Арсен Аваков. Министр внутренних дел
21.02.2017
Эксклюзивное интервью министра внутренних дел Украины Арсена Авакова информационному агентству “Интерфакс-Украина”
Вопрос: В Киеве пройдут акции, приуроченные ко Дню памяти Героев Небесной сотни. В СБУ высказали опасение на предмет возможных провокаций и попытки извне использовать ситуацию для дестабилизации. Каково Ваше видение на этот счет?
Ответ: Давайте разделим политиканство вокруг этих событий и реальную ситуацию.
Сейчас – один из самых удобных для РФ моментов в плане полномасштабной атаки на Украину: в США новая Администрация, во Франции и Германии скоро выборы.
Поэтому версия, что Россия будет инспирировать в Украине беспорядки, не является фантастикой. Но есть у нас политики, которые берут ее на щит и по поводу всего, что им не нравится, кричат “это российский след”, – пусть это будет на их совести, ведь реальную угрозу это не отменяет.
Мы владеем фактами, что и Курченко, и ряд других товарищей финансируют протестные акции в Киеве. В интернете много баннеров с призывами 20 февраля свергнуть власть. Специалисты по кибербезопасности из СБУ и МВД отследили первоисточники этих баннеров – они находятся в Российской Федерации.
Понято, что с дестабилизированной изнутри страной легко воевать, легко добиваться своих целей.
С другой стороны, у нас есть достаточно большой опыт борьбы с террористическими угрозами. Надеюсь, что мы хорошо подготовились, чтобы не допустить каких-либо провокаций и терактов.
Вместе с тем, постараемся по всем маршрутам и местам проведения массовых акций, которые начинаются с сегодняшнего дня (18 февраля), провести проверки на наличие взрывчатки и оружия.
Работа проводится достаточно масштабная. К примеру, в пятницу в Киеве полиция обнаружила склад оружия, все оно изъято.
Также в целях безопасности в разной степени будут применяться уже привычные для киевлян рамки металлоискателей. Прошу к этому относиться с пониманием, так как это необходимость.
Вопрос: С организаторами мероприятий полиция контактирует?
Ответ: С большинством организаторов акций 18-22 февраля мы стараемся быть в диалоге. Организации, собирающие массовые акции, должны думать о том, чтобы и самим обеспечивать безопасность людей, которые придут на мероприятия, а не только полагаться на государственную систему контроля безопасности. Даже если это силы, идущие под лозунгами против власти.
То есть, они подают заявки, киевская полиция приглашает их для беседы, чтобы понять, как наилучшим образом обеспечить безопасность. И такой прямой диалог есть со всеми организаторами акций, даже с теми, с кем нам не очень приятно разговаривать, – этот формат важен для профилактики инцидентов.
Я уверен, что большинство из тех, кто подает заявки и ведет политическую деятельность путем массовых акций, не имеет намерения причинить ущерб людям, пришедшим на их акцию.
Вопрос: Но они ведь понимают, что их могут использовать?
Ответ: Да, и от этого стоит предостеречься.
В целом, я не думаю, что нас ждут какие-то гиперпотрясения в связи с массовыми акциями, приуроченными к годовщине Майдана.
Самое важное – не допустить провокаций. Если мы не допустим провокаций, если нам не подбросят какую-нибудь “тему”, то, уверен, что все будет нормально.
Вопрос: В Харькове была перестрелка между людьми в форме с оружием, есть раненый. Что произошло, кто эти люди?
Ответ: У нас в стране стало трендом присваивать себе право силы. Если ты надел камуфляжную форму, то ты уже «крутой перец». Но камуфляжная форма не дает оснований для крутизны! Большинство из тех, кто надевает эту форму, на фронте ни дня не были. Они создают группу, общественную организацию или нигде не зарегистрированный батальон и говорят “мы имеем право!”.
Вот такая вновь зарегистрированная организация, в которой есть ветераны “Донбасса”, существует и в Харькове. Что произошло? Столкновение с несколькими людьми из организации, аффилированной с гражданским корпусом “Азов”, в результате которого один участник в другого выстрелил дробью в живот. Надеюсь, что человек не находится в критическом состоянии.
