Роман Труба. Директор ГБР
27.06.2019
Государственное бюро расследований – приступивший осенью минувшего года к работе новый правоохранительный орган, в перечень подследственных “клиентов” которого входят высшие должностные лица Украины, топовые правоохранители и чиновники категории “А”. Среди них – теперь уже экс-президент Петр Порошенко.
Против него “украинское ФБР” уже открыло уголовные дела.
О том, как продвигается по ним расследование и что сейчас происходит внутри ГБР, мы беседует с руководителем Госбюро Романом Трубой.
– Вскоре после избрания нового президента Украины Владимира Зеленского к возглавляемому вами Госбюро расследований оказалось приковано пристальное внимание общественности. Именно в ГБР подают свои заявления те лица, которые усматривают в целой плеяде действий Петра Порошенко наличие составов преступлений. Известный юрист Андрей Портнов, ряд народных депутатов ранее заявили, что подали в ГБР заявления о совершении экс-президентом преступлений. Сколько на сегодняшний день таких дел, и какова судьба каждого из них?
– Для нас не важны фамилии заявителей и тех фигурантов, в отношении которых они подаются. Если мы говорим об экс-президенте, то на данный момент в центральном аппарате расследуется 8 уголовных производств. Первое дело зарегистрировано месяц назад – 21 мая, а крайнее – на прошлой неделе. Я отдаю себе отчет, что к этой категории производств приковано внимание общества. Но все они требуют профессиональной подготовки и качественного расследования.
– Когда в Украину вернулся Портнов, то первое его заявление о совершении Порошенко преступления касалось сделки о продаже завода “Кузня на Рыбльском”. Вы тогда дали комментарий журналистам, что данное производство имеет правовую перспективу…
– Да, и я настаиваю на своих словах. Вообще каждое уголовное производство имеет перспективу, но давайте посмотрим какой она может быть? Это проведение расследования и вынесение законного решения, основания для чего прописаны в уголовном процессуальном законодательстве. В случае получения доказательств и подтверждения фактов, мы будем выходить на объявление подозрения и в итоге – составление обвинительного акта. Но если доказательств не будет, есть другая перспектива – это закрытие дела.
– И все же, как на сегодня выглядит перспектива дела по мотивам перепродажи завода “Кузня на Рыбльском”?
– Должен пройти определенный отрезок времени – точно не месяц и не два. Сейчас проводится комплекс следственных действий. Поймите, для нас важно, чтобы в этих и других делах мы принимали исключительно законные решения, которые находили бы свое подтверждение в судах, а общественность не разочаровывалась. Ведь почему сейчас у общества настолько низкий уровень доверия к правоохранительным органам? Да потому что никогда не было как такового результата, только громкие реализации, а приговоров – практически нет.
– В реалиях Украины обвинительный приговор для такого человека, как Порошенко, вообще возможен? Ведь его кум Юрий Луценко в настоящее время возглавляет Генпрокуратуру, представители которой являются процессуальными руководителями ваших следователей…
– Эффективная работа следователей возможна только в тандеме с процессуальными руководителями из ГПУ, это факт. Но в настоящее время у меня нет оснований говорить о недопонимании с их стороны. Действуя слаженно только на прошлой неделе мы получили 12 решений суда о доступе к определенным документам (по делам в отношении Петра Порошенко – Прим. Ред.). В настоящее время мы начали их исполнять и получать необходимые материалы.
– Речь идет о выемке документов по телеканалу “Прямой” и “Кузне”?
– Да, именно об этом. Следующий этап: мы уже вызвали лиц, которые приобрели имущество, о котором идет речь в данных производствах – завода “Кузня на Рыбальском” и телеканала “Прямой” для проведения допросов. Пока как свидетелей. Уверен, что это будет не единичный допрос, и в зависимости от полученных результатов следствия – последуют еще вызовы. В том числе и высокопоставленных (бывших и нынешних) чиновников государства – мы будем допрашивать их по выясненным обстоятельствам. Кроме того, мы уже сегодня понимаем, что поскольку в данном случае речь идет об имущественных преступлениях, поэтому ставим себе в качестве приоритетных задач предупреждение возможности его отчуждения и обеспечение сохранности. Чтобы в дальнейшем, когда может встать вопрос об убытках, не получилось так, что отсутствует имущество для их возмещения.
