Зорян Шкиряк. Советник Министра внутренних дел
28.11.2017
Советник министра МВД рассказал о достижениях и просчетах во время реформы правоохранительной системы, почему Киев безопаснее, чем Париж, и почему уверен в том, что все резонансные преступления в результате будут раскрыты
О промежуточных результатах реформы
Прежде всего на сегодня реформа МВД, начатая Арсеном Аваковым, чуть ли не единственный признак того, что в стране что-то меняется. Это то, что люди могут почувствовать каждый день и – условно – прикоснуться.
Реформа, начатая нашей командой, это историческая веха в новейшей истории Украины. До этого даже намеков на реформирование правоохранительной системы не было. В то же время позиция у нас очень четкая: мы не стараемся быть лучше, чем мы есть, не пытаемся лепить из себя идеальных. Это будет нечестно, проблем много, и мы их не скрываем.
Но, безусловно, промежуточные результаты уже есть. Мы создали патрульную полицию, уровень доверия к которой около 60%. Сейчас идет второй этап – создание дорожной полиции. До конца года мы покроем все стратегические трассы международного и национального значения. Это еще не будет тот полный объем, который нам нужен, но это фундамент.
Есть определенные проблемы и с финансированием, и с кадровым и техническим обеспечением, но этот затяжной процесс движется. И сегодня уже на основных магистралях есть оперативные подразделения патрульной полиции, которые, по сути, выполняют две функции: и патрульной полиции, и оперативного реагирования. Патрульная полиция сегодня – это уже около 15 тыс. человек личного состава.
Мы достаточно мощно очистили правоохранительную систему от недобросовестных бывших милиционеров, мы взяли вектор на создание полиции, которая должна служить и защищать. Мы движемся к тем цивилизационным элементам работы Нацполиции, которые присущи всем развитым странам мира.
Провели люстрацию и переаттестацию правоохранителей. Люстрация, как оказалось, к сожалению, имеет две стороны. С одной стороны, были люстрированы те, кто работал недобросовестно, а с другой – мы потеряли много профессионалов. И об этом тоже надо говорить. И говорить об этом честно. Когда мы говорим о люстрации и ответственности, то в тех случаях, где был доказан факт преступления, начинались уголовные производства, потому что люстрация – это увольнение, это необязательно криминал и суд. Но и такие моменты были.
То же самое касается переаттестации. Она не была идеальной. Но это не значит, что ее не должно было быть.
Мы потеряли часть людей. Я, например, знаю человек 20, которые должны были бы работать и сегодня в органах внутренних дел и быть источником знаний – и практических, и теоретических – уже для новых полицейских.
Бывало и такое, что люди, которые успешно проходили переаттестацию, оказывались негодяями и взяточниками, и я таких примеров знаю очень много. В то же время те люди, которые по каким-то причинам не проходили переаттестацию (например, не понравились тем или иным представителям общественности или еще что-то), уверен, что они могли бы достойно работать и служить украинскому народу.
Когда мы пришли в министерство после Майдана, было желание саблей наголо всех разогнать. А такой подход не совсем работает. Негодяев было много. И поверьте, очистились очень мощно, это правда. Но не все нечестные правоохранители уволены, и сегодня их хватает. И далеко не худших сотрудников, а иногда и лучших, мы уволили. Такая вот дилемма. Поэтому первые годы (2014-й, 2015-й) и начало 2016-го – самые тяжелые. Сейчас ситуация выравнивается.
Напомню, что именно министр МВД Арсен Аваков был инициатором создания добровольческого движения в Украине и инициатором создания добровольческих батальонов МВД, которые совместно с нашими побратимами из ВСУ приняли на себя ответственность и первыми встали на защиту украинской государственности.
Одним из очень серьезных достижений также можно считать новые сервисные центры МВД, которые заменили коррумпированные МРЭО. Процесс еще продолжается, но это уже сегодня является беспрецедентным. Я этим горжусь: и работой министра МВД, и работой Владислава Криклия (директор Главного сервисного центра МВД Украины, – ред.).
