нужно, чтобы это все (возможность автономного снятия информации с каналов связи — ред.) было заведено непосредственно на операторов.
– Преград со стороны СБУ нет?
– Пока что нет.
– 17 января президент собрал руководителей правоохранительных органов по “пленкам Гончарука“. В том числе и вас. Учитывая ваши возможности прослушивания, президент подозревает и ваше ведомство?
– Я не рассматривал этот вопрос в том ключе, что собрали тех, кого подозревают. Насколько я понял, целью совещания было разобраться и выяснить, кто это делал. Дело расследует СБУ, это их мандат.
– А зачем тогда президент вас звал? Чем НАБУ помогает в этом деле?
– Кроме необходимости установления причастных, обсуждался вопрос о недопущении повторения подобного в будущем. Это неправильно, когда прослушивание осуществляется без санкции суда, и это явно не добавляет авторитета Украине на международной арене. Мы (НАБУ — ред.) себе такого позволить не можем. Мы всегда работали в условиях сопротивления, а лица, в отношении которых мы проводили расследования, применяли контрмеры. Я всегда говорю нашим сотрудникам, что нельзя допустить, чтобы наши действия были незаконными. Поэтому в этом плане мы спокойны, потому что наш коллектив знает, что нельзя применять эту аппаратуру без соблюдения требований законодательства.
– После этого совещания вы общались с президентом? Может он вас отвел в сторону и вам удалось пообщаться тет-а-тет?
– Я бы не хотел углубляться в детали: мои комментарии в пределах ранее озвученной публичной позиции президента и участников совещания.
– Я спрашиваю не в контексте прослушивания, а в контексте вашего будущего.
– Нет, таких разговоров не было. Если мы говорим о НАБУ, то наше будущее прописано в законе. Есть аудит, который должен проводиться ежегодно и давать ответ на вопрос об эффективности руководства НАБУ. И, соответственно, результаты этого аудита являются основанием для вынесения вопроса об отставке (директора НАБУ — ред.) в сессионный зал. Процедуры прописаны, но почему-то до сих пор не соблюдены.
– Тогда вспомним вашу первую встречу с президентом в мае 2019 года. Он тогда сказал, что “наличие ощутимых результатов в расследовании резонансных коррупционных преступлений в течение ближайших трех месяцев будет показателем способности САП и НАБУ ответить на ожидания украинцев”. Три месяца уже давно прошли. Не кажется ли вам, что в глазах президента показатель вашей способности равен нулю?
– Во втором полугодии 2019 года НАБУ и САП объявили подозрений больше, чем за весь 2018 год (84 против 79 — ред.). Практически каждые три дня мы объявляем кому-то подозрение. К примеру, в январе мы вручили 39 подозрений. Это сопоставимо с данными за все первое полугодие 2018-го. Почти ежедневно кого-то задерживаем. Как видите, темп наращиваем. Однако если мы говорим об ответственности, наказании за коррупцию, то должны вспомнить Антикоррупционный суд. Ведь именно суд, а не НАБУ или САП, определяет виновность лица и определяет ему наказание. На скамье подсудимых более 400 человек. И я надеюсь, что в отношении них в ближайшее время будут решения суда.
– То есть мы ожидаем монетизацию?
– Не совсем удачное слово. Но во время нашего совместного отчета перед антикоррупционным комитетом Назар Холодницкий сказал, что ожидает к концу года около 100 приговоров по делам, которые сегодня в ВАКС.
– Еще раз вы встречались с Зеленским в октябре, когда он приезжал в НАБУ “зарядить детективов энергией”. Тогда он сказал, что “мы на вас влиять не хотим и не будем”. Чувствовали ли вы с тех пор давление со стороны главы государства или представителей Офиса президента?