– Если я вас правильно понимаю, вы намерены выходить в суд с ходатайствами об аресте имущественных комплексов телеканала “Прямой” и завода “Кузня на Рыбальском”?
– Прямо сейчас говорить об этом преждевременно. Но параллельно нам важно, чтобы не оказалось и слишком поздно, когда будут установлены те или иные факты по данным сделкам. Скажу так – мы рассматриваем и изучаем, в том числе, вопрос наложения арестов в рамках досудебного расследования.
– Но на прошлой неделе в СМИ было обнародовано подписанное вами поручение в части проведения первоочередных следственных действий по делам в отношении Порошенко. И там говорится не о перспективе, а скорее прямой необходимости наложения арестов на завод и телеканал…
– Я как руководитель хочу построить орган с правильными ценностями, исключительным поддержанием законности. И чувствительно отношусь, когда документы для служебного пользования появляются в СМИ. Этот документ не должен был стать общедоступен. Часто, когда такие “сливы” происходят, это больше вредит следствию. На факт обнародования будем реагировать, а что касается его содержания – действительно, это подлинное письмо, которое я направил руководителю органа досудебного расследования. В нем прописаны предложения, которые я как директор ГБР, подготовил. И попросил их учесть при проведении следственных действий. Все, что в этом письме обозначено, отвечает моему внутреннему убеждению о необходимости качественного и профессионального расследования.
– То бишь на сегодня против Порошенко заведено восемь дел, получена дюжина “ухвал” по выемке. Какие конкретно документы вас интересуют?
– Могу сказать, что это документы, которые находятся в Администрации президента и банковских учреждениях. Дабы не навредить следствию, о детальном перечне в настоящее время мне не хотелось бы говорить.
– Тогда расскажите по персоналиям. Кого решили допрашивать?
– Для допроса вызваны Сергей Тигипко и Владимир Макеенко.
– Только их?
– Пока только они вызваны на допрос.
– Тигипко и Макеенко – юридические собственники “Прямого” и “Кузни”. А почему не вызваны прочие лица, которые сопровождали данные сделки, были задействованы в сопутствующих операциях и главный бенефициар – Порошенко?
– Все лица, которые подписывали документы, их готовили и владеют сведениями о сделке по покупке/продаже “Кузни на Рыбальском” и телеканала “Прямой” будут обязательно вызваны и допрошены.
– В том числе и Порошенко?
– Первоочередно мы должны получить весь пакет документов, чтобы увидеть перечень лиц, которых необходимо будет допросить. В том числе и экс-президента Украины.
– Вы говорили, что в ходе расследования дел в отношении Порошенко у вас не возникло ощущения, что его могут саботировать через подконтрольную его куму Юрию Луценко ГПУ. Однако параллельно бытует миф, что экс-президент на самом деле имеет определенные гарантии своей неприкосновенности – то ли со стороны США, то ли из числа представителей окружения нового президента и правоохранительных органов. Не получится ли в итоге так, что для Порошенко вся эта эпопея закончится пшиком, а вот вам может непоздоровиться?
– Есть определенная категория людей, которая все свое время посвящает тому, чтобы уволить директора Госбюро Трубу с занимаемой должности. Это происходит на протяжении всех полутора лет моей работы. Не буду говорить, кто эти люди… Но за последний месяц их деятельность существенно активизировалась. Связано ли это с расследованиями уголовных дел, о которых мы сейчас говорим с вами? Не знаю… Возможно, а почему нет? В нашей стране, к сожалению, очень многое возможно. В то же время акцентирую: кто и кем бы не пытался прикрыться таким образом от ответственности, я не напуган и буду продолжать работу по расследованию этого и других дел.
– В чем выражается это давление на вас кроме разговоров о вероятной отставке?
– Есть слухи, которые мне стали известны на прошлой неделе. Речь о том, что готовится подозрение директору ГБР Трубе и дальнейшее его отстранение от занимаемой должности. Кому-то очень сильно нужно выиграть какое-то время, когда Труба не будет занимать свою должность. Также я знаю, что меня будет пытаться уволить конкурсная комиссия через “недостоверные ведомости”, поданные в НАПК. В НАПК решили, что я не должен был показывать расходы на аренду квартиры: около 70 тыс грн, а я это отобразил. И вот как раз то, что я все это показал – это сейчас как раз и есть “недостоверные сведения”, за которые цепляется комиссия, чтобы проголосовать представление о моей отставке. Я знаю, что мою биографию перелопачивают вдоль и поперек, чтобы найти хоть какой-то компромат. Но я уверен в своих действиях, и меня этим не напугать.
