Андрей Кихтенко. Глава Департамента противодействия наркопреступности
21.01.2019
Глава Департамента противодействия наркопреступности Нацполиции рассказал, почему опийный «маляс» идет к нам из Венгрии, что такое НПВ, почему они страшны, как добиться их включения в список запретных и кто такие «чайки».
Андрей Кихтенко. Фото: Андрей Новицкий.
— Андрей Александрович, какие наркотики больше всего ныне распространены, тревожат борцов с этим зельем?
— Ситуация в Украине похожа на ситуацию в целом в Евросоюзе. Наиболее распространенным наркотиком у нас является каннабис (марихуана, анаша, конопля, гашиш. — Авт.). И по количеству его употребляющих, и по числу изъятий. Аудитория в основном молодежная. Далее идут опиоиды, но в Европе это героин, что для наших потребителей дорого. Поэтому — метадон, только не медицинский, а “уличный”, который изготавливают незаконно в подпольных лабораториях. Впрочем, процесс этот достаточно сложный, и людей, способных довести процесс до получения качественного продукта, очень мало. Это ценные для преступных группировок кадры, обеспеченные люди, из-за которых нередко бывают конфликты… Поэтому у нас в стране случаев документирования таких лабораторий буквально единицы. Хотя в прошлом году мы совместно с СБУ ликвидировали серьезную лабораторию в Одесской области. А в основном “уличный” метадон поступает в Украину от наших северных соседей — из РФ и республики Беларусь.
Из группы опиоидов в Украине чаще изымается маковая солома (части скошенного растения мак снотворный), из которой наркозависимые делают вытяжку алкалоидов опия (на сленге “ширку”. — Авт.). В Украине есть пять предприятий, которые легально культивируют мак в Черниговской, Хмельницкой и Волынской областях. Но эти объекты тщательно охраняются, в прошлом году было только четыре уголовных производства за кражу сырья из легальных посевов. В основном нелегальный рынок насыщается за счет нелегальных посевов, а также контрабандных поставок такой продукции из Венгрии. Речь идет не о соломе, ибо там были бы очень большие объемы, а об экстракте (на сленге “маляс”, как пластилин по виду). Наркогруппировки Закарпатской области организовывают такое производство в соседней Венгрии и поставляют полученный экстракт опия контрабандным путем в Украину. Летом мы задержали такую группу, которая занималась поставками опия в Украину и далее по регионам, в частности в Кривой Рог.
Дело в том, что в Венгрии не регулируются и не контролируются так жестко, как у нас, посевы мака. Не предусмотрена охрана полей… Мы контактировали с коллегами из Венгрии на эту тему, и они нам сообщили, что это связано с тем, что проблема незаконного оборота маковой соломы у них просто отсутствует (на территории Венгрии востребованы более дорогие опиаты). У нас же поля строго охраняются. Правда, несколько лет назад владельцы полей пытались сэкономить и стали нанимать частную охрану. Появились проблемы… Но сейчас мы это поправили, и поля охраняют бойцы полиции охраны Нацполиции Украины.
Следующими по распространенности в Украине идут вещества из группы стимуляторов амфетаминового ряда, такие как амфетамин, метамфетамин, экстези. Основная аудитория потребителей, как и в случае с каннабисом, это молодежь. В отличие от метадона, изготовить амфетамин намного проще, и интернет просто кишит соответствующей информацией. В связи с этим и специалистов по их изготовлению немало. Образно говоря, можно сделать даже в гараже. Амфетамин, метамфетамин — это сегодня большая проблема. Еще пару лет назад фенилнитропропен, основной ингредиент (прекурсор), используемый при синтезе амфетамина, вообще не был включен у нас в список подконтрольных веществ. То есть его оборот государством не контролировался, он находился в свободной продаже. Сейчас включен, по инициативе нашего департамента, но, поверьте, это был о-очень непростой путь… Если вчера его просто в открытую продавали, то сейчас за это предусмотрена уголовная ответственность.