– Нет. И у нас уже есть опыт работы под давлением, на протяжении почти пяти лет нас “качали” и пытались уничтожить. Визит Зеленского был действительно встречей с коллективом. И мы поблагодарили его за его инициативы, касающиеся нашей деятельности. С декабря 2015-го Администрация президента, например, не хотела завершать процедуру, которая позволила бы нам работать с иностранными юрисдикциями в уголовных делах. Проблема была в том, что депозитарии ряда международных договоров не были уведомлены, что мы, как Министерство юстиции и Генеральная прокуратура – центральный орган, ответственный за такое сотрудничество. Это позволяло тому же Луценко ездить к нашим партнерам и рассказывать, что НАБУ не имеет права на международное сотрудничество. Также частично были отменены так называемые “правки Лозового“, которые блокировали работу не только НАБУ. Во время встречи была возможность проговорить (с президентом — ред.) существующие проблемы. Так что эта встреча – точно не проявление давления.
– При Зеленском вам работается намного комфортнее, чем при Порошенко?
– (улыбается) Я бы не хотел выделять конкретную институцию или должностное лицо. Могу сказать, что до 2019 года у нас была работа в окружении: мы постоянно ждали какого-то удара – то со стороны Генпрокуратуры, то со стороны СБУ… Сейчас ситуация изменилась. Если мы говорим об Офисе генпрокурора, то НАБУ вернули много дел, которые в свое время забрала у нас ГПУ или лично бывший генпрокурор. Также наладилось сотрудничество с СБУ, хотя раньше и речи не могло быть о том, чтобы СБУ передала какие-то материалы в НАБУ.
До 2019 года у нас была работа в окружении: мы постоянно ждали какого-то удара – то со стороны Генпрокуратуры, то со стороны СБУ. Сейчас ситуация изменилась
– То есть давления со стороны власти вы сейчас не чувствуете?
– Кроме того, что сейчас собирают подписи и пытаются незаконным образом принять решение (об отставке директора НАБУ — ред.) … Определенное давление всегда будет. Потому что люди, которые фигурируют в наших расследованиях, имеют серьезный медийный, материальный и административный ресурсы. И они включают все эти ресурсы для своей защиты от уголовного преследования. Но мы всегда были отделены от политики, нас нельзя упрекнуть в том, что мы поддерживаем какую-то отдельную политическую силу.
– Недавно в здании НАБУ состоялось заседание антикоррупционного комитета. Мне это почему-то напомнило “отчет” Гончарука в кабинете президента. Почему комитет заседал у вас, а не наоборот?
– Я не вижу негатива в том, что комитет организовал выездное заседание. Насколько я знаю, они делали выездные заседания в других правоохранительных органах и это нормально воспринималось. На этой встрече (проходила в закрытом формате по решению комитета — ред.) мы объясняли депутатам, что такое НАБУ и какие у нас есть возможности. Конечно, с соблюдением тайны досудебного расследования. 12 февраля будет открытое заседание комитета, где мы представляем отчет (о работе НАБУ и САП во II полугодии 2019 — ред.).
Мне было приятно, что антикоррупционный комитет провел заседание в стенах НАБУ. У нас такого еще не было. Обычно отдельные депутаты бегают и пытаются защищать представителей своих политических сил. Поэтому, мне кажется, это правильный формат, который позволяет в спокойной обстановке без политизации процессов обсудить рабочие моменты.
– По поводу бегающих депутатов. Это вы о свежих примерах?
– Нет. Радикальная партия любила приходить и к нам, и в САП.
– А в этом созыве?
– Нет. У депутатов этого созыва насыщенная работа в самом парламенте… Мы общались в течение трех часов (во время заседания антикоррупционного комитета в НАБУ — ред.). Мне показалось, что это было конструктивное общение.
Бегают депутаты, относящиеся к определенным политическим кругам, собирают подписи и подталкивают других депутатов к откровенно нелегитимному действию. Зачем это делается — думаю, мы получим ответы в ближайшее время
– В парламенте зарегистрировали проект постановления об увольнении вас с должности директора НАБУ. С чем вы это связываете? И почему именно сейчас?
– То, что сейчас происходит (сбор подписей за отставку с должности директора НАБУ — ред.), связано с так называемым “делом рюкзаков“, которое, к сожалению, прокуратура закрыла, а также делом ПриватБанка, которое с недавних пор полностью передано в НАБУ. Вот две ключевые причины. Единственное, что для меня непонятно, почему это (попытка отстранить от должности — ред.) делается таким нецивилизованным способом. Бегают депутаты, относящиеся к определенным политическим кругам, собирают подписи и подталкивают других депутатов к совершению откровенно нелегитимного действия. Зачем это делается — думаю, мы получим ответы в ближайшее время.