– Известно, что против вас уголовное производство по госизмене регистрировало Национальное антикоррупционное бюро. Именно в этом деле вам готовятся объявить “пидозру”?
– Я хочу, чтобы все знали и вместе оценили, по каким фактам это дело вносилось в ЕРДР. Был заявитель, который обратился для внесения сведений в Бюро, но ему отказали. Далее он пошел в суд, и производство зарегистрировали, причем уже против меня. Любой эксперт и специалист скептически отнесется к этому. Но как бы там ни было – вплоть до настоящего времени в данном производстве директора ГБР не вызывали, не выясняли его позицию. Я не понимаю, как и куда оно движется… При этом, это не единственное дело против меня. О другом я узнал из СМИ и активности сотрудников пресс-службы Генеральной прокуратуры. Они сообщили: в отношении директора ГБР открыто еще одно производство… Не могу сказать, по какому из дел мне готовят проект подозрения.
– Объявлять о подозрении вам будет генеральный прокурор Юрий Луценко?
– Давайте не будем опережать события. Я все-таки полагаюсь на здравый ум, а главное – профессионализм людей, которые проводят эти расследования. И уверен в законности своих действий и решений.
– Давайте по-другому. Есть сотрудники ГПУ, которые принялись педалировать тему, что на вас завели дело. Мы же понимаем, что при всем уважении к ним, вряд ли это их самостоятельная инициатива, а кто-то из оппонентов таким образом передает вам “приветы”. Спрашиваю прямо – это Луценко копает под вас и готовит “пидозру”?
– Если подозрение действительно готовится, то руководство ГПУ должно об этом знать, учитывая мой статус – директор правоохранительного органа. Это все, что я могу сказать на этот счет.
– Почему я акцентирую внимание именно на главе ГПУ. В конце прошлого года разгорелся так называемый “тиндер-скандал”. А среди версий подоплеки этих событий озвучивалась такая – к произошедшему могут быть причастные ваши “политические попутчики” – нардепы Глеб Загорий и Александр Третьяков, а также генпрокурор Юрий Луценко. Сегодня вы говорите – если вам “влепят” подозрение, то Луценко должен быть в курсе этого. Стоит ли понимать это так, что за относительно небольшой промежуток времени вы успели с ним как подружиться, так и побить горшки?
– “Тиндер-скандал”, о котором вы говорите – есть уголовное дело. Им занимается…
– … военная прокуратура?
– Сотрудники Нацполиции… Прокуратура – не орган досудебного расследования, и не уполномочена его проводить, за ней только процессуальное руководство. Мне сложно сказать, почему, когда заходит речь об этом деле, всегда вспоминают военную прокуратуру. Это дает пищу для размышлений… На самом деле, следственным органом в данном производстве определена Национальная полиция. И по нему меня дважды вызывали на допросы: сначала как потерпевшего, а затем как свидетеля. В первый раз я не прибыл, поскольку УПК четко регламентирует случаи, когда человек может быть потерпевшим. Я не понимал, как в этой истории могу оказаться потерпевшим. Тогда процессуальные руководители – прокуроры согласились с моим письмом-обращением на этот счет. И впоследствии я дал показания как свидетель. При этом, не закрывался ст.63 Конституции Украины, а сообщил все, что мне известно. Какие результаты этого расследования – не знаю, меня как свидетеля не уведомляли. Но я говорил следователю и продолжаю настаивать – Роман Труба как никто заинтересован в том, чтобы в этой истории как можно скорее была поставлена точка и получен результат.
– То есть, мишенью “тиндер-скандала”, на самом деле, были вы?
– Могу сказать, что он искусственно создан для моей дискредитации.
– Не вашего первого зама Ольги Варченко, ведь главным фигурантом скандала изначально стал ее муж?
– Нет. Как думаете, почему меня с самого начала хотели допросить в качестве потерпевшего?
– Поговаривают, что так сделали из-за того, чтобы упредить ваши попытки забрать расследование этого производства в Госбюро. И создать для вас конфликт интересов.
– Правильно. Но кому это было выгодно? Заказчикам. А заказчики этой истории – мои субъекты (подследственности – Прим. Ред.). Они не хотели, чтобы рано или поздно дело попало ко мне, все очень просто. Организаторы этого скандала – нардепы и работники правоохранительного органа.