Они полностью исключили коррупционную составляющую в работе сервисных центров. Коррупцию там сделали невозможной. Я не могу себе представить какую-то там схему. Сейчас запустили сервис получения справки о несудимости. Думаю, что в будущем переведем и разрешительную систему в сервисные центры МВД. Это все – движение вперед. И это прогресс, на который я даже не рассчитывал. Я не ожидал, что пойдет настолько хорошо и мы получим обратную положительную реакцию граждан.
Продолжается реформа криминального блока. С приходом на должность гловы Нацполиции Сергея Князева и его первого заместителя, руководителя криминального блока Вячеслава Аброськина у нас реально начались подвижки. Вадим Троян (заместитель министра МВД, – ред.) на этой должности начал движение вперед, именно с него начались внутренние изменения в этом блоке. Криминальный блок – основной в полиции (оперативные службы, уголовный розыск). Это фундамент Нацполиции.
Также невероятно важным является Департамент защиты экономики под руководством Игоря Купранца. Можно сравнить, сколько коррупционных дел и преступлений в сфере экономики раскрывает наш департамент и, например, распиаренное НАБУ. При этом сравните бюджеты ДЗЭ Нацполиции и НАБУ. Небо и земля!
Отдельно упомяну о Департаменте киберполиции. Я не ожидал, что она покажет себя так хорошо за такое короткое время. Команда, которую возглавляет Сергей Демедюк, получила высокую оценку со стороны наших международных партнеров, экспертов в сфере борьбы с киберпреступностью.
Об Арсене Авакове
Почему Аваков уже вошел в новейшую историю Украины? Потому что он был первым, кто не отступил. Тот, кто не испугался взять на себя ответственность за ситуацию в стране. Вместе с Турчиновым, Яценюком и, несомненно, наряду с президентом, наряду с министром обороны Степаном Полтораком.
Почему его авторитет на сегодня является незыблемым прежде всего в правоохранительной системе? Во-первых, потому что он мужик, во-вторых, он честен со всеми, в-третьих, он настоящий государственник и, в-четвертых, он успешный управленец.
Он не пришел в министерство с погонами генерала милиции, он пришел гражданским и не “включил заднюю”. Для того чтобы все это понять, можно поговорить с обычными полицейскими, в том числе и с бывшими. Конечно, везде есть недовольные. Но я вам даю гарантию, что сегодня не менее 90% сотрудников всех подразделений, входящих в МВД, поддерживают Арсена Авакова.
Арсен Аваков очень жесткий руководитель. Он никогда не отрицает права на ошибку, но в то же время он требует ответственности. К слову, было очень красноречивое голосование в ВР за отставку Авакова 8 ноября 2017 г.: за отставку проголосовал всего 31 депутат из необходимых минимальных 226. Такого вотума доверия министру внутренних дел (пусть говорят что угодно о том, почему не голосовали) со стороны парламента украинская история не знает. Более того, из тех 31 восемь мне уже позвонили. Они звонили сказать, что на самом деле поддерживают Арсена, но были вынуждены в связи с определенной политической целесообразностью. И мы к этому нормально относимся.
Аваков формирует полицию, полицейские которой должны быть такими, которые придут защищать несмотря ни на что. Именно поэтому к Авакову такая степень доверия. Но есть персонажи, которые все время “визжат” об отставке министра МВД. Но до сих пор никто так и не сказал: а кто если не Аваков? Не потому, что это сложно, а потому, что такого человека просто нет. Другого министра МВД в Украине сейчас нет и пока не будет.
