Аттестация полиции. Нарушенный общественный договор

29.11.2016

Как только случается какой-то инцидент с участием полицейских, тем более такая трагедия, как в поселке Кривое Озеро, первый вопрос, который приходит в голову большинства людей в последнее время: как так, а как же аттестация? Прошла ли она в этом регионе, прошли ли ее вот эти, именно эти полицейские, которые сейчас кого-то побили, убили, взяли взятку, назначены на важную должность и т.п. 

У меня тоже это первый вопрос. Почему так? Наверное, потому, что аттестация, по крайней мере до определенного момента, со всеми ее недостатками была этаким критерием доверия общества к конкретному полицейскому. Не идеальным, но хоть каким-то, другого нет. Маркером полиции, которую уже затронуло реформирование.

Возможно, это действительно было (должно было быть) первой и главной целью такой аттестации (важнее даже юридического аспекта) — заключить и скрепить общественный договор между народом и руководством полиции: “Мы допускаем вас к процессу фильтрации милиционеров, соглашаемся и исполняем ваши решения, принимаем ваши неминуемые ошибки, а вы, со своей стороны, увидев, как это трудно и сложно, что ошибки действительно неминуемы, разделяете ответственность за эту “авантюру”, принимаете тех полицейских, которых получили на выходе, доверяете им и даете нам карт-бланш на дальнейшие шаги реформы”. То есть пропустив милиционеров через фильтр общественности, можно было легитимировать в глазах общества полицейских, прошедших переаттестацию. Повысить уровень доверия к этим полицейским и дальше фильтровать уже более точными инструментами.

Понятно, что эта фильтрация не может быть идеальной. Понятно, что общество не сможет перебрать старую милицию и набрать из нее идеальных полицейских. На самом деле общество еще многое не всегда сможет, например не подвергаться давлению старой гвардии “не увольнять профессионалов — а кто работать будет?”; не всегда сможет не жалеть “этих мальчиков — они лишь выполняли приказ”; не все могут эффективно противостоять мантрам “они все такие, что же, теперь всех уволить?”. А еще представители общественности не являются провидцами, не могут проверить подлинность предоставленных на аттестацию документов, не профессиональные дознаватели, чтобы гарантированно “расколоть” кандидата за 15 или даже 30 минут, особенно не имея входных данных. Но все это не беда, тем более что мы учились, замечали дыры, пытались их латать… Согласитесь, полиция не может быть намного лучше (честнее, ответственнее), чем общество в целом. Реалистичная цель — чтобы уровень полицейских отвечал уровню развития общества. Тогда возникает доверие. А когда есть доверие и адекватный контроль, то сразу возрастает эффективность работы полиции, даже неидеальной. К сожалению, у нас был (и остается) ужасный мировоззренческий разрыв между обществом и старой-новой полицией. И пока что его не удалось преодолеть.

Почему? Думаю, потому, что этот условный “общественный договор” об аттестации не выполняется. И не выполняют его именно реформаторы. Я не говорю сейчас о “юридической чистоте” аттестации. О свинье, которую подложил Арсений Аваков Хатии Деканоидзе: ведь ее назначили на должность после завершения срока на “юридически безупречную” “железобетонную” аттестацию, которая была определена именно в момент перевода всех милиционеров в полицейские без аттестации. Проблемы с возобновлением неаттестованных в судах появились именно и исключительно из-за этого. Да, эти судебные иски усложняют жизнь, требуют дополнительных ресурсов, времени, разочаровывают, бесят, но не перечеркивают результатов аттестации. Не перечеркивают всей работы, в частности и общественности. Собственно, уволить неаттестованных можно и после возобновления через суд.

Почему же аттестация не выполняет своей основной задачи?

1. Вытеснение общественности из комиссий 

Перечеркивает результат аттестации, во-первых, “одностороннее изменение условий договора” — изменение негласного порядка формирования комиссий (50/50), когда представители общественности имели реальную возможность влиять на результат. Фактический контроль над формированием комиссий получили представители старой гвардии МВД.

Таким образом, в нашем “общественном договоре о доверии” “допускаем к фильтрации” превращается в “делаем вид, что допускаем”, а вместо “выполняем ваши решения” имеем совершенно противоположное — “не допускаем вас к этим решениям”. Это критические изменения. Это следствие “компромисса” с Аваковым и компанией, которые душили аттестацию и согласились на ее продолжение лишь при условии полного контроля над процессом. Де-факто забрав у общественности возможность влиять на отбор. В чем же тогда смысл компромисса? Как эта имитация может повлиять на доверие общества к полиции?

Яркий пример: аттестационным комиссиям в Виннице ни разу не предоставили информацию с сайта, куда общественность присылала примеры недостойного поведения полицейских.

Откуда такая уверенность, что наша часть договора остается в силе? Отнюдь… “Договор расторгнут в связи с грубым нарушением условий одной из сторон”. Волонтеры выходят из комиссий. Уровень доверия к процессу и результату резко падает. Я бы сказала, доверие исчезает. И к аттестации, и к реформе в целом.