— Где — в аптеках, на рынках, в магазинах?
— Через интернет, отправляя почтовыми службами доставки. Так вот, с чего мы начали? Официально запросили сведения, где используется фенилнитропропен в нашей стране, в каких легальных сферах, осуществляются ли импортно-экспортные операции этого вещества, в каких объемах и так далее. В итоге от всех органов исполнительной власти получили ответы, суть которых: не используется, не вывозится и не завозится (официально). То есть его у нас как бы нет, но в то же время в стране — реально очень много.
— Как же с этим бороться?
— Начну с документов. Есть постановление КМ №770, которое определяет перечень наркотиков, психотропов, прекурсоров. Второй основной документ — приказ МЗ №188, который определяет количество, размер наркотиков, подразделяя их по этому принципу на особо крупный, крупный, небольшой… Например, за хранение наркотиков и психотропов без цели сбыта в небольших размерах предусмотрена административная ответственность, а не уголовная. Если говорить о маковой соломе, согласно этому приказу, небольшие размеры — это до 50 граммов. То есть если мы задержали наркопреступника и изъяли маковую солому весом до 50 граммов, — это админответственность, а все, что выше, — уголовная. Если говорить о перечне (постановление 770), он сформирован давно, на основании международных соглашений (конвенций). Если же в стране в незаконном обороте появляется новое вещество с подобным воздействием на человека, то на национальном уровне решается, как дополнить перечень. К сожалению, у нас в стране такого механизма до сих пор нет. Вообще основным органом власти, который занимается вопросами формирования наркополитики в стране, является Минздрав. Мы нередко инициируем дополнение к перечню, но все это, увы, в ручном режиме. В 2015 году мы разработали механизм включения в этот перечень по принципу аналогии. Ведь практически все новые психоактивные вещества являются, по сути, синтетическими аналогами уже существующих наркотиков и психотропов. Если говорить о так называемых спайсах, курительных смесях, то это аналог каннабиса, это синтетический каннабиноид. Есть аналоги кокаина, амфетамина и т. д. И многие страны уже пошли по пути установления государственного контроля над оборотом новых психоактивных веществ по принципу аналогии. То есть если мы признаем, что некое вещество — аналог каннабиса, то понимаем, что для уголовной ответственности его должно быть больше 5 граммов (до 5 граммов каннабиса — это небольшие размеры). И при этом не надо вносить изменения в приказ МЗ №188. Для решения этой проблемы по нашей инициативе в 2016 году была создана межведомственная рабочая группа (куда вошли мы, СБУ, МЗ, Гослекслужба) и разработан Порядок отнесения веществ к аналогам уже существующих наркотиков и психотропов, но по ряду причин этот Порядок до сих пор не прошел регистрации в Минюсте. То есть на сегодняшний день внятного механизма установления госконтроля над оборотом новых наркотиков и психотропов не существует, все делается в ручном режиме.
Этот вопрос надо срочно решать, потому что новые психоактивные вещества намного дешевле, опаснее и доступнее, чем уже известные. Это уже угроза национальной безопасности. Ведь аудитория молодежная, и негативные последствия могут сказаться через поколение, когда у них начнут рождаться дети… Обороты в этой преступной индустрии — миллионы долларов, а сложность борьбы с дельцами многократно возросла. Тут нужны и законодательные изменения, и нестандартные решения со стороны нас — тех, кто борется с наркопреступностью.
— Давайте поговорим подробнее об этих новых психоактивных веществах (НПВ).