Полиция преследовала группу в камуфляже, бегающую между домами и пугающую людей по Алексеевке – спальному району в Харькове.
Эта группа забежала на территорию детского сада, где и была локализована. Бросили оружие в комнате рядом с игрушками, выпрыгнули в окно и были задержаны: 9 человек с автоматами, гладкостволами.
Это ненормально, даже если ты герой войны, бегать по жилому кварталу Харькова с оружием и рассказывать, что ты самый “крутой перец”, круче, чем другие ребята в камуфляже!
Только у государства есть монополия на насилие, делегированная властью. Ничего другого быть не должно! Если полицейский, нацгвардеец или военный поступает как-то не так, мы знаем, как с ним разбираться – он несет ответственность за оружие, которое держит в руках, у него есть государственные функции. И никто другой эти функции присваивать себе не может… Если кто-то выходит на улицу и говорит “Я никому не верю, я главный, я вершу правосудие”, то он нарушитель. Не потому, что он говорит “снести власть”, а потому что он нарушает фундаментальные устои и правила жизни цивилизованного общества.
Не думаю, что кто-то нормально воспримет ситуацию, при которой надо выходить на улицу и смотреть, какая банда нынче правит и какая группировка решила, что она выше полицейских сил.
Мы не будем терпеть на улицах ни одного альтернативного подразделения, которое будет присваивать себе право регулировать порядок с помощью оружия, самодельного шеврона и ребят в камуфляже. Особенно, если им хорошо платят сомнительные личности.
Возвращаясь к событиям в Харькове. Люди из общественной организации в камуфляже, совершившие стрельбу, по предварительной информации, имеют отношение к печально известному депутату Мураеву. Следствие это проверяет.
А я не хочу, чтобы мураевы или еще кто-то нанимали таких людей, это ненормально!
Вопрос: Была информация, что конфликт произошел на почве событий вокруг блокады на Донбассе
Ответ: Сейчас все, что угодно увязывают с блокадой.
Вопрос: И, собственно, вопрос, касающийся блокады. Ваше отношение к происходящему как политика и как министра? Силовой вариант развития событий возможен?
Ответ: У нас блокада превратилась в суперпиар для отдельных политических карьер.
По поводу силового варианта. Давайте придем в сознание и поймем, что у нас в стране не функционируют внутренние войска Януковича и милиция Захарченко. У меня с сознанием все в порядке. Я понимаю, против кого можно и нужно применять силу, а против кого – убеждение до тех пор, пока протестующие не переходят допустимый законом предел. Вот вам ответ на спекуляции, что “окружили и будут стрелять в честных патриотов”.
Я очень серьезно разделяю суть проблемы и пиар на этой проблеме.
По сути у нас экономика была торпедирована в 2014 году, когда 30% мощностей оказались на оккупированной территории. Потом пошли подвижки, изменения границ оккупированных территорий. Ситуация все время балансировала, не хватало энергии, угля.
К концу года ситуация выровнялась на определенных правилах. Украина смогла полностью отказаться от газовой зависимости, изменились потоки угля и импортно-экспортные потоки, изменились правила – на каких условиях мы можем принимать философию промышленности оккупированных территорий – только если она работает на экономику Украины, зарегистрирована в Украине, платит налоги в бюджет нашей страны.
Примерно 70% потока грузов через оккупированную территорию – это потоки, которые так или иначе обеспечиваются компаниями ДТЭК Ахметова.
Я не министр энергетики, финансов, экономики или промышленности, но так как я член правительства – я очень внимательно вник в ситуацию.
Так вот, все предприятия ДТЭК зарегистрированы в Украине: как те, которые находятся на нашей территории, так и те, которые находятся на той стороне. Деньги, которые между ними циркулируют – гривня. Уголь поставляется с шахт, принадлежащих или аффилированных ДТЭК, я это проверял, вплоть до того, что приглашал к себе на беседу директора ДТЭК и поинтересовался: “а как вы платите шахтерам – наличку возите через границу”? На что он ответил, что у всех шахтеров есть карточки, которые обслуживаются в украинском банке. То есть, деньги не выходят за пределы Украины. Вы знаете, что в ДНР не действуют никакая платежная система, – рабочие, которые получают зарплату на эти карточки, или выезжают на нашу территорию, получают деньги в банкоматах или, о, ужас, выезжают в Ростовскую область и там снимают с банкомата, это не наказуемо.
