Стойкие уличные солдатики

30.11.2019

Выдавая себя за нанятую участницу акции протеста, корреспондент Фокуса выяснила, в каких условиях работает массовка на таких мероприятиях

С середины ноября у здания НБУ проводят акции протеста, требуя отставки руководства учреждения. В сети поговаривают, что митинги платные, и на них можно подзаработать. Фокус убедился, что подзаработать реально, но работа нелегка.

Имя им легион

В 8 утра в центре Киева еще не людно, улицы становятся оживленными примерно на час позже. Тем более странно смотрелась внушительная толпа, заполнившая тротуар от Майдана до гостиницы “Днепр”. Публика тут собралась разновозрастная, мужчин примерно вдвое больше, чем женщин. Так выглядела одна из точек сбора массовки для очередного проявления “народного гнева”.

13 ноября на первый митинг собралось около 500 человек, требовавших привлечь к ответственности главу руководство НБУ. Вскоре СМИ стало известно, что для участия в этой акции организаторы нанимают массовку, размещая объявления в социальных сетях, гонорар такого “актера” составляет 400-500 грн в день.

Куратора одной из групп массовки я нашла, ответив на объявление в Facebook: “Работа для актеров массовых сцен. 19, 20, 21 ноября. С 8:30 до 17:30. Оплата 400 грн/день”. Куратор представился Максимом, поинтересовался моим возрастом, уточнив, что актеры нужны до 40 лет. Объяснил, что народу будет много, поэтому собирать участников теперь решили не на улице Институтской неподалеку от НБУ, как было раньше, а возле Майдана, чтобы не толпиться, а выстроиться колоннами и организованно двинуться к Нацбанку. Про “много народу” он не солгал, к 8:30 у Майдана собралось не меньше 1,5 тыс. человек, а ведь были и другие точки сбора для того же мероприятия. Около 9:00 к зданию Национального банка Украины почти одновременно подходили две толпы, одна поднималась с Майдана, другая шла со стороны ул. Городецкого.

На особом положении

Встретив в реальности Максима, который говорил со мной по телефону, несложно было догадаться, что ему больше 40 лет. Татьяна, у которой я должна была зарегистрироваться как участник акции, тоже выглядела примерно на 45. Из каких соображений сформулировано требование к актерам массовки “до 40 лет”, я так и не поняла, впрочем его никто не придерживался. Передо мной Татьяна регистрировала свою подругу, участвовавшую в акции с прошлой недели. Собственно, когда я подошла, они обсуждали покупку новых зимних сапог на киевских рынках, одна хвасталась обновкой, другая рассказывала, что ищет такие же. Подругу звали Ольгой, и она пришла с дочерью, дочери 17, ей – 44.

– Ну какие 44, ты что правила забыла? – хохотнула Татьяна, записывая в своих бумагах “40 лет”.

– Как забудешь, я же тут каждый день, – отозвалась Ольга, – потому что деньги нормальные, лучше, чем на съемках. Мне вот вчера опять звонили со 112 канала, но я не пойду, сидишь допоздна, а платят чуть-чуть.

– Зато там в помещении сидишь, а тут на улице до вечера околеть можно. С утра уже приходишь с одной мыслью – только бы дожить до 17:30. Я еще сегодня после этого на отбор для вечерней съемки поеду.

Обе женщины явно жили за счет участия в массовке и признавали митинги самой прибыльной формой заработка. Главным неудобством с их точки зрения было то, что во время мероприятия к каждой группе периодически подходили контролеры, пересчитывающие платных участников. В перерывах между этими посещениями и Татьяна, и Ольга с дочерью могли отлучаться по личным надобностям, хотя общим правилом для протестующих было постоянно оставаться “на посту”. Эти подруги находились на неком особом положении, суть которого я осторожно попыталась выяснить.

Максим сказал, что Татьяна курирует группу из 15 женщин, в которую, собственно, записали и меня. По официальной версии группу привезли из Ирпеня, а в действительности набрали из тех, кто ответил на объявление в Киеве, так оказалось дешевле. Тон, которым это было сказано, наводил на мысль о том, что сэкономленные средства осели в кармане либо у самого Максима, либо у тех, с кем он работал.

– Вы пришли как участник массовки, а потом стали куратором? – спросила я у Татьяны, когда Максим отлучился. До сих пор она казалась веселой и бойкой, но вопрос явно заставил ее занервничать. Отвечать не хотела, промямлила что-то невразумительное и поспешила переключиться на другого собеседника. Стало ясно, что ей рекомендовали не обсуждать свои преференции с рядовыми протестующими.