— Сленговые названия типа “спайсы”, “миксы”, “соли” вроде бы все знают. Даже полицейские нередко говорят: вот, мы изъяли соль! И мы коллегам рассказываем, что соль — не наркотик, что это одно из сленговых названий новых психоактивных веществ. Некоторые из них, впрочем, были синтезированы еще десятки лет назад, например, 40 лет назад… Новые они потому, что недавно появились в незаконном обороте. А вообще новых наркотиков этого ряда появляется примерно два в неделю! Это в мире. География их разная, как и продолжительность “жизни”, то есть насколько они востребованы. Некоторые, как вспышка, появились и пропали, другие — надолго. С ними мы столкнулись в Украине несколько лет назад, поступают они в основном из Китая почтовыми отправлениями. Причем сложность в том, что через границу они идут в открытую, без сокрытия от таможенного контроля. Скажем, идет пару килограммов порошка, назвали его стиральным или для заправки картриджей… А понять, что это, почти невозможно, ибо объемы огромные, все на экспертизу отправлять нереально. Вот и поступают в Украину практически свободно.
Сбыт этих веществ — в основном через интернет, бесконтактным способом. К сожалению, сеть сделала доступ к наркотикам неограниченным. Один из способов — через поиск выйти на ресурс, предлагающий наркотики. Там есть перечень, расценки, способы оплаты. Платить можно через цифровые платежные системы, либо в последнее время криптовалютой. Вопрос: откуда у рядового потребителя криптовалюта? Оказывается, и это не проблема, все предусмотрено. Сейчас уже есть обычные платежные терминалы, где вы можете, как привыкли, пополнить свой счет. Выбираете соответствующий значок (иконку) на терминале, вводите счет продавца (он вам его вышлет), суете, скажем, 200 гривен, они конвертируются в биткоины. Все, вы покупку оплатили. Далее покупатель направляет фото или скриншот чека на адрес продавца. Тот отправляет ему адрес с фотографией, где наркотик спрятан. Например, на фото вход в некий универмаг, а стрелочкой показано, под какой урной находится посылка. И подробная инструкция, как ее найти. Это может быть прикрепленный магнитиками сверток или втоптанный в землю каблуком пакет, все что угодно. Это называется закладка, и наркопотребитель ее забирает. Все, далее — употребление.
Но это способ для тех, кто сам ищет зелье. Есть и другой. Вы не обращали внимания на специальные граффити на стенах домов, где надпись начинается с интернет-собачки, дальше — буквенный адрес? Это тоже распространение наркотиков. Речь идет о специальных бот-программах на ресурсе одного из очень популярных мессенджеров. Заходите в мессенджер, вводите вместо номера телефона ту надпись, что вы увидели, выпадает окно. Дальше выбираете город, район, вид наркотика, количество, способ оплаты… И все это автоматически делает робот. Далее, как сказано выше, оплатили, забрали. Кстати, торговцы наркотиками поощряют тех, кто делает подобные граффити, за фото надписи можно получить либо деньги, либо скидки на зелье.
Однако и тут, оказывается, есть риски, причем не связанные с правоохранителями. В сленге наркоманов давно уже появилось понятие “чайка”. Это тот человек, который ворует наркотические закладки. “Чайка” поначалу просто покупает наркотики, но со временем начинает понимать, как прячут закладки с наркотиками, какими способами, в каких местах. Поэтому он делает небольшой заказ, получают информацию о месте, где спрятан оплаченный товар, и начинает в том районе искать другие возможные тайники в характерных местах. Несколько лет назад был случай в Николаевской области, где в то время наркодельцы закапывали закладки в клумбах. И один из них заметил, что в месте массовых закладок роются “чайки”, буквально перерывают все клумбы. Он… вызвал полицию! Та приехала, “чайки” разбежались. Но полиция в то время мало знала о подобных схемах, поэтому просто уехала. А наркоделец спокойно собрал закладки и пошел перепрятывать. Сейчас это не сработает, потому что патрульная полиция в курсе подобных историй.
— Как же вы боретесь с этими, практически неуловимыми, преступниками?