Аваков жестко держит баланс контроля силовых органов: условно говоря, между президентом, парламентом и Кабмином. Аваков представляет парламент, а у нас парламентско-президентская республика, но президент, по сути, не только главнокомандующий, он еще контролирует СБУ, ГПУ, суды. И вот сегодня МВД и все подразделения – это баланс, чтобы не было полной монополизации силовых структур. А Аваков держит этот процесс под контролем и будет держать.
Сейчас мы стабилизировались как мощный орган. Мы говорим о Нацполиции, но кроме того, есть еще ГосЧС, Нацгвардия, ГПСУ. Кто-то вообще помнит, что Национальная гвардия – это детище Авакова? И посмотрите на нынешний уровень Нацгвардии. Это мощное боевое подразделение.
В 2013-2014 гг. уровень доверия к правоохранителям был максимум 6%. Сегодня – от 43 до 49%. К патрульной полиции – около 60%.
Главная проблема МВД и Нацполиции сегодня
К сожалению, информационное пространство фокусируется на негативе. Но каждый день в лентах новостей или задержание преступников, или обнаружение арсенала оружия, или выявление и задержание коррупционера, в том числе и среди полицейских. Задержание за экономические преступления, выявление конвертационных центров – это ежедневно.
Сейчас есть переходный этап, есть построение базиса и фаза развития. Так вот, мы прошли переходный этап, выстояли. Нас не сломали, мы изменили вектор, стали полицией. Мы действительно служим и защищаем. Мы допускаем ошибки, и это нормально, от них никто не застрахован. Не ошибается тот, кто ничего не делает.
Сегодня с оглядкой на подачу информации Нацполиция и МВД являются одними из наиболее открытых, возможно, во всем мире. Такой открытости правоохранительных органов нет нигде. Никакая статистика не скрывается, открытость любой информации, кроме той, которая идет под грифом. И в этой ситуации от этого органа никогда нет противодействия гражданскому обществу и СМИ. Наоборот, есть полное сотрудничество.
Даже когда нас нещадно шельмуют (не критикуют, потому что критиковать нужно, а именно шельмуют). А критика – это необходимость. Если не будет критики на уровне экспертов, общественных активистов, политиков, которые не будут указывать на ошибки, ничего хорошего не будет. Но банальное навешивание ярлыков нужно прекратить. Недостойно это.
А вот если те лжецы, болтуны, популисты и манипуляторы не дай бог дорвутся до власти, будет катастрофа.
Далее.
Началось реальное улучшение криминогенной ситуации в Украине. Улучшение происходит с учетом раскрытия преступлений, в том числе и тяжких: умышленных убийств, грабежей, изнасилований, причинения тяжких телесных, причинение тяжких телесных со смертельным исходом. Тенденция идет на подъем. Это главный признак того, что мы “застолбились”, закрепились и двигаемся к улучшению.
Реформа, переаттестация, постоянные скандалы, истерики, “измена-изменушка”, надуманная информационная истерия. Сосредоточиться было сложно. Я не представляю, как Аваков это все выдерживает. Я пришел в министерство в июне 2014 года и уже через три дня на месяц уехал в АТО. Первые два года вообще не выезжал оттуда. А в министерстве не одни сутки жили безвылазно. Это был период даже не становления, а сохранения хоть чего-то. И одновременно война на востоке, боевые действия. И вот тогда, летом 2014 г., министр собирает группу по реформированию МВД и начинает движение на реформы. Я тогда подумал: “Какая реформа! Здесь бы не дать российским танкам до Киева доехать! “. А он на это пошел, он взял на себя ответственность. Это на самом деле какое-то Божье провидение.
О резонансных преступлениях и российском следе
Мы должны понимать, что правоохранительную систему мы создаем с нуля. Это не значит, что раньше не было хороших милиционеров, хороших сотрудников уголовного розыска. Мы должны понимать, что и во времена Януковича были достойные офицеры и правоохранители, которые раскрывали преступления, ловили насильников и убийц. Прекрасных офицеров было немало и раньше. Я вообще считаю, что мы должны работать с ветеранами, с теми, кто может поделиться опытом, в том числе и в раскрытии резонансных преступлений.