Сумма налогов, которые заплатил этот комплекс предприятий в государственный бюджет в прошлом году – 36,1 млрд грн, это около двадцати процентов доходной части госбюджета. Остальная компонента – это ИСД. Я не так глубоко вникал в процессы, происходящие там, но полагаю, что они примерно такие же.
И есть еще государственные предприятия, которые поставляют уголь на наши шахты – такие, как “Центрэнерго”. В этом сегменте, скорее всего, и возникают у общества вопросы.
Здесь как раз есть предмет для контроля. И этот контроль должен осуществляться НКРЭ – независимым государственным регулятором, фискальной службой.
Предположим, что блокада – действительно эффективное средство, и оно поможет нам в чем-то: освободит Донбасс, позитивно повлияет на нашу экономику, или же обеспечит кому-то пиар.
Теперь давайте по пунктам. Освободить Донбасс.
Я читаю заявления Волынского облсовета, что они поддерживают блокаду, читаю такое же заявление Львовского горсовета. И я знаю, готовы сделать подобные заявления, но со знаком минус, облсовет Запорожья, Мариупольской горсовет. Райсоветы Донецкой области уже начали делать заявления, что они категорически против блокады… Это что за процесс такой? Мы снова возвращаемся в 2014 год, когда страна опять делится пополам?! Кому это помогает? Какому-то эго, какой-то политической позиции?! Кто-то говорит о том, что это отвлекает от “мусорного” скандала во Львове с “Самопомощью”, и поэтому львовские депутаты поднимают новую тему. Кто-то говорит, что это новый политический проект пары-тройки депутатов. Много чего можно говорить..
Но я себя спрашиваю: мы что, снова хотим вернуться в ситуацию разделения Украины по областям?
Порядка 125 тысяч шахтеров и рабочих задействованы в добыче угля на оккупированных территориях. На нашей территории рабочих, задействованных в этой сфере – порядка 300 тысяч. Добавьте сюда их семьи и добавьте все крупные города – Мариуполь, Запорожье, Кривой Рог, Днепр и населенные пункты по ту сторону линии.
И что, оставить всех этих людей без работы – это освободить Донбасс?!
Две недели назад мы все были суперпатриотами Авдеевки, мои полицейские вместе с ремонтниками под обстрелами выходили чинить электро- и теплосистемы, чтобы люди не замерзли, потому что это наша территория. А теперь, через восемь-девять дней этой так называемой блокады мы должны погасить печи Авдеевского Коксохима со всеми вытекающими последствиями?!
А через неделю после того, как Коксохим погаснет, остановится Мариупольские меткомбинаты и вся металлургическая цепочка ляжет.
Это героически и правильно?
Да, о 36 миллиардах гривень налогов, которые платят эти предприятия и люди в доход бюджета Украины не забыли? А не забыли, что кроме всего прочего, это еще и два миллиарда долларов валютной выручки за металлопрокат? Если мы выводим этот объем средств из оборота, как это повлияет на курс? Какой будет курс? Никто не знает!
Поехали дальше. Что делать с людьми, которые останутся без средств к существованию?
На фоне этого замечу, что за этот квартал мы имеем феноменальный за последние пять лет промышленный рост – 4,7%. За счет чего? В значительной мере за счет торговой конъюнктуры на металл и на зерно.
А если мы перейдем с цены 1 тыс 730 грн за тонну угля на цену схемы “Роттердам+” с участием африканского угля, автралийского или китайского, то цифра будет 3 тыс 100 грн.
И даже если калорийность африканского угля выше калорийности наших углей, то все равно, мы придем к ситуации, когда тариф на электроэнергию поднимется на 25-30%.
А если тариф поднимается, то, я спрашиваю, будем ли мы конкурентноспособны в продаже металла за рубеж? У нас продлится ситуация с промышленным ростом 4,7% или будет 0,2%?
