Підприємець на допиті: п’ять головних помилок

18.05.2018

Многие предприниматели думают, что если они не нарушают закон, то повестку никогда не получат. Это не совсем так.

У правоохранителей могут возникнуть вопросы не только к предпринимателю, но и к его партнерам, контрагентам, подрядчикам, клиентам и поставщикам.

Кроме того, не стоит забывать о возможном злом умысле со стороны правоохранителей — искусственно сделать предпринимателя фигурантом уголовного производства и впоследствии нажиться на этом.

“Пассивная готовность” к такому развитию событий — неотъемлемая часть фундамента, на котором строится бизнес. Мы собрали несколько типичных ошибок предпринимателей, которые сталкиваются с допросами.

“Авось пронесет”

Никто не любит думать о плохом. Многие предприниматели если и задумываются о возможном походе на допрос, то только в очень гипотетической перспективе.

“Попрошу штатного юриста, который вычитывает документы”, “спрошу у знакомого, который когда-то был на допросе”, “справлюсь сам”, “проигнорирую повестку” — ответы могут быть самые разнообразные.

Правильный ответ — заранее найти адвоката, который специализируется на уголовном процессе, и в спокойной обстановке подписать с ним договор.

Почему это важно? Уголовный процессуальный кодекс дает мало времени на подготовку к допросу: повестку следователь должен прислать не позже, чем за три дня до встречи. Это время можно потратить либо на тщательную подготовку и оформление нужных документов, либо — на судорожные поиски адвоката.

“Зачем мне адвокат? Разве я в чем-то виновен?”

Некоторые бизнесмены считают, что, приходя на допрос к следователю с адвокатом, они автоматически подтверждают свою вину.

“Следователь подумает, что я что-то скрываю, поменяет ко мне отношение и будет допрашивать меня с пристрастием”, — типичный страх, который превращается в отказ брать с собой на допрос квалифицированного специалиста.

Однако право пользоваться правовой помощью на допросе предусмотрено законодательством и является безусловным правом каждого гражданина. При этом закон не обязывает кого-либо объяснять, почему он решил воспользоваться таким правом, и тем более — оправдываться перед кем-либо за это решение.

Желание пренебречь предусмотренной законом возможностью ради призрачной перспективы показаться “честным человеком, которому нечего скрывать”, выглядит странным. К слову, следователи такую психологию предпринимателей отлично понимают и умело манипулируют такими “клиентами”.

“А можно было не отвечать?”

Фигуранты уголовных дел часто не знают своих прав. Формально следователь обязан разъяснить эти права, но по факту часто делает это “спустя рукава”.

Кроме того, и сам допрашиваемый, находясь в предвкушении малоприятной процедуры, бывает не готов воспринимать монотонный пересказ статей УПК или вчитываться в предоставленную памятку. Следователь, скорее всего, не преминет этим воспользоваться. О чем чаще всего забывают?

Во-первых, допрашиваемый может не отвечать на вопросы, если они охватываются профессиональной тайной, например, нотариальной, касаются самого допрашиваемого или членов его семьи. При этом право не давать показания против себя и родственников, ст. 63 Конституции, — не абсолютное.

Предоставленную Основным законом возможность часто рассматривают как панацею и отказываются от общения со следователем. Это в корне неправильно. Если вопрос следователя не касается допрашиваемого или его близких, отказ от дачи показаний может повлечь привлечение к уголовной ответственности.

Во-вторых, во время допроса можно пользоваться записями и документами.

Например, если допрашиваемый акционер компании обращается к черновикам для ответа на вопрос, кто и в какие периоды занимал должность директора, в этом нет ничего зазорного. Таким образом, нельзя пренебрегать возможностью взять на допрос документы или вовсе набросать ключевые факты.

В-третьих, это нормально — не помнить ответы на вопросы о далеком или сравнительно далеком прошлом. Если директора компании спрашивают о подробностях подписания конкретного договора пять лет назад, абсолютно допустимым является ответ: “Я каждую неделю подписываю по десять таких договоров и не могу сейчас вспомнить детали конкретного документа”.

“Не спрашивали — не отвечаем”

Золотое правило поведения на допросе — отвечать на все вопросы простыми односложными ответами. Иногда допрашиваемые пытаются заработать расположение следователя и предоставляют больше информации, чем тот запрашивает. Часто это усугубляет ситуацию для самого допрашиваемого.

Например, следователь задает вопрос: “Знаете ли вы гражданина Иванова?”. Правильный ответ: “Да, знаю”. Неправильный: “Да, знаю. Мы познакомились с ним в августе прошлого года на рыбалке. Я приехал туда по приглашению нашего общего друга Петрова. Мы после этого близко общались с Ивановым”.

Следователь сразу начнет выяснять и про Петрова, и про рыбалку, и про близкие общения, хотя всех этих вопросов можно было избежать.

Важно не что говорили, а что записано в протоколе

Какие бы предпринимателю не задавались вопросы и как бы он на них не отвечал, значение имеет только то, как вопросы и ответы записаны в протоколе допроса — если только допрос не фиксировался на аудио или на видео.

Ознакомление с протоколом допроса и предъявление своих замечаний — один из ключевых этапов встречи со следователем. Его отказ переделать протокол, дать возможность внести замечания или уговоры “не переводить бумагу” должны иметь последствием отказ подписывать протокол.

Например, при допросе свидетеля следователь “немного” искажает в нужную для себя сторону показания допрашиваемого. В одном из случаев на замечание свидетеля следователь предоставил возможность при подписании протокола сделать оговорку, что определенные обстоятельства изложены неверно.

В дальнейшем, когда следователь обращался к следственному судье с ходатайствами, он прикладывал копию этого протокола так, что напечатанный текст было видно хорошо, а написанный от руки — вообще не читался.

Избежать этого было несложно — нужно было попросить следователя сразу напечатать протокол допроса в полном соответствии с показаниями свидетеля.