— Механизмы такой борьбы есть, и с каждым годом мы нарабатываем новые, более эффективные. Но процессуальный путь достаточно сложный. Приведу пример. Допустим, мы благодаря международному сотрудничеству узнаем, что на некую почту приходит два килограмма психоактивного вещества на 100 000 долларов. Устанавливаем, кто должен их забрать. Часто получателей задерживают сразу, но в том случае у нас были оперативные возможности проследить всю цепочку. Человек посылку забрал, и тут же с другой почты, которая находится через дорогу, отправил в другой регион, скажем, из Киева в Запорожье. В результате работы вышли на адрес с молодым человеком. У него, кроме этой посылки, нашли еще немало наркотиков. Он оказался членом межгосударственной преступной группы, который отвечал за сбыт новых наркотиков в этом городе. Он получал из другой страны оптовые партии наркотиков, организовывал их расфасовку и раскладку закладок другими членами группы, а сам еще и администрировал интернет-ресурс, через который осуществлялся сбыт. Он принял решение сотрудничать со следствием, и в результате мы поняли, что его показания… не помогут нам продвинуться в расследовании дальше! Все виртуально, все в киберпространстве! Спрашиваем: кто организатор, кто тебя вовлек, кто дает задания? Отвечает: я в интернете под таким-то ником познакомился с человеком, он предложил работу… А как ты с ним общаешься? Вот через такой-то мессенджер. Спрашиваем наших специалистов: мы можем идентифицировать этого абонента? Отвечают: нет, на данный момент невозможно. Все, цепочка оборвана. Все под никами, никто лично друг друга не знает, никогда не встречались, причем организатор (это мы установили) находился в Беларуси, часть группы в России, Казахстане, часть в Украине… И все они студенты, представители так называемой новой формации наркопреступности. Причем организатор физически с наркотиками вообще дела не имеет, даже не прикасается к ним, поэтому задержать его достаточно сложно. Есть действенные механизмы привлечения таких дельцов к уголовной ответственности, но сбор электронных доказательств занимает много времени.
— Так все же, эти НПВ запрещены в Украине или нет?
— Мы в начале прошлого года делали запрос нашим экспертам и получили ответ: за последние несколько лет было изъято белее 80 видов НПВ, не входящих в список запрещенных или контролируемых. То есть по факту мы выявляем, изымаем, направляем на экспертизу. Получаем ответ, что это не наркотик, и нет состава преступления. В прошлом году около 40 веществ мы все-таки в ручном режиме внесли в список подконтрольных, однако не по принципу аналогии, как выше говорил. Стало быть, когда начнем изымать, не будет возможности определить размер изъятого, согласно 188-му приказу МЗ. Как их квалифицировать по размеру, непонятно. Мягко говоря, есть сложности.
— Сложно такого человека задержать — или нереально?
— Мы подходим комплексно. Например, сделали оперативную закупку, спросили экспертов, ответ негативный: “не наркотик”. Тогда закупаем у этого торговца еще. Дело в том, что очень мало продавцов вообще понимают, что продают. Кокаин, героин — понятно. А тут, скажем, АКB-48 (Apinaca), AB-СНМINACA, PVP, AB-FUBINACA и так далее. Названий сотни, и они постоянно меняются. Словом, мы ищем запретное и, если торговец на этом попадется, задерживаем. Ну а если нет… Скажем, когда выходим на финишную прямую и понимаем, что вещество не запретное. Это для нас печально, много работы насмарку… Но все же чаще, если говорить о преступных группах, мы находим что-то из списка запрещенных, и тогда работа продолжается.
Я был в командировке в Казахстане, общался с коллегой из Комитета национальной безопасности. Казахстан — страна, через которую проходит Северный маршрут поставок героина. Наркотик производится в Афганистане, проходит через Таджикистан, Кыргызстан, Казахстан, затем Россия, Украина, Европа… И даже там мне сказали, что НПВ вытесняют героин с рынка! Притом, что цена героина там намного ниже, чем у нас. К примеру, в Таджикистане килограмм может стоить 7—8 тысяч долларов, в Казахстане 10—15 тысяч, а в Украине уже 30 000, и это очень “хорошая” цена, с точки зрения наркобизнеса. Представляете! Правда, там и Китай близко…