– Того же органа, который надзирает над этим делом?
– Думаю, что да. Далее – 8 месяцев прошло, сейчас кто-то разве говорит о потерпевшей Варченко? Нет. Только лишь о возможной причастности к этому Трубы. Уверяю вас, те, кто эту провокацию делали – специалисты. Они такие комбинации проворачивали, что… Но я скажу о себе – я не интересовался и не буду далее интересоваться ходом следствия – они устанавливают исполнителей. А в дальнейшем не исключаю, что мы еще посмотрим, кто там был организатором.
– Это Третьяков и Загорий?
– Не могу сказать – причастны они, или нет. Не знаю. Но знаю точно, что есть другие люди, причастные к этому. И чтобы дать ответ, как связаны названые вами люди и/или другие, нужно провести нормальное следствие. Это не суперсложное дело. Надо лишь посмотреть – а где исполнители ранее работали, у кого?
– Возвращаясь к вашей связи с Луценко и другими статусными фигурами…
– Такие версии появляются время от времени, но никогда не было какого-то подтверждения и пояснения, в чем эта связь выражается, на что влияет и т.д. На самом деле ничего такого нет, а имеют место обычные взаимоотношения. Конкретно по Луценко – с генеральным прокурором я познакомился после того, как был назначен на свою должность, и у нас сложились рабочие взаимоотношения. Но уже довольно длительный промежуток времени мы не общались. Почему? Ну, наверное так сложились обстоятельства.
– Между вами нет доверия?
– Я бы не ставил так вопрос. Между нами рабочие взаимоотношения, и по мере надобности мы всегда общались. Возможно, сейчас такой потребности нет. Самое важное для меня – должно быть понимание между следователем ГБР и процессуальным прокурором ГПУ. А руководители лишь делают все для качественного расследования и сопровождения дел в судах. На данном этапе все это обеспечивается.
– Такие дипломатические формулировки выглядят как попытка уйти от прямых ответов. А ранее журналисты прямо писали: изначально ваше назначение на должность пролоббировали теперь уже экс-секретарь СНБО Александр Турчинов, парламентарий из “Народного фронта” Сергей Пашинский и экс-прокурор ГПУ Игорь Щербина. При этом, через некоторое время вы якобы “пересели в одну лодку” с генпрокурором Луценко, нардепами Загорием и Третьяковым. С кем вы сегодня и чей человек Труба?
– Могу сказать однозначно: директор ГБР Труба – это человек закона. Да, вы назвали всех тех людей, к которым меня привязывали. Но я в первом же своем интервью после назначения сказал – наша цель создать независимое ведомство. Я горжусь, что за все время работы Госбюро является именно таким. И буду все делать для того, чтобы максимально сохранить независимость далее, не обращая внимание на то, что меня к каким-то группам привязывают. Уверяю всех – нет никакой связи Трубы с определенными политическими силами, олигархами или физическими лицами. Никогда такой связи не будет. А моя работа за полтора года – подтверждение этому. Союзниками ГБР выступает закон и общество.
– На одном из последних заседаний профильного парламентского комитета все смотрелось иначе. Было горячо во всех смыслах, и в ходе прений Трубу не пинал только ленивый. С критикой в ваш адрес высказались нардепы Антон Геращенко, Андрей Кожемякин и даже ваш заместитель Ольга Варченко признала определенное недопонимание в работе с вами.
– Критика исходит изнутри, но, невзирая на нее, Госбюро становится сильнее. Мы каждый день регистрируем производства, осуществляем реализации, направляем дела в суды. Считаю, что имиджево это и есть результат нашей работы. Естественно, что даже за такой небольшой промежуток существования ведомства не все вышло идеально, а круг тех, кто нас поддерживает, не столь велик, как хотелось бы. Да, находятся те, кто хотели бы влиять на Госбюро и его работу. Но я уже говорил вам: к критике отношусь спокойно, и если замечания по делу, их принимаю и исправляю, за недостатки готов нести ответственность. Многое из того, что озвучивалось (на заседании парламентского комитета – Прим. Ред.) ранее неоднократно подлежало обсуждению с членами комитета, и в том числе и в этом кабинете. Я со всеми в диалоге и не вижу критической ситуации в тех замечаниях, которые были высказаны.