Митинг строгого режима

Кроме нашей здесь были и другие группы, условно откуда-то приехавшие, в основном упоминались населенные пункты Киевской области. Кураторы настаивали на том, чтобы присутствующие разбились по городам, но это не помогало, группы то и дело смешивались. Перед каждым передвижением всех выстраивали в колонны по пять человек. При первом таком построении хрипловатый мужской голос за моей спиной довольно громко сказал: “Строят как арестантов”. Я обернулась, чтобы поглядеть на автора этого наблюдения. Его наружность наводила на мысль о том, что о тонкостях обращения с арестантами он знает не понаслышке. Впрочем, в данном случае он явно преувеличивал. Стоило двинуться с места, и колонна всякий раз превращалась в хаотичную толпу.

Рядом со мной почти все время находилась худенькая невысокая пенсионерка, которая пришла во второй раз и явно стеснялась самого факта пребывания на митинге за деньги, и крупная женщина средних лет, участвовавшая в этой акции с первых дней. Старушка вполголоса говорила о том, что подруге, с которой она приходила вчера, под вечер пришлось вызвать неотложку из-за тошноты и сильных головных болей, потому сегодня та и не пришла. Признавалась, что и сама она плохо себя чувствует, хотела даже остаться дома, но 400 грн для нее большая сумма, она просто не могла ее потерять.

– Всем вчера было плохо, – вздохнула ее собеседница. – Я же говорила, что не нужно было греться возле этих труб. Там угарный газ. Вот вам и результат.

– А помещений, куда можно зайти погреться, поблизости нет? – поинтересовалась я.

– Есть, но нужно отпрашиваться у кураторов, а они просто так не отпускают. Мне, например, вчера разрешили отлучиться только один раз за день, – ответила та, что моложе. – Хотя это только мы такие честные, все время стоим тут, а другие умудряются уходить надолго.

– Разве нет каких-то перерывов? Нужно же, к примеру, поесть.

– Я взяла с собой бутерброд и еще сладкую булку, а воды стараюсь не пить, потому что с туалетом тут сложно.

– Почему сложно? Я видела в стороне биотуалеты.

– А вы попробуйте туда зайти, больше не захочется, – обреченно выдохнула старушка.

– И потом к ним всегда очередь, – подключилась вторая женина, – ждать приходится минут 45. Когда хочу в туалет, спускаюсь на Крещатик, в какое-нибудь кафе, там и погреться можно. Только по правилам, когда куратор отпустил в туалет, нужно вернуться через 15 минут, а так никогда не получается, поэтому возникают проблемы. Кстати, вам будет хуже всех, вы замерзнете очень быстро – она покосилась на мое платье и осеннее пальто.

– Да, – согласилась пенсионерка, – одежда у вас неподходящая. Тут две пары брюк надеваешь, пуховик и все равно коченеешь к вечеру.

Мимо нас прошли трое молодых мужчин спортивного вида с подозрительно сломанными носами и ушами. Мне стало не по себе.

– А полиция здесь есть?

– Сначала была, а теперь вот что-то не видно, – пожала плечами моя молодая собеседница.

– Я вот тоже о полиции думала, при таком количестве народу всякое может случиться. Скорая тоже по идее должна рядом дежурить, – сказала старушка.

Не на шутку обеспокоенная я разыскала Максима и задала вопрос, от которого на самом деле следовало воздержаться:

– Это санкционированный митинг?

Куратор переменился в лице. Слово “санкционированный” свело на нет всю мою конспирацию. Видимо, актеры массовки такой лексикой не пользуются. Максим понял, кто я и зачем пришла, потому сразу заговорил таким тоном, будто дает интервью:

– У нас все всегда спокойно проходит. Музыку слушаем, поем, танцуем. Приятно общаемся. Да вы сами можете почитать. К нам уже приходили такие же журналистки, как вы и все описывали. Люди у нас приличные, алкашей нет.

Последнее утверждение не было правдой. Даже в 9 утра некоторые участники мероприятия оказались уже (или еще) нетрезвыми. Впрочем, акция и вправду проходила мирно, без чрезвычайных происшествий. Массовка вела себя прилично и покорно ждала вечера, когда должны выплатить 400 грн, ради которых все они здесь собрались.