А ничего вообще, что мы закрываем уголь со своей оккупированной территории от наших украинских граждан, в то время как от РФ продолжаем спокойно получать 10 млн тонн угля в год? Об этом никто не помнит? А ничего, что мы покупаем у Словении по реэкспорту газ на самом деле российский? И с перетоками электроэнергии – такая же ситуация.
Я не специалист в этом, министр энергетики должен говорить об этом подробно, предметно!
Но нельзя вырывать ситуацию из контекста и спекулировать на этой теме в нашем постреволюционном военном травмированном обществе! Да, еще добавьте к этому недовольство властью в обществе…
Процессы фрустрации в обществе очевидны. Фрустрация на фоне чего? Завышенные обещания, завышенные ожидания, три года войны! Это порождает агрессию, что бы ты ни делал. Ты делаешь серьезную структурную реформу, которая даст отдачу через три года, через пять или через десять лет – никто не хочет ждать. Ты умри сегодня, мы тебя сегодня распнем на всякий случай, а если через 10 лет будет позитивный результат, то мы тебя реабилитируем. Сознание людей напряжено – люди тяжело живут, плюс война…
Великая Отечественная война шла три года и девять месяцев. Эта война идет три года. Сопоставьте сознание – усталость слишком велика!
Мы все от этого устали, так как находимся под прессингом. Триста тысяч человек были на фронте. Они вернулись в общество, но у них у всех сознание находится в состоянии определенного изменения после войны.
Две трети людей, вернувшихся, к примеру, с вьетнамской войны в США, попадали в поле зрения полиции по правонарушениям по агрессивным статьям. А ведь США работали со своими солдатами очень серьезно, реабилитировали их. И у них меньше людей участвовало в боевых действиях.
И те, кто сейчас играют на усталости и разочаровании людей, поступают нечестно по отношению к стране в целом. Кто может прийти к власти на лозунгах “весь мир до основания мы разрушим”? Что в итоге произойдет, как будет разрешена ситуация?
Это я набросал вам тезисы возмущенного либерала. А теперь вернусь к холодному рассудку.
Что делать в этой ситуации? Мое глубокое убеждение, и мы говорили об этом последовательно: понимая необходимость балансирования экономики, в том числе, критическими мерами, мы должны выработать стратегическую линию в энергетике. Она очень проста: должны быть не только угли марки антрацита, мы должны работать с углем марки Г, который тоже добывается в Украине, но не только на Донбассе. А для этого должна быть реализована программа переоснащения энергоблоков, которая требует определенного времени – от трех до пяти лет. Такую программу начало разрабатывать еще правительство Арсения Яценюка.
Помимо того, что это должен быть правильный и достаточно современный проект модернизации, это еще и достаточно приличные деньги – на каждый энергоблок необходимо от 20 до 80 млн долларов. Где эти деньги взять? На эту тему был разговор у президента и в правительстве. В частности, в прошлом году была договоренность по использованию предоставленного китайского кредита на модернизацию диверсификации, а также в прошлом году был договор правительства Гройсмана на использование части кредитной линии, предоставленной Польшей. Этот процесс запущен. В некотором осязаемом будущем, через три-пять лет, мы можем сказать, что мы не так уж сильно зависим от марки угля антрацитовой группы. А когда будет все хорошо, когда оккупированная территория будет нам доступна – мы будем использовать и их уголь, но также будем использовать и другие виды топлива, чтобы видеть, что экономичнее.
Но пока мы не можем позволить себе враз отказаться от донбасского угля. Тем более в разгар зимы. Это первый момент.
Второй момент. У нас реальная проблема на границе с контрабандой, потому что граница вдоль линии соприкосновения является не обустроенной традиционной границей, а милитаризированной линией, следовательно, с особым статусом и системой пропуска. Через нее, да, увы, проходит контрабанда, с этим идет борьба.
А есть и неконтрабандный поток, который не ограничивается формальными законами. Вполне легально можно перевозить спирт, сигареты, разного вида продукты, алкоголь, новые авто, запчасти… И это неправильно!