– Многие считают, что все это, а также скандалы внутри вашего ведомства и претензии к вам со стороны ряда сотрудников связаны с конфликтом между вами вашем заместителем Ольгой Варченко. Которая не так давно чуть ли не в открытую обвиняла вас в узурпации власти.
– Скажу так: у директора ГБР Трубы конфликта с Ольгой Варченко нет.
– А у Ольги Варченко с вами?
– Это надо у нее спрашивать.
– В этой связи задам другой вопрос. Как и в случае с вами, после назначения на должность первого зама главы ГБР Варченко, ее активно “привязывали” к нардепу Александру Грановскому. А сам он осенью прошлого года, аккурат за неделю до “тиндер-скандала,” написал пост в Facebook, где рассказывал как на него якобы выходил ваш помощник и предлагал обсудить “сотрудничество”. Параллельно Грановский прошелся по списку ваших вероятных прегрешений, среди которых история с прохождением вами люстрационной проверки, подоплека вашего увольнения из системы Генпрокуратуры, якобы в связи с подозрениями в коррупции, и так далее. К чему Грановский об этом писал?
– Грановский это политик, а директор Госбюро Труба – правоохранитель. Этим все сказано. Я несу ответственность за свои действия и слова. Они должны строиться исключительно на фактах. Скажу лишь, что ни разу не общался и не дискутировал с этим лицом. И мне сложно что-то сказать, почему он так написал. В то же время, если у меня на руках будут факты, я Грановскому их скажу. И он услышит их не через фейсбук, а в другой форме.
– Следует ли понимать этот ваш ответ так, что в настоящее время ГБР имеет в своем производстве уголовные дела, фигурантом которых выступает Грановский? Возможно он и другие лица из числа лиц из ближайшего окружения эс-президента, например нардеп Игорь Кононенко и экс-замсекретаря СНБО Олег Гладковский уже в поле зрения вашего ведомства?
– Для меня в работе важно, чтобы мы не опережали события. Поэтому мне не хотелось бы детализировать что-то по поводу ситуации с окружением бывшего президента (на самом деле мне неважно, чьи это люди и откуда). Поймите – не всегда желание общества совпадает со своевременностью предоставления всей информации. Но обещаю, что в максимально сжатые сроки мы предоставим информацию об общественно-значимых уголовных делах.
– Это намек сейчас, что дела в отношении Грановского, Кононенко и Гладковского существует и расследуются?
– Хочу провести такую аналогию. Если выйти сейчас на улицу и спросить людей по поводу Госбюро расследований, то уверен: большинство из них скажет, что ждет от нас результатов. Могу заверить – они будут. Но для выхода на результат требуется время и профессиональная работа. Если я о многих вещах скажу сейчас, то лишу следователей возможности собрать и закрепить доказательную базу. Тогда и результата в конечно счете не будет.
– С момента вашего назначения на должность с критикой и даже иронией вашу деятельность комментировал другой человек в погонах – главный военный прокурор Анатолий Матиос. Какие взаимоотношения у вас с ним?
– (отвечает после 10-секундной паузы) Взаимоотношения с Матиосом у меня рабочие. Я принимал участие в совещаниях, где присутствовал в том числе и он, мы общаемся. На его личные амбиции я не реагировал и реагировать не буду. Должность директора ГБР я занял, пройдя все этапы конкурса, который длился полтора года. И не вижу оснований этот конкурс признавать незаконным. Личные амбиции Матиоса мне неизвестны, чем он руководствуется – не знаю. Мы должны понимать: произошла процедура, назначен человек, сформирован орган, он функционирует. Все остальное – вопросы к Матиосу.
– Два месяца назад стало известно, что Госбюро занимается расследованием дела о вероятном получении неправомерной выгоды в размере $500 тыс директором НАБУ Артемом Сытником. Такие заявления сделал экс-нардеп Дмитрий Крючков – якобы в такую сумму он оценил “правильное” расследование скандальной истории о выведении средств из облэнерго в пользу Игоря Кононенко, где также “отметился” и Петр Порошенко. Здесь наблюдается затишье?
– У нас не один Сытник находится на расследовании, есть 44 уголовных дела (по состоянию на прошлую неделю) в отношении работников Антикоррупционного бюро. На данный момент в производстве, о котором вы говорите, проводились допросы свидетелей, сейчас идет сбор доказательной базы. Именно вокруг этого следователи сейчас и сконцентрированы.
– Но тут сразу виден “шпагат” – либо Крючкову за ложные показания, либо Сытнику за получение взятки пидозра должна появиться?