– После появления этого документа вы общались с Зеленским или с кем-то из ОП? Спрашивали, поддерживает ли это президент? Потому что под постановлением подписались много “слуг народа”.
– Мое образование и опыт дают возможность оценить, что происходит. Однако мы все осознаем, что принятие таких явно незаконных решений не добавит авторитета самой стране. Надеюсь, что эта ситуация успокоится и остановится.
– Дело ПриватБанка. Вы сказали, что оно “полностью” у вас? Что именно сейчас расследует НАБУ?
– Мы зарегистрировали уголовное производство в 2017 году и с тех пор проводим расследование. Еще несколько дел по ПриватБанку были в ГПУ. После того как ГПУ утратила функцию следствия в ноябре 2019-го, эти производства переданы в НАБУ. В целом это — около 3000 томов, вместе с материалами, которые переданы из ГПУ. Это сложное расследование, которое продвигается не так быстро, как ожидает общество. К сожалению, мы не чувствуем плодотворного сотрудничества в расследовании этого кейса, прежде всего и стороны экспертных учреждений. Но мы не сдаемся — будем работать, расследовать.
– Как скоро это дело может уйти в суд?
– Для того, чтобы понимать, какая перспектива дела, надо провести все следственные действия, которые считает нужными детектив. После этого можно понимать, какое решение нужно принять. Поэтому я не буду делать прогнозов. Расследуем.
– Инициативу вашего увольнения можно связать с тем, что депутаты, представляющие интересы одного из олигархов, получили сигнал, что в деле ПриватБанка что-то активизировалось?
– Во-первых, тема ПриватБанка — это постоянный месседж со стороны наших международных партнеров. Во-вторых, так получилось, что это дело у нас. Мы никогда не позволяли себе остановиться в расследование какого-то дела. И, конечно, детективы работают и проводят все необходимые следственные действия. Наверное, кого-то это раздражает.
– А тому, кого это раздражает, что-то грозит в рамках этого дела?
– (смеется) Пока грозит только директору НАБУ… Время покажет.
– Анализируя список подписантов постановления о вашем увольнении, кроме обиды Коломойского можно увидеть и обиду Авакова. Министр внутренних дел настолько злопамятный или вы постоянно ему переходите дорогу?
– Я никогда никому не перехожу дорогу. На заседании комитета было сказано, что мы — аполитичный правоохранительный орган, равноудаленный от всех. Это сложно и больно, потому что все пытаются тебя толкнуть и ударить. Когда детективы работают, я осознаю, какие последствия медийного характера могут иметь такие расследования. Но я не могу приказывать детективу не расследовать, потому что это грозит обратными действиями в мою сторону.
– Когда вы последний раз общались с Аваковым?
– Очень давно. Где-то два года назад.
– О ваших отношениях с Холодницким. В интервью УП летом 2018-го вы говорили, что вам “трудно представить дальнейшее сотрудничество” с руководителем САП. Смотря ваш последний совместный отчет можно сказать, что никакого примирения между вами не было и вы просто заложники ситуации. Вы решили считать часы до осени, когда Холодницкий уйдет со своего поста? Или вы, как и министр внутренних дел “привыкли прощать дураков”?
– Какими бы ни были отношения, переходить на оскорбления нельзя. Это недостойное поведение руководителя правоохранительного органа при любых обстоятельствах. Я такого никогда себе не позволял и не позволю. Что касается взаимодействия с САП, то у меня единственное желание, чтобы САП принимала законные решения. И чтобы детективы, которые собирают доказательства, могли реализовать их в виде подозрений. Факты свидетельствуют о том, что совместная работа НАБУ и САП значительно улучшилась. У нас есть дискуссии, и это нормальный рабочий процесс прокурора и детектива. Сейчас есть коммуникация и движение вперед.
По поводу твита Авакова, то он достаточно эмоциональный. К сожалению, иногда эмоции доминируют над служением Родине и выполнением своих обязанностей
– В своем твиттере Аваков, кроме вашего отдыха и “дела рюкзаков” (Аваков: “Начальник НАБУ, коррупционер из реестра – ищет повод оправдать свое неоплаченное пьянство, обвиняя кого угодно, кроме себя”), вспомнил также дело о якобы вашем вмешательстве в выборы президента США. Что с этим делом? Кто его сейчас ведет? Или его вообще закрыли?