В чем суть ситуации. Сегодня одним из главных элементов гибридной войны России против Украины является перенос террора на мирные территории.
Действительно, в течение последнего времени произошло несколько резонансных преступлений. Мы отталкиваемся от первого ужасного теракта: Павел Шеремет. Потом было убийство Дениса Вороненкова, потом убийство полковника Хараберюша, потом Максима Шаповала. Впоследствии – убийство Махаури, потом теракт возле телеканала “Эспрессо” и убийство Амины Окуевой, что для меня является самым болезненным, мы были друзьями. И предотвращение покушения на нардепа Антона Геращенко (злоумышленники задержаны).
Часто нас спрашивают: почему до сих пор не раскрыто? Сразу после убийства Шеремета я заявил о том, что это работа российских спецслужб. Они обязательно делают это в людных местах – так, чтобы это получило широкий резонанс. Все эти преступления совершены очень профессионально. Кроме убийства Вороненкова, где просто помогло то, что оказался “не шаткой руки” охранник. Иначе, поверьте, была бы другая ситуация.
Действительно, к сожалению, большинство этих преступлений до сих пор пока что не раскрыты. Но это не значит, что они не будут раскрыты. Если брать убийство Павла Шеремета, то это был самый сложный переходный момент, в котором находились правоохранители: ни туда и ни сюда. Мы обязаны это признать.
Постоянные расследования в прямых эфирах, обсуждение версий, демонстрация кадров не помогает следствию, все это ему только вредит. Для того чтобы следствие проводилось эффективно, оно должно идти в тишине. Как показывает практика, в таком случае преступление, как правило, раскрывают. Нераскрытые громкие преступления есть во многих странах мира с очень мощными спецслужбами.
Заказные убийства (а мы имеем дело с тщательно подготовленными, персонифицированными терактами, которые происходили). Я сейчас высказываю свою точку зрения и не претендую на право первой инстанции.
Нас с Антоном Геращенко часто упрекают, что, мол, не успело что-то случиться, а Шкиряк и Геращенко сразу объявляют, что это “рука Кремля” и агенты российских спецслужб. Там, где видим,– там выражаем свою позицию. Пока мы ни разу не ошиблись. На данный момент, если брать раскрытые преступления, где есть доказанный след, мы ни разу не ошиблись. Если будет что-то другое, с меня шапка не упадет, я скажу: “Был не прав”.
Но свою позицию мы четко аргументируем. Конечно, три года назад у меня не было практики и необходимых знаний. Сегодня, оглядываясь на то (я все время, между прочим, учусь), я могу достаточно профессионально оценивать те или иные вещи, не являясь при этом дипломированным специалистом-криминологом.
Мы время от времени об этом говорим: за каждым из самых резонансных преступлений, перечисленных выше, по моему мнению, в определенной степени стоит Российская Федерация.
Если говорить об убийстве Шеремета (о ходе следствия я говорить не хочу), то следствие продолжается. Но я могу сказать, что именно точно не помогло следствию. Следствию точно не помогают постоянные требования к правоохранителям отчитываться по каждому шагу, каждый час. Это ненормально. Это был первый страшный теракт, где мы должны были понять, что так нельзя. Когда хочешь не хочешь “выбрасывается” видео, когда должны отчитываться и обсуждать это в прямых эфирах и тем самым подсказывать убийцам, как действовать дальше, чтобы не быть пойманными.
Ненормально, когда через 10 минут после совершения преступления правоохранители должны четко знать тип взрывчатки, основные версии, есть ли подозреваемые и тому подобное.
Все эти упомянутые выше преступления (я уже говорил, что враг у нас подлый и сильный) выполнены на очень высоком профессиональном уровне. Почерк один. И если говорить о терактах, то это полностью ложится в канву того, что они все могли быть заказаны из одного и того же диверсионно-террористического центра на территории России.