Эту свою позицию я еще раз повторю на заседании правительства. Считаю, что нужно ввести ограничения, которые будут четкого очерчивать товарооборот так называемого “критического импорта”. Хотя какой это импорт? Это наша территория! Это критический перечень товаров для обмена с оккупированной территорией.
Так вот, это должен быть только уголь, продукция, необходимая для металлургического комплекса и ничего больше! А в обратную сторону мы можем себе позволить направлять запчасти для шахтного оборудования, соответствующие реагенты и запчасти шахтного оборудования для обеспечения работы.
Это простая формула, которая, конечно же, нанесет удар по каким-то бизнесменам, по каким-то системным интересам, но, на мой взгляд, это будет правильно. Считаю, что это надо сделать в ближайшее время.
В соответствии со своей компетенцией, СБУ разрабатывает перечень товаров и внесет свое предложение на рассмотрение Кабинета министров. Мое мнение, которое я вам озвучил, более радикальное. Думаю, что формально вопрос обмена с этими территориями будет урегулирован. Как в свое время этот вопрос был урегулирован с Крымом.
Мне очень важно, чтобы каждый, кто называет себя украинским патриотом, внимательно взвесил то, о чем мы сейчас поговорили. Здесь нет черно-белой ситуации – абсолютно хорошего или абсолютно плохого, здесь должна быть взвешенная позиция с учетом ситуации, в которой мы сейчас находимся. Мы не можем себе сейчас позволить роскошь черно-белого зрения. Мы не достаточно сильны сейчас для этого.
И я уже не говорю о публичных потерях и заявлениях от РФ “посмотрите на Украину, она не контролирует свою территорию, банды ломают жизни сотни тысяч людей”.
Мы должны находить баланс, нельзя тратить собственные силы на борьбу внутри: надо менять себя, но при этом не разрушая.
Скажу еще о таком моменте. Этой информации не было в СМИ, но она очень показательна. Два дня назад на оккупированной территории Луганской области, в пяти километрах от нашей границы, был взорван железнодорожный путь. Так что даже если мы сейчас снимем блокаду и решим возить наш уголь, то луганскую ветку они уже взорвали…
Возвращаясь к блокаде. Это кто придумал в мороз начинать такую акцию? Это так удобно, потому что попадает под годовщину Майдана? Считаю, что это только политические амбиции. И все.
Вопрос: Что может сделать полиция на месте? Каким образом и в какой плоскости следует решать эту проблему сейчас?
Ответ: Полиция как та невестка, вечно виновата… Она всегда должна всем заниматься. В этом случае мы обеспечиваем порядок. Потому что у нас сейчас сложилась политико-правовая ситуация. Политическую составляющую осуществляю я, правовую – офицеры-полицейские. Поэтому моя задача – не допустить провокаций. В целом же считаю, что этот процесс надо разрешить исключительно в сфере публичной коммуникации.
Уверен, что будут появляться те, кто попробуют обострить ситуацию, будут провоцировать, чтобы их побили.
Вот Аброськин, который подставлял щеку, когда его били. Тот, кто знает Вячеслава Аброськина, понимает, каких усилий ему стоило сказать “бей по второй”. Все потому, что такая установка – избегать провокаций.
Но никакие автомобильные дороги я не позволю блокировать! Потому что это не игра, не амбиции, это коммуникация между нашими позициями в боевой зоне.
Повторю: право силы в этой стране находится только у уполномоченных государственных органов.
Вопрос: Вернемся к работе МВД и, в частности, Нацполиции, у которой уже есть новый руководитель, и о нем сразу распространилась нелестная информация личного характера…
Ответ: Да у нас даже если Иисуса Христа назначат, то быстро найдут негативную информацию и разоблачат! Я прочел всю гадость, которая была опубликована. Считаю некорректным обсуждать личную жизнь человека. Это совершенно не касается его работы.
По поводу прошедшего конкурса на главу Нацполиции. Считаю Сергея Князева наиболее компетентным из всех, которые проходили, во многом потому, что он не был связан с иллюзиями, прописанными у нас в законах. Это конкурс стал историей успеха.
Думаю, что ни у кого из участников конкурса нет каких-либо претензий, все понимают объективность данного процесса. Это открывает нам, в том числе, возможности инвестиционного контакта. На будущей неделе я собираю всех послов G7 для того, чтобы представить им официально нового главу полиции.