– Я не мониторю дела, которые расследовались в отношении меня. Их было очень много. Было очевидно, что это дело регистрировалось Юрием Луценко по политическим мотивам. Поэтому у меня не было опасений. А по поводу твита Авакова, то он достаточно эмоциональный. К сожалению, иногда эмоции доминируют над служением Родине и выполнением своих обязанностей.
– Продолжая тему сотрудничества с САП. Заместитель Холодницкого Грищук разрешает Микитасю покинуть Украину на четыре дня. НАБУ об этом вообще не знало. Это такое примирение с Холодницким?
– Он потом отменил это разрешение. И все же этого не произошло.
– А вы верите в то, что Холодницкий не знал об этом?
– Я никогда не оперировал понятиями веры в уголовном процессе. Мы не можем себе этого позволить. Формально Грищук имел полномочия предоставить такое разрешение. Это не запрещается законом. В дальнейшем Холодницкий отменил это. У нас был разговор по этому поводу. Я попросил: “Разберись, поскольку, честно говоря, не совсем понятно, почему было разрешение и что изменилось”. Насколько я знаю, Назар был тогда в отпуске. Разрешение касалось того дня, когда он первый день вышел из отпуска.
– До этого были подобные случаи, когда САП делала разрешение, а вы об этом не знали?
– Все когда-то было. Не так часто, но было. Сейчас есть понимание общих действий. Но, к сожалению, такие примеры тоже есть. Я имею в виду примеры, которые не совсем понятны. Я надеюсь, что руководитель САП разберется, почему так произошло…
– Еще один пример сотрудничества с САП. 26 января адвокат Альперина сообщил, что с его подзащитного сняли электронный браслет, так как прокурор САП Перов “забыл” передать решение ВАКС в исполнение…
– Это неправда. Он был снят за несколько дней до окончания срока. Мало того, этот срок был продлен. У прокурора было в запасе пять дней и не было необходимости в момент получения этого постановления сразу направлять его в Одессу на исполнение полиции.
Даже когда бывают какие-то технические накладки и постановление не успевает дойти до исполнителя, то всегда звонили детективам и уточняли, что там за ситуация. Здесь ни с того ни с сего за несколько дней до окончания срока ношения при наличии постановления о продлении браслет был снят. Поэтому там какая-то достаточно мутная история. Мы в ней сейчас разбираемся. По состоянию на сейчас Альперин с браслетом.
– Дело компании Энергомережа. Есть ли доказательства, что Крючкова прикрывал Суркис или Кононенко?
– Расследование эпизода по Запорожьеоблэнерго завершили в августе 2019 года. Сейчас сторона защиты ознакамливается с материалами. Что касается еще одного эпизода по Черкассыоблэнерго, то детективы его расследуют, в конце 2019-го сообщили о подозрении двум лицам. И по этому же эпизоду мы запросили разрешение на привлечение (к ответственности — ред.) у немецкой стороны, потому что Крючков был задержан там и экстрадирован в Украину, но без учета этого эпизода.
Что касается других фигурантов. Детективами принимаются все возможные меры для выявления всех причастных лиц, в том числе и тех, о которых шла речь в сюжете программы Схемы (имеется в виду запись якобы разговора лиц с голосами, похожими на Дмитрия Крючкова и бизнесменов Игоря и Григория Суркисов — ред.). Мы пытались найти источник происхождения этих записей. Но пока не нашли.
– Дело о якобы 20 млн долларов взятки Андрею Богдану. Что с ним? Потому что все как-то затихло.
– Мы зарегистрировали, проверяем. Провели ряд допросов. Решение еще не принято.
– Что вас заставит добровольно уйти в отставку?
– Я уйду тогда, когда осознаю, что выполнил свою миссию. На сегодняшний день она не выполнена. Действия оппонентов в чем-то мотивируют, потому что есть понимание, что мы на правильном пути. Напомню, что у меня нет права переизбрания, поэтому в любом случае рано или поздно эта история завершится.