2. Секретность результатов аттестации 

А второй момент, который перечеркивает весь эффект от аттестации, — это то, что общество на самом деле НЕ ЗНАЕТ РЕЗУЛЬТАТОВ АТТЕСТАЦИИ. Не знает, вот этот конкретный работник переаттестован или нет? Прошел аттестацию, провалил или вообще избежал? Не может этого проверить. Персональные результаты аттестации не обнародованы. Кому из этой новой-старой полиции мы договорились доверять (особенно с учетом количества восстановленных через суды) — неизвестно. Проверить, действительно ли уволены неаттестованные, невозможно. То есть договор вообще теряет смысл (даже в той части, где общественность еще реально влияла на процесс). Так обычно бывает, когда одна из сторон плутует. Снова теряется доверие. Полностью. Не только к тем, кто сплутовал или восстановился через суд, не к отдельным персоналиям или аттестационным комиссиям, не к тем руководителям Главного управления Национальной полиции (ГУНП), которые “крышевали” схемы уклонения от аттестации, не к Авакову и его старой гвардии. А полностью. Ко всему процессу аттестации, к новой-старой полиции, а заодно и к реформе в целом.

Усиливает маразм ситуации то, что даже на запросы, касающиеся результатов аттестации, полиция, по сути, не отвечает. Или фактически игнорирует вопрос, как, например, запрос журналиста Дмитрия Гнапа по поводу аттестации Сергея Приходько — главного подозреваемого в деле об убийстве Игоря Индила.

Или (еще хуже!) отказывается предоставить информацию и официально лжет (как в ответе журналисту “Українського тижня” Андрею Голубу), что результаты аттестации не подлежат обнародованию, будто бы, учитывая п. 3 раздела 10 Перечня сведений, представляющих служебную информацию.

 Для справки: п. 3 раздела 10 Перечня сведений, представляющих служебную информацию в системе Национальной полиции Украины, не касается результатов аттестации, а запрещает разглашать “сведения о результатах осуществления психологического диагностирования, психологического сопровождения и тестирования на полиграфе личного состава Национальной полиции Украины, включая тех, кого назначают на руководящие должности, на должности миротворческого персонала, в отношении которых проводятся служебные расследования”.

Очевидно, что информация о результатах аттестации не может быть служебной или с ограниченным доступом, поскольку она является общественно значимой. И интерес общества в ее раскрытии убедительно перевесит любой потенциальный вред конкретным лицам.

Закрытость итогов аттестации отнюдь не способствует повышению доверия к полиции.

Засекречивание результатов аттестации (фактическое или нормативное) — это уничтожение ее результатов. 

События в Кривом Озере — яркий пример. 

Как это работает. Полицейские совершили преступление — убили человека. ГУНП солгало о событии на официальном сайте. Это очевидный для общественности факт. Это вопиющий факт не только сам по себе, но еще и потому, что это очень похоже на Врадиевку и очень близко географически. Его нужно проанализировать, отрефлексировав, дать оценку, понять, как все это соотносится с декларируемой реформой. Как различить — это агония старых ментов или уже такие результаты реформы? Я сейчас говорю не о манипуляциях и сознательной “зраде”. А о добросовестном желании разобраться, о реальных мыслях и чувствах людей, которые в этом копаются. Потому что из этих мыслей и чувств отдельных людей формируется или не формируется общественное доверие к полиции, к реформе.

А ход мыслей весьма прост. Что является главным индикатором реформы, единственными видимыми результатами? Патрульная полиция и аттестация. Хорошо, что разобрались, что это не патрульные. Однако же интересно, проходили ли эти полицейские аттестацию. Как узнать? В открытом доступе таких данных нет, запрос — долго и, как правило, безрезультатно.

Журналистам ГУНП неофициально сообщает, что все полицейские, причастные к кровавому делу в Кривом Озере, аттестацию прошли. Но информация была ложной (собственно, никто по своей воле не сознается, что взял на работу неаттестованного сотрудника).

Главный подозреваемый в деле об убийстве Александра Цукермана, тот, кто стрелял, как утверждает член аттестационной комиссии в Николаеве Ольга Худецкая, на самом деле аттестацию не проходил.

Его должность “водитель” будто бы не требует аттестации. Кто так решил, когда и на каком основании?

Отвечает ли “общественному договору”, о котором я писала выше, то, что милиционер, непосредственно осуществляющий задержание (на какой бы должности он ни был) мог называться полицейским без аттестации, без минимальной проверки Как по мне, то нет, не отвечает. Это опять обман. Разоблачить этот обман можно было бы, опубликовав списки аттестованных и полицейских, проваливших аттестацию. Тогда бы, возможно, кто-то обратил на него внимание раньше, при менее трагических обстоятельствах. Например, если полицейский нагрубил кому-то или что-то еще, обратился бы в ПУБЛИЧНЫЙ ПЕРЕЧЕНЬ АТТЕСТОВАННЫХ ПОЛИЦЕЙСКИХ, а не найдя там фамилии хулигана, написать жалобу или сообщить журналистам. Возможно, это бы что-то изменило, и милиционер-водитель не стал бы рисковать, стреляя из нетабельного оружия в задержанного. Я понимаю, что слишком много “возможно”, но публичные результаты аттестации — инструмент, на который общество имеет право. А уж как воспользуется — другой вопрос.