Говоря об инвестиционных проектах, я имею в виду, прежде всего, наши международные контакты по реформе. Вчера (17 февраля) у меня была встреча со специальной миссией Евросоюза, с эмиссарами, которые приехали проверять и контролировать ситуацию в преддверии нашего нового контракта. Речь шла о предоставлении Украине 36 миллионов евро на структурные реформы. Это почти миллиард гривень дополнительных средств.
Нынешний глава полиции профессионален, очень компетентен, он из уголовного розыска, где никогда не было назначений за деньги. Там работают люди, которые сделали себя сами.
У Князева были непростые испытания: из Киевской области он был направлен в Донецкую, и пробыл там самое тяжелое время вместе с Аброськиным. За плечами у Князева и Широкино, и Мариуполь, и Марьинка, и Иловайск, и Дебальцево. Была острая ситуация в Закарпатье – он сумел ее сбалансировать. С начала активных “янтарных войн” мы перевели его в Ровно, где летом провели очень серьезную операцию. Он умеет сбалансировать систему и выстоять при этом от соблазнов.
Неизбежно будут возникать критические ситуации, такие, как в Кривом озере, в Княжичах. Потому что, к сожалению, это структура, которая много лет существовала по другим правилам. Надо уметь адекватно реагировать и менять систему. Ты должен, с одной стороны, держать ситуацию под контролем, уровень преступности, безопасность на улице, заниматься превенцией, а с другой стороны, ты должен реформировать. На мой взгляд, Князев сможет обеспечить баланс.
На этот год есть ряд ключевых задач, кроме удаления эффекта усталости патрульной полиции. Сначала все аплодировали и говорили, как хорошо, но прошел год, все “нафоткались” с полицейскими, у ребят-патрульных форма поизносилась, люди устали восторгаться – и полицейские возмущены тем, что вчера они были любимцами, а сегодня уже нет.
Вы знаете, что в патрульную полицию пришли люди с высшим образованием – почти 70%, им нравится работа, но, в конце концов, человек должен понимать свою перспективу: “Ну, я побегал по улицам, половил преступников и что дальше?”
Для нас еще один вызов – как выстраивать мотивацию для офицеров. Я считаю, что любой офицер должен видеть перспективы роста.
Оптимальный вариант, когда система подготовки будет заполнять уходящие кадры новыми компетентными молодыми людьми, и при этом будет баланс с участием профессионалов. Молодежь, которая пришла и получила неоценимый опыт, начнет продвигаться по карьерной лестнице – вот тогда мы будем считать, что наша реформа победила.
Поскольку вся работа строится на людях, система образования и подготовки кадров для Национальной полиции является ключевым вопросом.
В этом году мы установили главные правила и начинаем системную подготовку кадров. Уровень подготовленных нами специалистов, уровень предложенных им зарплат во избежание коррупционных рисков, карьерный рост, – эти критерии определят успешность проекта.
Вопрос: Как скоро в Украине появится дорожная полиция? И почему так долго не вводится система автофиксации нарушений ПДД? Это не только повысит безопасность на дорогах, но и поможет наполнить бюджет
Ответ: Дорожная патрульная полиция обязательно будет в ближайшее время. Мы готовимся. Как только завезем закупленные Mitsubishi, сразу запустим в действие этот проект.
Что касается приборов фиксации нарушений ПДД. Вы должны понять, что это требует миллиардных инвестиций.
На западе этот вопрос решается так: отдается в аутсорсинг, компания вкладывает миллиарды, а потом говорит “ОК, 20% мы будем получать от штрафов”. Я думаю, что это не очень нам подходит.
Поэтому считаю, что по системе оснащения всех трасс страны фото-видеофиксацией – не городов, а именно трасс – мы получим консультацию какого-то международного института о привлечении средств. Например, я объявлю конкурс при посредничестве мирового банка или одного из инвестиционных банков “большой тройки” и мы примем решение. Думаю, что сейчас это не самый важный момент. Хотя бы потому, что по нашим экспериментам с уже установленными камерами, количество нарушений столь баснословно, что я не уверен, что украинский гражданин вообще понимает, что его ждет.