– Только так. Но на этот момент проекта подозрения Артему Сытнику в этом деле нет. Как и Крючкову.
– Давайте поговорим о трагедии в Переяслав-Хмельницком, где был ранен, а затем скончался мальчик Кирилл Тлявов после выстрелов полицейских. Два вопроса. Первый – что с орудием совершения преступления?
– Мы продолжаем осуществлять все необходимые меры по его поиску. Но, к сожалению, вплоть до настоящего времени оружие, из которого был совершен этот фатальный выстрел, нами не обнаружено…
– А как быть с квалификацией данного происшествия? Некоторые юристы из тех, с кем доводилось общаться, считают что ваши следователи “накручивают” ситуацию в угоду общественному мнению. А на самом деле там не было умышленного убийства (ст.115 УК Украины), а имело место убийство по неосторожности (ст.119 УК Украины).
– В настоящее время данное вопиющее преступление квалифицировано по ст.115 УК Украины. Чтобы дать ответ, верно ли мы трактуем случившиеся там события, необходимо понять траекторию полета пули, знать расстояние совершения выстрела, сопоставить показания всех лиц, находившихся на месте событий. Ответы на все эти вопросы дадут назначенные экспертизы и следствие. Только тогда у нас на руках будет полная картина произошедшего. Поэтому если вы спросите, пойдет ли в суд обвинительный акт в отношении подозреваемых именно по 115-й статье, я вам не скажу сейчас. Сейчас это так, а как будет при передаче дела в суд – посмотрим. Важно – мы не подгоняем следствие под конкретную трактовку, но пока это квалифицировано именно так. Единственное, я могу заверить что все причастные к преступлению будут отвечать только по закону. Юридическая оценка будет дана действиям абсолютно всех, кто там находился. Но опять-таки, прошу не опережать события.
– К слову, линию о том, что на самом деле под Киевом имело место убийство по неосторожности в недавнем интервью журналистам поддержала и ваш первый заместитель Ольга Варченко.
– По поводу обсуждения вопроса по данному делу в самом Бюро. Настаиваю – каждый должен исполнять свои обязанности. Если я не владею теми или иными обстоятельствами конкретных дел, не знаком с материалами, не имею к ним отношения, то стараюсь не давать критической оценки. Как максимум, это могут быть рекомендации. Так почему тогда мой подчиненный, который не расследует уголовное дело, говорит о квалификации преступления? Стоп! Наверное, что-то не так. Вот вы знаете, что в деле, кто стрелял и как, сколько было выстрелов? Не знаете… Зачем говорить о квалификации в таком случае? Мы должны стремиться к чистоте.
– Одна из сотрудниц вашей пресс-службы опубликовала серию постов в Facebook, где говорит о том, что вы на рабочем совещании якобы сказали, что на Банковой новый президент выдал вам карт-бланш, и вы теперь уверены, что останетесь руководить ГБР. Пост прокомментировала Ольга Варченко. Она сомневается в том, что Зеленский действительно дал какие-то гарантии вам. Что это было?
– Встреча руководителей правоохранительных органов с президентом действительно происходила. Все вместе мы обсудили работу каждого ведомства и пути, каким образом объединить усилия для улучшения работы и достижения результата. Это было первое рабочее совещание с участием президента Зеленского, куда я был приглашен письмом. В четверг, 27 июня, состоится еще одна встреча, на этот раз посвященная оборонно-промышленному комплексу Украины. Все эти встречи публичны и открыты.
– Как в целом вы видите разрешение конфликта внутри руководства вашего ведомства? Между вами и Варченко, в частности.
– Повторяю, конфликта нет. Есть, возможно, чьи-то амбиции. Но мы не должны ими руководствоваться, а говорить объективно. Я не держусь за свою должность, чего, к сожалению, никто не хочет понять. Говорил неоднократно – если увижу, что я неэффективен и действую вразрез закону, напишу заявление и покину пост. Но я за время работы сделал невозможное – Бюро действительно работает и мы являемся органом, который не дискредитирован. Конфликты возникают лишь только в связи с тем, что кто-то хочет власти или боится ее потерять. В ближайшее время вы услышите о громких задержаниях и делах, которые мы расследуем. Причем это будут не только реализации, но и со временем – судебные вердикты. Я хочу построить то, что в Украине никто и никогда не строил. Но многие хотят видеть только белое или черное.