И сколько еще такого!.. Аттестацию не проходят полиция охраны, батальоны территориальной обороны, большая часть батальона специального назначения в Киеве (бывший “Беркут”) — т.е. по меньшей мере половина фигурантов уголовных дел по беркутовцам, которые сейчас расследуются или рассматриваются в суде. Перед аттестацией увольняются или выходят на пенсию, чтобы потом вынырнуть в другой области. Проваливают аттестацию в одной области, а затем зачисляются на службу в другой. Пересиживают в подразделах или на должностях, не подлежащих аттестации, а впоследствии переводятся без аттестации куда захотят.

Собственно, дыр, которые можно обнаружить лишь с помощью публичных результатов аттестации, не пересчитать. И это кроме вполне законного восстановления через суд.

Один из шести фигурантов дела Кривого Озера, Василий Трубаченко, к слову, провалил аттестацию, и восстановился через суд.

Здесь уже можно было бы говорить об успехе аттестации — отсеяли по крайней мере одного, но уже какой-никакой суд восстановил, однако же нет, нельзя. Можно было бы, если бы жители Кривого Озера заведомо знали, что этот полицейский не завоевал доверия аттестационной комиссии и фильтр аттестации не прошел. И не следует считать его новой полицией и доверять как новой полиции. Однако у жителей такого шанса не было. Итак, это не успех аттестации, а ее еще одно поражение.

Жителей Кривого Озера, а также всей Николаевщины, Киевщины, Одесчины — всех регионов, где состоялась аттестация, где местная общественность тратила силы, время, а кое-где и рисковала здоровьем, лишили возможности пользоваться результатами отбора. Они не знают, кого из полицейских, которые работают у них, которые приезжают на выезды, расследуют дела, охраняют общественный порядок, аттестовали, а кого — нет. Кому можно доверять, а кому — нет. Они не знают, кому предъявлять претензии, выявив неадекватов в полиции: аттестационной комиссии, руководству, суду? Не знают, на что влиять, куда направлять усилия для дальнейшей очистки полиции. Так зачем потрачено столько времени и сил? Логичный вопрос, не так ли? Даже появилась петиция с просьбой опубликовать персональные результаты аттестации.

А что относительно других фигурантов? Не знаю. Конечно, послали запросы, но ответов (хотя и истекли сроки) нет. И не факт, что будут.

Имея печальный опыт столкновения с ложью в ответах НП об аттестации и со случаями манипуляции данными со стороны самих кандидатов, которые аттестовались, я поверю лишь аттестационному письму. Из которого будет понятно, как, кто и когда их аттестовал, какие комиссии, каковы были выводы руководителей, очно или заочно. И тогда можно будет анализировать, как и почему произошла трагедия: нехватка времени, “заочка”, слабая комиссия и т.п.

Приведу слова члена аттестационной комиссии в Николаеве Ольги Худецкой.

“Аттестация в Николаеве запомнилась большим количеством заочных рассмотрений, которые предлагали комиссиям организаторы. Комиссии без опыта на это “велись”. “Заочка” — это аттестация по документам, без собеседований и полиграфа…

15 минут на кандидата, дневная нагрузка — 29 собеседований, к тому же разбор документов (и вызов по необходимости) 30–50 “заочников”, невозможность собрать материал на кандидатов наперед. Поэтому, конечно, обнаружить можно было лишь то, что на поверхности. То, что выныривает при кратком собеседовании и быстром Гугле. Собственно, по этой причине мы и просили исправить все эти баги процесса. Нам дали понять, что так и сделают после Николаева.

Но после него и паузы длиной в месяц выкатили аттестацию по-аваковски. Формально некоторые наши просьбы были выполнены — не 15 минут на человека, а 30, например. Однако контроль перешел к советникам министра и департамента кадрового обеспечения…”.

Если нет доступного, согласованного с обществом маркера, кому доверять, а кому — нет, то доверия не будет никому.

Реформирование полиции — сложный и продолжительный процесс, который не может проходить гладко. Багажа слепого доверия населения на весь процесс не хватит. И слепое доверие здесь не нужно, оно даже вредит реформе. А осознанное доверие общества без возможности контроля со стороны общества не может продолжаться долго. Его время уже истекает.

Процесс должен быть прозрачным. Тогда причину каждого сбоя, каждой проблемы, каждого эксцесса заинтересованные в продвижении реформы журналисты, активисты, общественные организации могут сами отслеживать, показывать, проговаривать и, наконец, предлагать выход. Это касается как аттестации, так и реформы вообще. Тогда упреки и нападки журналистов, общественного сектора могут направляться на конкретные недостатки и способствовать их устранению. А если “у нас все хорошо”, “реформа идет полным ходом”, тогда объектом критики становится не только аттестация, а реформа в целом. 

Путь “реформа отдельно, не вмешивайтесь, вывеска отдельно” — путь в никуда. А совсем не компромисс. Зато прозрачность процесса реформы — шанс на ее реализацию. Единственный шанс.

Евгения Закревская
Источник