Вопрос: Рост преступности в стране – действительность, пугающая украинцев. Конечно, эта ситуация обусловлена целым рядом не зависящих от полиции факторов, но люди апеллируют прежде всего к правоохранителям
Ответ: Мы предприняли целый ряд мер – и в декабре, январе и феврале появилась очень неплохая динамика по сокращению преступности. Это касается уличных преступлений, угонов автомобилей.
Знаете, у нас великолепные данные после внедрения интеллектуального центра наблюдения в Мариуполе. Такая система работает в Дубае, Сингапуре, Лондоне и у нас, в Мариуполе.
Надо понимать, что уровень преступности зависит не только от квалификации полицейского, он зависит от общего уровня жизни. Мы проводили специальные исследования, как благосостояние общества влияет на уровень преступности. Прямая зависимость! Мы проанализировали военные конфликты последних лет в разных странах и видим, как в момент боевых действий растет уровень преступности.
А потом видим вторичные признаки – как “выползает” оружие. Все это накладывается одно на другое.
Плюс третий эффект – мы реально реформируем ситуацию и на ходу меняем кадровый состав. Это тоже не способствует стабилизации.
Можно, конечно, сказать, что во всем виновата полиция, реформа провалилась и вообще “все пропало”. А можно трезво смотреть на вещи. То, что мы делаем, что у нас получается, очень серьезно помогает.
Дальше будет только лучше. Считаю, что критическую точку мы прошли.
Вопрос: К слову об оружии. Уже и в центре столицы среди бела дня совершаются преступления с применением оружия. Сколько сейчас “стволов” на руках украинцев? Есть ли жесткий контроль оборота?
Ответ: Легально на руках сейчас около миллиона стволов. Я считаю, что нелегальное оружие при линии фронта в 450 км, к сожалению, неизбежно. И это будет дополнительный фактор дестабилизации.
В этом направлении работаем очень серьезно: устанавливаем полный контроль над всем оружием, которое есть в легальном обороте, просчитываем риски по огнестрельному, якобы списанному, оружию, которое приходит с фронта. Плюс мины, гранаты, взрывчатые вещества, – все, что с территории боевых действий поступает на мирную территорию.
Оружие – это такая же огромная проблема, как и проблема реабилитации людей с травмированной психикой, возвращающихся с фронта.
По статистике, только из легального оружия в Украине в прошлом году были убиты 38 человек. Но, хочу подчеркнуть, что уровень раскрытия убийств достаточно высок.
Еще важный момент, касающийся оружия. Мы, к счастью, отказались от услуг российской компании, которая вела нам базу данных – гильзотеку. Мы не могли себе позволить, чтобы Россия продолжала обслуживать нас в сложившейся ситуации. Мы сейчас вместе с иностранцами сделаем новую гильзотеку по всему оружию для полного контроля.
Вопрос: Успешна ли реформа криминального блока? Решается ли проблема некомплекта?
Ответ: Работа криминального блока – одна из самых важных. Мы радикально подняли зарплаты, поэтому получили хороший эффект. То же касается и следствия.
Но мы столкнулись с ключевой проблемой: это патрульных легко набрать и сравнительно быстро обучить (и то, сейчас уже не так просто), а специалиста-разыскника или следователя надо готовить много лет.
Что еще планируем в ближайшее время? Делаем так называемый силовой патруль “react”. Он будет задействован в тех случаях, когда сложившаяся ситуация будет “не по зубам” обычному патрулю, когда будет нужна помощь бронегруппы. А в особо тяжелых ситуациях, если уже и этих сил недостаточно, подключается третий уровень – КОРД. Это профи высочайшего класса, которые работают в самых тяжелых ситуациях.
Это все вскоре будет презентовано и заработает step by step.
Потом мы внедрим современнейшие системы управления нарядами. Надеюсь, это произойдет в ближайшие полтора-два года. Это системы вроде тех, которые мы обсуждали с нашими японскими партерами, в том числе многоуровневая компьютерная система “Безопасный город”.