Относительно покушения на убийство Геращенко: корректировку осуществляли из г. Белгород (РФ), мы знаем, кто непосредственно это делал, знаем этого эфэсбэшника. И это безусловный успех украинских спецслужб.
В отношении других преступлений. Раскрыто убийство Дениса Вороненкова, доказано то, что заказано из России, доказано, кто организатор. Организатор – Тюрин. А заказчик и причастность Тюрина к российским спецслужбам ни у кого не вызывают сомнения – Кремль. Раскрыто убийство полковника Хараберюша. И то, о чем я говорил ранее: следствие велось в тишине – и вышли на результат.
Относительно Дениса Вороненкова следствие велось в тишине – вышли на результат. Мы должны понимать, что правоохранители и следователи сами принимают решение, когда и что давать в публичное пространство. Иначе нет смысла этим заниматься, можно посадить журналиста с камерой в кабинете следователя и пусть стримит о том, как идет расследование.
Из недостатков. Мы немного хромаем именно в плане предупреждения и недопущения. В отношении Геращенко и Гончаренко удалось предотвратить преступления.
Но контрразведку точно нужно усиливать. Впрочем, стоит сказать, что СБУ тоже изрядно очистилась от тотального влияния ФСБ. И сегодня это уже настоящая украинская СБ, которая так же, как и украинская полиция, родилась из пепла.
И хотелось, чтобы было понимание того, что мы хоть и с большими ошибками и большими проблемами, но должны двигаться вперед.
Это если говорить о террористической войне, которая действительно ведется.
По вопросам безопасности
Ни в Нью-Йорке, ни в Париже, ни в Лондоне, ни в Брюсселе, ни в Анкаре, ни в Барселоне сегодня ни один человек не может чувствовать себя на 100% защищенным. Не может чувствовать себя защищенным на 100% и человек в Украине. Мы не можем поставить по полицейскому возле каждого гражданина. Могу сказать, что я тоже никогда не чувствую себя в безопасности. Я более трех лет вхожу в группу риска, и моя фамилия в “расстрельных списках” всех без исключения российских террористических банд. Ничего, привык, воспринимаю это спокойно и отношусь к этому философски. Кроме того, поймите, мы не можем быть уверенными, что не найдется какой-то больной на голову и что мы застрахованы от человеческого фактора.
Теракты в Париже, Ницце, Лондоне, Барселоне, Брюсселе. И в США. Кто-то может сказать, что у них плохие спецслужбы? Нет. Кто-то может сказать, что эти страны не работают с терроризмом? Работают. Кто-то может сказать, что Израиль не знает, что такое террор? Но даже Израиль не может себя защитить на 100%. Моссад не смог предотвратить убийство Ицхака Рабина (премьер-министр Израиля, был застрелен на площади в Тель-Авиве 4 ноября 1995 года после многотысячного митинга, где выступал в поддержку мирного процесса; убийца отбывает пожизненное заключение).
Вы видели, чтобы после этих страшных терактов во всех этих странах люди бросались на свои спецслужбы и на полицию (вы, уроды, ходить нельзя, стоять нельзя)? Я что-то такого не помню. Общество требовало наказания виновных, но никто не ходил за полицейскими и представителями спецслужб, хватая их за рукава с вопросом: и что, и что? Дали возможность работать. Наоборот, поддержали и объединились.
Когда мы наконец поймем, что наша безопасность – это наша общая ответственность и что нет ни одной страны мира, где можно защититься от терроризма на 100%! Сложная криминогенная ситуация, в том числе высокий уровень террористической угрозы, которая у нас в Украине есть постоянно. Хотя, возможно, значительно меньше, чем во многих цивилизованных странах. И при этом они не воюют, а мы воюем.
Я даже скажу, что Киев точно безопаснее, чем Париж, Лондон или Нью-Йорк. У нас проблема в постоянном нагнетании, информационной истерии даже относительно стандартных, штатных ситуаций.