На прошлой неделе я был в Германии, встречался со своим немецким коллегой. У наших европейских партнеров нет никаких вопросов к выполнению технических моментов реформирования, со всеми задачами мы справились. Более того, по некоторым направлениям мы пошли значительно дальше, чем многие европейские коллеги, в частности, речь об идет о id-паспортах, механизмах оповещения.
Вопрос: Вы говорили о плане восстановления контроля на границах, обустройстве границ при деоккупации…
Ответ: Я ставлю задачу нашим пограничникам: будьте готовы обеспечить контроль на границе в любой момент, когда начнется политическое урегулирование вопроса конфликта на Донбассе – а я уверен, что это должно произойти в ближайшие полтора года – вы будете первыми.
Пограничники первыми принимают удар и первыми идут вперед. Мы должны быть готовы к тому, чтобы занять международно признанные границы Украины и обеспечить контроль на них.
Это одна из сверхзадач, которую я поставил пограничникам в начале года на коллегии, ее выполнение считаю обязательным.
Точно также должны быть готовы к деоккупации силы Национальной полиции и Нацгвардии.
Такая задача обязательно появится, и это не должно быть неожиданной проблемой для нас.
Вопрос: Какой вы видите Службу финрасследований, должен ли это быть силовой орган? Есть ли понимание между ведомствами в этом вопросе?
Ответ: На этот счет сейчас идет много дискуссий. Моя позиция принципиальна и заключается в следующем: Служба финансовых расследований должна объединять функции налоговой милиции, которая сейчас существует, управления “К” и экономики Службы безопасности и полицейского департамента защиты экономики.
Второй вопрос – в чьей компетенции должна быть эта служба? Не считаю, что в компетенции Министерства финансов. Не хватало нам еще одного силового органа в стране! Минфин не должен быть вооруженным органом.
По моему мнению, Служба по ряду статей должна быть аналитической, но иметь силовые функции.
Смотрите, есть 70 статей УК, по которым полиция расследует экономические преступления. Налоговая милиция работает по 8 статьям, а уважаемые СБУ – по двум.
Теперь, если мы создаем Службу финансовых расследований и отдаем ее в подчинение Минфина, они нам говорят: “Ой, а что, мы должны будем расследовать кражу при закупке шифера для сельской школы? Нет, мы этим заниматься не хотим, мы это вам оставим”. Так не годится: это – мы расследуем, а это вам остается, как говорится: здесь читаем, не читаем, здесь рыбу заворачивали.
Минфин пытается создать себе, как они говорят, интеллектуальный аналитический орган, но с “наружкой” и “прослушкой”. Это дилетантизм, простите. Мы можем, конечно, перейти к модели развитой страны Швейцарии, где эта Служба исключительно аналитическая: рассылает нарушителям электронные уведомления и те послушно платят штрафы, но у нас это, боюсь, не сработает.
Необходимо соблюсти баланс. Служба должна расследовать преступления по всем экономическим статьям УК. Это должен быть отдельный центральный орган исполнительной власти, быть не под полицией и не называться полицией. Скажу так: Служба должна быть под Кабмином, но под координацией, к примеру, Министерства внутренних дел.
Потому что так это работает в Германии, Великобритании, Франции, Италии и еще в 90 странах мира. А в Минфине говорят, что Служба должна быть в их подчинении, как в Нидерландах.
Вопрос не в том, что я якобы собираюсь перетянуть Службу под себя – я не собираюсь быть министром вечно, это вопрос простой логики.
Вопрос: Доверяют ли украинцы полиции и насколько это важно для Вас?
Ответ: Думаю, уровень доверия – очень важный показатель работы полицейского. Когда уровень доверия к полиции станет больше 50%, мы сможем говорить об успешности наших реформ и работы в целом.
На пике “обожания” уровень доверия к новому полицейскому патрулю достигал 60%. Сейчас доверие колеблется между 30% и 40%. Думаю, что это нормально для нынешней ситуации.
Это как взаимоотношения в семье между мужем и женой. Несмотря на все скандалы и инциденты, доверие есть.
Вопрос в том, чтобы у всех хватило терпения. У тех, кто делает реформы, у тех, кто подчиняется, и у тех, кто наблюдает за процессом.