Только что-то происходит – об этом сразу все знают. И в такой открытости информации свой позитив, потому что раньше мы об этом ничего не знали, мы вообще ничего не понимали, что происходит. Сейчас полная открытость, и поэтому создается впечатление, что вокруг столько преступлений. Оно и раньше так было (может, даже хуже, потому что статистику все время скрывали, были бесконечные отписки). И все эти убийства и все теракты имеют место быть, и, к сожалению, я не могу сказать, что это последние.
Но у нас очень много положительного. У нас за 3,5 года СБУ и Нацполіція предупредили свыше 300 терактов разного масштаба: от мелких до крупных, которые планировались и в местах большого скопления людей, даже на Майдане Независимости.
Кто может протестовать против усиленного режима несения службы в условиях террористической угрозы? Любой нормальный человек адекватно реагирует на просьбу показать документы или осуществить поверхностный осмотр вещей. Так вот. Прекрасно у нас сегодня люди на это реагируют. Неадекватно у нас реагируют только “ряженые эксперты” и политиканы в прямых эфирах и в Фейсбуке. А обычные люди нормально реагируют, так они чувствуют себя более уверенно. Человек, которому нечего скрывать, спокойно откроет сумку и покажет. Это наша с вами безопасность, а не “полицейское государство”.
Любое действие правоохранительных органов сегодня не следует воспринимать агрессивно, потому что речь идет о твоей безопасности. Если у тебя проверяют документы, покажи их.
Это безопасность. Более того, мы забываем об успешном раскрытии дел: например, группа “Торпеды”, которая устраивала акты вандализма и взрывы возле дипучреждения, и относительно гранаты на Грушевского на День независимости. Эти люди тоже задержаны.
Сегодня шансы на раскрытие тех резонансных преступлений, терактов, где следствие ведут и СБУ, и Нацполиция, есть. Рано или поздно каждое это преступление будет раскрыто.
О сути работы советника министра МВД
Если говорить о МВД, то каждый советник ведет определенное направление. Если говорить обо мне, я выполняю особые поручения министра МВД, которые лежат в плоскости координации действий с другими структурами и подразделениями МВД, а также СБУ, ГПУ. Бесспорно, это и вопросы АТО, криминального блока. А одно из важнейших направлений – это контрпропаганда. Непосредственно – война с российским агрессором в информационном поле. Кстати, блокирование “ВКонтакте” и “Одноклассников” считаю и своим успехом. Мы дожали, и сейчас о них никто не вспоминает. И это один из плюсов, который я себе ставлю.
Как правило, министр МВД сам определяет конкретную задачу: он приказывает – я выполняю. На самом деле я вел много направлений, все уже и не вспомню. Скажем, в 2014-2016 гг. я много времени проводил в АТО непосредственно в зоне проведения активных боевых действий. Во время долгосрочных командировок проехал всю линию фронта от Широкиного, Марьинки, Авдеевки, Дебальцево до Станицы Луганской. Имел много поручений и задач, поставленных министром МВД. Я их выполнил.
Кстати, еще раз подчеркиваю, что у меня нет статуса участника АТО. Хотя я имею на него полное право, что подтверждено всеми соответствующими документами во время моих командировок в зону конфликта. Но я отказался от получения статуса еще в 2014 г., это моя принципиальная гражданская позиция. Так мне гораздо легче общаться с другими, особенно с теми чинушами разного сорта, которые выезжали на три дня где-то в Краматорск и получали заветную “корочку”. Это отвратительно.
А моя позиция в том, что пока последний доброволец, который не был оформлен официально, но который взял оружие и защищал страну на передовой, не получит этого статуса, мне об этом говорить неловко. Есть еще очень много воинов-патриотов, которые на это заслуживают гораздо больше, чем я.
Разговаривала Татьяна Святенко
